Две ночи и тысячи дней (СИ) - ".Злобный Гений.". Страница 53
Когда Джаред вышел на улицу, Кейн вышел следом за ним.
- Ты уже выбрал наказание? - поинтересовался он.
- Как у вас дела? - вместо ответа поинтересовался Джаред.
Кейн сначала нахмурился, потом хотел сделать вид, что не понял вопроса, но Сейида было не провести, и он это знал.
- Честно говоря, я пока сам не понял.
- Но лучше, чем было?
- Вроде да.
- Хорошо, - кивнул Джаред. - Да, я выбрал наказание. Расиил будет изгнан. Та парочка и так наказана. Зейнар получит десять плетей и в течение двух месяцев будет чистить конюшни. Дженсен получит пять плетей и еще пять за то, что сильно ранил других учеников, и следующие полгода будет помогать Мальте по кухне.
Кейн кашлянул:
- Сейид, ты же понимаешь, что тем самым устроишь ему выходной?
Джаред хмыкнул:
- Зато хорошая тренировка для тела, а “черные” будут думать, что это, и правда, наказание.
- Почему мне кажется, что это - лишь одна история из многих?
- К сожалению, я сам подозреваю, что мне придется начать изобретать наказания, которые он не воспримет, как легкую прогулку среди цветов… - так, беседуя, они подошли к одной из главных арен, где собирались для поединков, часто серьезных публичных наказаний и иногда ради того, чтобы в бою разрешить какой-то спор. Сегодня трибуны уже заполнялись обитателями крепости. Глядя, как приходит даже обслуга, Джаред начал понимать, что Дженсен снискал определенную славу и многим было любопытно посмотреть то ли на любимчика Сейида, то ли на нахала, ранившего нескольких человек и повернувшего все так, что сам Сейид пришел посмотреть на поединок.
- Мальчик далеко пойдет, - словно читая его мысли, тихо заметил Кейн.
- Надеюсь, что в основе своей это коснется учебы.
К ним подскочила Эльта.
- Ты что тут делаешь? - тут же зашипел Кейн.
- Ты, правда, думал, что я замок не отопру? Для “светлого” эта мысль даже какая-то глупая. Ох, простите, Сейид, - Эльта поклонилась и сверкнула хитрыми глазами сторону Кейна.
Но в ней уже не было той злости, что сверкала раньше, стоило Кейну появиться на горизонте.
- Все нормально. Но веди себя прилично. И сядь. Скоро поединок.
- Да, Сейид.
Однако села Эльта не со своими, а всего лишь на несколько ступеней ниже Сейида и Кейна.
- Пойдешь объявлять? - спросил Кейн.
- Нет. Тут слухи и так быстро расходятся.
Джаред спокойно сидел, оглядывая прибывающих людей и лишь наделялся, что Дженсен уже готов и стоит за одной из дверей внизу арены.
Расиил появился на арене первый. Злой, голый по пояс и с мечом в руке. И это было плохо. В поединках Дженсен был еще не слишком хорош, тем более с холодным оружием, и Джаред понял, что сердце начало стучать чуть быстрее положенного. Но он сохранял невозмутимый вид. Лишь, склонив голову ближе, спросил тихо Кейна:
- Все настолько плохо у него с большим оружием как я помню?
- Ты все сам видел, Сейид, - также тихо, но почтительно ответил Кейн. - Но этот поединок не предполагает особых правил.
- С каких пор?
- Посмотри на него, Сейид, - Кейн кивком головы указал на Расиила. - Разве тут идет речь о правилах?
Пожалуй, Кейн был прав. Злость открыто читалась на лице Расиила, он раззадоривал себя, подбадривая толпу, подбадривающую его. Таких учеников было не слишком много, но они были. Остальные сидели молча, тихо перешептываясь друг с другом. “Светлые” сидели с каменными лицами, такими же, как и у Сейида.
Вдруг все голоса смолкли. На арену вышел Дженсен, также раздетый по пояс и без оружия. Сердце Джареда пропустило удар, а потом продолжило биться. Он понимал… надеялся… что Дженсен не был настолько беспечен и глуп. А значит, оружие у него было, просто такое, которого было не видно. Метательные ножи, которые можно в минуту нужды использовать как кинжалы.
Не было никакого ритуала, который присущ поединкам. Расиил с ревом просто бросился на Дженсена. Тот увернулся и откатился влево, хотя кувырки они еще не отрабатывали, тут скорее сработали природные рефлексы и гибкость тела.
