Четырнадцать дней для Вероники (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна. Страница 13
- Прекрати! Её вина ещё не доказана!
Туман лениво перекатился, не убирая, но немного отодвигая кошмарное видение:
- Такой вариант весьма возможен. Но если ты отдашь мне молодого дракона…
Я стиснул кулаки так, что ногти посинели и заныли, выдохнул хрипло, с трудом отводя взгляд от извивающейся, тщетно бьющейся в языках пламени Вероники:
- Нет.
- Глупец, - туман раздражённо всколыхнулся, с оттяжкой хлестнув меня тяжёлыми, словно кнут, щупальцами, - мальчишка! Ты сделал свой выбор, так не жалуйся потом!
Одно из щупалец обвилось вокруг моих ног, я кубарем полетел на землю, перекатился на спину, защищая от взбесившегося тумана грудь и лицо. Мда, теперь я понимаю, почему нельзя проводить ритуал призыва в присутствии драконов, выжить бы после такого урока. Улучив момент, я схватил щупальце, стиснул в кулаке, ловким прыжком вскочил на ноги и выхватил чёрный кинжал.
– Не успокоишься – порежу.
Туман застыл, недоверчиво всматриваясь в меня, затем мелко заколыхался, задрожал, загудел низко, не скрывая насмешки и восхищения:
- Ты мне нравишься, мальчик, такой дерзости я давно не встречал. Ты меня позабавил, я не стану тебя наказывать. Более того, те, кого ты сегодня призвал, смогут остаться со своими родными до утренней зари. Прощай, пылкий юный инквизитор, до новых встреч!
Туман развеялся, воронка схлопнулась, утащив третий лоскут. Я попытался поднять руку, чтобы вытереть испарину со лба, и кулем рухнул, отключившись прежде, чем голова звучно стукнулась о землю.
День третий. Тобиас. Продолжение
В себя я пришёл от резкого, раздирающего горло, разъедающего нос и выжигающего глаза зелья, щедрой рукой выплеснутого мне в лицо (Эрик потом истово клялся, что хотел честь по чести поднести едкий взвар мне к носу, чтобы быстрее в чувство привести, да споткнулся).
- Ну, и горазд же ты спать! – суетливой скороговоркой зачастил молодой дракон, проворно обмывая мне прохладной водой пульсирующее от боли лицо и осторожно выдыхая целебные языки пламени. – Я тебя вчера когда домой принёс…
Я так и вскинулся, на миг даже про боль позабыв.
- Как это вчера?!
Эрик на миг растерянно замер, плечами пожал:
- Да так. Ты выложился во время проведения ритуала, кстати, шикарное зрелище, я даже дыхание затаил от восхищения! Так вот, когда воронка или что там такое странное было, захлопнулась, ты снопом на землю и рухнул, мне пришлось тебя на собственном горбу домой тащить. И смею заметить, друг мой, что ты тяжеленный, словно матёрый дракон, а так с виду и не скажешь!
Эрик восторженно зацокал языком, шмякнув мне на лицо холодную мокрую тряпку и закрыв ей разом и глаза, и нос, и рот. Прохладная влага остудила кожу, вернула ясность мыслям и придала сил. Я стянул тряпку с лица и решительно сел, на миг зажмурился, прогоняя дурноту, а затем спустил ноги с кровати, намереваясь встать:
- Я должен идти.
- Она хотя бы красивая? – дракон заинтересованно склонил голову к плечу.
- Не понимаю, о чём ты.
Да, знаю, обманывать некрасиво, но я и сам-то до конца не разобрался в том, что со мной происходит, куда уж друга во все эти метания впутывать! Однако Эрик был не из тех, кто отступает после первой неудачи.
- Та ведьмочка, ради которой ты так стараешься.
- Я служу справедливости.
Теперь я сказал полуправду. Интересно, это можно считать прогрессом на пути исправления или ещё большим падением в сети порока?
- Хочешь сказать, что ты весь подаренный мной огонь израсходовал исключительно справедливости ради, чтобы здоровье ведьмы стало таким же, как и у всех остальных жителей? Тогда надо всех и в тюрьму сажать, и в цепи заковывать, а то как-то неправильно, она одна сидит, а остальные на свободе разгуливают!
