Союз Преданных (СИ) - Урбан Саша. Страница 23

— Она хочет, чтобы ее просто оставили в покое, — сказала она. — Все.

— Это вряд ли, — покачал головой Эдвин.

***

Когда Ладвиг ушел, Куно тут же занял его место на кровати и с удовольствием растянулся, как пригревшийся на солнце кот. Его не смущал ни поздний час, ни интимность прерванной им сцены, и Доминике огромных усилий стоило не надавать ему по шее со всей любовью и обожанием.

— У тебя должна быть очень веская причина, чтобы так ворваться и…

— Ты не просила, я сделал, можешь благодарить! — Куно вскинул руку, в воздухе что-то блеснуло зеленым. Доминика инстинктивно выставила руку и поймала гладкий стеклянный предмет.онь аккуратно лег красивый зеленый кабошон из неизвестного ей камня. Он был чуть теплый, как прикосновение руки.

— Что это? — устало спросила принцесса.

— Талисман для потеряшек, сильноокрашенное стекло с чистой магией внутри. Это мне Ланс подкинул книг по магии, ну, я и сделал. Получилось грубовато, но хоть что-то, и вообще…

Он пустился в рассказы о книгах по древней магии, оставленных ему Лансом, о том, как он последние сутки не ел и не спал, а изучал трактаты, которые на Юге давно бы назвали ересью, источником опасности и спрятали бы в какой-нибудь потайной библиотеке. Доминика присмотрелась к подарку — под толстым слоем стекла действительно двигалась магия, похожая на грозовое облако или на песчаную бурю.

— И что оно делает?

— А где «о, пресвятые святые, как красиво!»? — обиженно фыркнул Куно, но все же ответил. — Я сделал два таких медальона, второй буду носить сам. Если с одним из нас что-то случится, медальон потемнеет и начнет вибрировать. Например, если тебя опять похитят, будут пытать, душить, поливать водой или чем похуже. Ну или если ты потеряешь сознание, подвернешь ногу на лестнице или у тебя просто случится паническая атака. Тогда я отправлюсь искать тебя и по мере приближения медальон начнет светлеть. Радиус действия несколько километров, так что даже если на тебя нападет медведь, мы будем знать, в какой стороне искать твои останки!

— Очаровательно, — сказала принцесс В ее ладонь аккуратно лег красивый зеленый кабошон из неизвестного ей камня. Он был чуть теплый, как прикосновение руки.

— Что это? — устало спросила принцесса.

— И что оно делает?

— Очаровательно, — сказала принцесса, надевая медальон на шею. — То есть, стоит мне немного понервничать, и ты об этом узнаешь?

— Ну, для этого друзья и нужны, — пожал плечами Куно. — Вообще я думал отдать второй медальон Ладвигу, чтоб он больше не боялся выпускать тебя из замка, но, сдается мне, ты и так не собиралась от него сбегать.

Он гордо улыбнулся, демонстрируя свой великолепный оскал так, что руки чесались проверить, нет ли у Куно лишних коренных. Доминика сделала глубокий вдох и выдох.

— Ты же в курсе, что мы теперь никуда отсюда не денемся?

— Я предлагаю нам выпить за это! Чистый лист, свежая страница, — Куно тут же вытащил из-за пазухи пузатый бурдюк с вином.

Доминика вскинула брови, пытаясь понять, как такая объемистая тара оставалась незамеченной. Куно ухмыльнулся еще шире.

— Это я тоже в книге Ланса вычитал. Там столько всего! Это тебе не кремы от прыщей смешивать, — присвистнул он. — Ты только подумай… здесь столько возможностей. Я смогу учиться древней магии, написать трактат, а когда-нибудь он изменит всю традиционную магическую школу и отношение к магам. Мы не будем опасным оружием, слугами или аналогом диванных собачек и секс-игрушек. Ты только представь, Дом. Звучит как сказка.

— Куно, — принцесса устало терла виски. Хоть с момента пробуждения прошло не так много времени, а ее уже подташнивало от количества визитеров. — А в твоих книгах нет ничего о том, как бы нам преодолеть эту древнюю магию и послать весточку домой?

— Зачем?

— Затем, что информация об этой магии — наш обратный билет ко двору, — пожала плечами принцесса с деланым безразличием. — Подумай только, мы сможем вернуться и…

Куно взглянул на нее с искренним испугом, как будто она держала в руках оторванную голову младенца. Он отступил к двери, сверля ее тяжелым взглядом и сказал только:

— Ты ведешь себя также, как твоя мать.

И вышел, хлопнув дверью.

Куно старался не выходить из лаборатории без необходимости. Он даже поставил себе там кушетку, жестковатую, но вполне пригодную для сна. Иногда все же приходилось выбраться, чтобы помыться и привести себя в порядок, но это чародей старался делать незаметно, бесшумно, как тень, скользящая в полумраке. В покоях он старался не задерживаться — окунался в ванну, выскакивал, разбрызгивая воду, и тут же скрывался в переплетеньи коридоров, пока не оказывался в безопасности стен лаборатории. Мази и снадобья он выставлял на столике рядом с дверью, рядом была коробка с прорезью, в которую слуги могли бросать заказы. За пару недель жизни в Бернберге слава о его кремах от облысения ушла далеко за пределы замка, и теперь Куно был по уши завален работой. И, каким бы он ни был лентяем, теперь чародей был рад своей занятости. Основной причиной тому была Васса.

Из-за всех планов Доминики, о которых теперь чародей был в курсе, он не очень хотел попадаться на глаза правдовидице. Васса обожала их обоих, и его, и Доминику, и в своем обожании буквально не давала лишний раз продохнуть. И если изначально Куно боялся случайно разрушить ее впечатление неуместной правдой, то недавно в почти бездонную чашу его терпения упала предпоследняя капля. Васса вроде как ушла ночевать к себе, а с первыми лучами солнца снова оказалась на пороге его комнаты, да еще и с ворохом барахла в руках. Она звонко чмокнула его в щеку и, напевая, прошла в комнату, открыла шкаф, одним движением сгребла все вещи Куно в кучу, а на освободившееся место бросила свои. Затем стянула с себя одежду и рухнула на кровать, оставляя чародея только дивиться такой наглости.

Конечно, он поцеловал Вассу. Сначала игриво, покусывая то верхнюю, то нижнюю губу. Затем перешел к шее, зарылся носом в волосы, провел ладонями по бокам и мягкому животу, а потом закинул ее ноги себе на плечи, и… В общем, сделал все, чтобы не обидеть ее. А потом закрылся в своих покоях, надеясь, что эта ситуация, как сезонный насморк, пройдет как-нибудь сама. Он не раз оказывался под огнем страсти придворных дам, и его стратегия всегда срабатывала, но в этот раз ему было особенно жалко Вассу. Несмотря на то, что она была правдовидицей, она так яро верила во все, что ей нравилось. Но Куно не врал, когда ночами напролет говорил ей, что обожает ее. Вот только всю правду, особенно о Доминике, открыть он не мог. Это было сильнее его.