Спустя минут десять Джаред, наконец, понял, что делает Дженсен. Он изматывал противника, кружа вокруг него, отбегая, убегая. Все время двигаясь. Расиил был вынужден гоняться за Дженсеном с тяжелым мечом на перевес. Он кричал в адрес Дженсена оскорбления, но Дженсен лишь уварачивался от рассекавшего воздух лезвия и смеялся, вновь отбегая подальше. Именно этот смех и раздражал противника еще сильнее. Расиил был зол и ревел, а Дженсен улыбался солнечно и едко. Но за все время не произнес ни слова.
Джаред стал поглядывать на скамьи. Ученики и прочий люд перешептывались между собой, а пара “светлых” на нижней ступени всерьез что-то обсуждали, иногда кивая в сторону арены. Джаред понимал, что еще рано, но в груди разливалось чувство гордости.
- Он не сражается!
- Что это за пляски?!
- Расиил, убей его!
Наконец, толпе стало скучно. Что было не удивительно. В какой бы стране Джаред не был, всегда было одно и то же: толпа, сидя вокруг арены, требовала зрелищ. Дженсен выглядел сейчас как шут, который насмехался не только над противником, но и над зрителями.
Но Джаред даже не думал прерывать бой.
День, хоть и была весна, выдался довольно жарким, и совсем скоро оба противника блестели от пота. Но Расиилу было хуже. Тот был крупнее телом, он был мастером меча и не расставался с ним, не понимая, что именно меч замедляет его реакцию, в то время как юркий Дженсен, буквально как Мрак, бегает вокруг игрушки. От этого сравнения, Джаред чуть было не улыбнулся, но лишь сдвинул брови.
И вот, наконец, произошел переломный момент. Заметив, что соперник дышит уже тяжелее обычного и меч в руке держит лезвием вниз, Дженсен, вновь откатившись по земле, незаметно собрал в горсть грязный песок и, поднявшись, уходя от очередного выпада, швырнул этот песок в глаза Расиила. Подло. Жестоко. И предсказуемо для Джареда. Дженсен понимал свои преимущества, а так же недостатки и пошел путем, который не выглядел благородным, но увеличивал шансы на победу. Потому что правил не было. А шанс превратился в победу, когда мелькнуло лезвие кинжала, резко вынутого из-за голенища левого сапога, которое воткнулось в шею противника.
Дженсен, стоя над задыхающимся и умирающим в хрипах противником, не улыбался. Он мрачно смотрел на алую кровь, снова зная, что убил, защищая себя. Угрызений совести он не чувствовал. Как не чувствовал и тогда, когда угрожали ему в гареме. Око за око.
***
На арене воцарилась тишина.
Джаред, глядя на только что случившееся, не дышал. Он с трудом сдержался, чтобы не закрыть лицо руками.
“Что же ты наделал, Дженсен”, - подумал он.
И отражая его мысли, рядом раздался тихий голос Кейна:
- Сейид…
Джаред поднялся. Он посмотрел на Дженсена, который по-прежнему смотрел на поверженного противника, а потом, не дожидаясь ответного взгляда, посмотрел на “светлых”. И кивнул им, указав на Дженсена. “Светлые” направились к победителю и, схватив за руки, увели с арены. Тело Расиила осталось лежать на песке, где оно пролежит еще несколько часов в назидание остальным.
Джаред развернулся и покинул арену. Ему нужно подумать. Хорошо подумать. Возможно, даже пролистать Устав Ордена и Кодекс ассасинов, чтобы найти выход из сложившейся ситуации.
Дженсен даже не защищался, он просто убил. Расиил ослаб и рука его была уже не столь точна, но на Дженсене не было ни одного пореза. Пусть он был в своем праве, но даже в поединке убийство соперника было недопустимым. Он мог тяжело ранить Расиила, как сделал это с теми двумя, что все еще лежали в лазарете. Но он, похоже, хотел именно убить. Ассасины не убивают братьев, для этого есть Гончие.
***
Дженсена заперли в одной из камер в самой дальней башне. И лишь спустя несколько часов он понял почему. Тут было тихо и мрачно, сквозь решетчатое окно пробивались лучи и прохладный ветер, но Дженсен не видел ничего. Прислонившись спиной к прутьям, он слушал тишину и собственное биение сердца.