Поскольку аргументов у меня не было, я запустил в друга подушкой, от которой тот ловко увернулся с ехидным хихиканьем, и опять настойчиво повторил:
- Так стоит она тех усилий, что ты готов вбухать в её освобождение?
В очередной раз утверждать, что я служу исключительно справедливости, я не стал, как гласит народная мудрость, сколько не повторяй молоко, а свежий сыр на тарелке не появится. Пытаться отмолчаться тоже бесполезно, молодой дракон настырен до невозможности, категорически не признаёт риторических вопросов.
- Не знаю, Эрик. Пять лет назад я бы не задумываясь сказал, что она стоит этого и даже большего. Сейчас уже не знаю. Не уверен.
У молодого дракона глаза так и заполыхали любопытством, он с ногами забрался на кровать, вплотную придвинулся ко мне и с жаром выдохнул:
- И что же такое между вами произошло?
Все события пятилетней давности и неожиданная встреча в камере замелькали передо мной кусочками причудливой мозаики, но посвящать друга в перипетии своей личной жизни мне не хотелось. Да и нет у меня лишних минуточек на дружеские разговоры, время стремительно летит, от отведённых на дознание четырнадцати дней осталось уже чуть больше десяти, а я так ничего существенного пока и не выяснил.
- Не важно, - я встал с кровати, пошатнулся, восстанавливая равновесие. – Это всё уже давно в прошлом.
Эрик хмыкнул, явно не спеша верить моим словам, но спорить не стал и то хорошо. Я немного постоял, давая телу привыкнуть к вертикальному положению, а ногам вспомнить всю прочность тверди земной, и медленно направился к выходу.
- Погоди, - друг придержал меня за плечо, - глаза закрой.
Спрашивать что-либо я не стал, послушно смежив веки, для надёжности прикрыв лицо руками и постаравшись расслабиться. Поток исцеляющего пламени охватил меня с головы до пят, выжигая слабость и боль, обращая в пепел тревогу и сомнения, возвращая ясность мыслям и бодрость телу. Я глубоко вздохнул, с наслаждением потянулся, радуясь возвращённой гибкости и крепости тела, и широко улыбнулся:
- Спасибо, друг. Удалось узнать что-нибудь новое?
- Неа, - Эрик похлопал себя по животу, метнув рассеянный взгляд в сторону кухни.
Всё понятно, молодому дракону срочно нужно пополнить потраченные на моё лечение силы, а значит, пытаться от него узнать что-либо полезное пока просто бессмысленно. Эрик свято соблюдает народную мудрость: пока я ем, я глух и нем. Что ж, пусть мой приятель насыщается, а я побеседую с жителями Лихозвонья. Уверен, после вчерашнего обряда они будут со мной гораздо разговорчивее.
В первую очередь я направился к городскому колодцу, центру всех свежих новостей в любом городе, сколько бы жителей ни проживало в его пределах. Мне повезло, у колодца стояли две женщины неопределённого возраста и что-то воодушевлённо обсуждали, не скупясь на эмоциональные восклицания, осуждающее покачивание головами и прочие охи-ахи. Голову готов дать на отсечение, что эти две являются главными городскими сплетницами, мимо которых незамеченной даже муха не пролетит, её непременно увидят и осудят за неровные крылья и недостаточно уверенный полёт. Я поправил одежду, пригладил волосы и решительным шагом направился к дамам, которые при виде меня притихли и расплылись в таких сладких улыбках, что у меня даже зубы заныли. Интересно, почему все сплетницы ведут себя одинаково, может, в каком-то укромном уголке есть специальная академия сплетен и слухов? Глубоко законспирированная, чтобы непосвящённые не смогли её найти?
- День добрый, дамы, - короткий вежливый кивок и официальная улыбка одними уголками губ, - чудные погоды нынче стоят.
- Ваша правда, господин инквизитор, - сладенько протянула одна из женщин, потолще и посмуглее, я для себя назвал её Смуглянкой, - как ведьму проклятую арестовали да Вы приехали, так сразу и погода наладилась, и жить захотелось.
- А до этого плохо было?
- И не говорите! – прижала натруженную, покрытую вылезшими венами руку к груди вторая из дам, которую я моментально окрестил Белянкой. – Такой ужас творился, до сих пор, как вспомню, так мороз по коже! Спать ложишься и не знаешь, проснёшься или нет, утром даже с постели вставать не хочется!