Я-РОСС 2 (СИ) - Ветров Клим. Страница 29

— Разворачивай! — скомандовал я, наваливаясь на орудие.

Но лучники на стенах уже поняли откуда по ним прилетает, и в каком случае, поэтому не дожидаясь продолжения, снова попрятались.

— Ядрами! Тройной заряд! — бить картечью в надежде кого-нибудь зацепить, мне казалось бестолковым, а вот пробить брешь в стене, выглядело вполне реально. Тем более основная часть моего войска откровенно скучала, и нужно было найти им занятие. Подозвав Ивана, я наскоро объяснил ему задумку, тот просиял, и убежал выполнять. Конечно полной уверенности в том что ядра справятся с задачей у меня не было, всё же стену не дети ставили, но, как говорится, — не попробуешь, не узнаешь.

Пробежавшись по расчётам, я проверил каждое из орудий, и убедившись что все нацелены примерно в одно место, скомандовал,

— Пли!

Глава 15

А забор действительно оказался просто забором. Разметав первым же залпом целый ряд брёвен, ядра пробили широкий проём, в который сразу же хлынули почуявшие запах победы воины.

Победа. Это была именно она. Может не совсем полноценная — без наголову разбитых орд, но всё же. Дожимавшая шереметьевцев пехота, панически разбежалась, выстроившиеся за ней лучники так же отходили, и даже не принимавшая участия в бою конница, хоть и без паники, уверенно сдвигалась в сторону границы.

Гарнизон же самого Валиевского логова изначально был слабоват, и не мог оказать достойного сопротивления.

Когда я заходил в пробитый ядрами проём, всё было уже кончено. Многих убили, но большинство предпочло сдаться в плен.

И ведь это всего семь орудий. А что будет когда я соберу полноценную армию?

Нет, я хорошо понимал что одними пушками войну не выиграть, и армия, — настоящая армия, это сложнейший механизм, совершенная машина где крутятся десятки, сотни различных шестерней, валиков и колесиков. И все они настолько взаимосвязаны, что если хромает что-то одно, обязательно захромает и всё остальное. А у меня, если рассуждать абстрактно, пока была только первая, главная шестерня и парочка небольших колёсиков. Причём если шестерня крутилась более-менее ответственно, то колесики постоянно проворачивались вхолостую, или забегали вперёд. В основном это касалось каких-то технических вещей, иногда было связано со снабжением, но так или иначе всё это в итоге отражалось на боеспособности подразделений.

Я хорошо понимал что без этого не обойтись, и даже в самых «современных» армиях есть куча подобных проблем. И тут дело даже не в том насколько хороши солдаты и оружие, а в том вовремя ли, и как сытно их накормят, тепло оденут и обеспечат боекомплектом. Вот казалось бы, у полевой кухни отвалилось колесо, она опоздала к обеду и солдат вышел на марш бросок голодный. И вроде бы чего тут страшного? Не помрёт ведь.

Да, не помрет. Но идти будет медленнее, и в итоге опоздает к началу сражения. А могут не вовремя выдать теплую одежду, солдат замерзнет, заболеет, и так и не поучаствовав в боевых действиях, отправится в госпиталь. Там он займёт место, его будут лечить, на него потратят драгоценное время, и всё из-за того, что какой-то интендант вовремя не подсуетился.

— Местные говорят что ни боярина, ни его сына здесь не было. — Вытирая меч о шторы, Иван тяжело дышал и нервно оглядывался.

— Да уж догадался… — ответил я. Шанс в открытую поймать мага такого уровня стремился к нулю. Где-то подловить, хитростью взять как-то, это ещё можно представить. А так, нахрапом…едва ли…

— Что с пленными делать?

— А что ты с ними сделаешь? Пакуй и на телеги грузи. — Одно дело чухонцы, с ними разговор короткий, и совсем другое свои, россы. Те же лопуховцы, тоже враги, казалось, а на деле вон оно как…

Из сдавшихся в плен Лопуховских ратников в этом походе участвовало двадцать человек, и вели себя они очень достойно, труса никто не праздновал. Профессиональные вояки, всегда в первых рядах, и если по-честному, один Лопуховец стоил десятка моих «мобилизованных». Те что, ладно если толпой, тогда ещё как-то, а тут кого не возьми — яркая индивидуальность. На миру и смерть красна — принцип жизни этих людей.

— Трофеи тоже грузить? — не уходил денщик.

— Только самое ценное, всё подряд не тащите. А то не войско, а лавка старьёвщика на выезде.

Иван ухмыльнулся.

— Так тут куда не плюнь — ценности. Как выбирать?

Набитый добром по самое не хочу, Валиевский терем больше напоминал мне музей. Ещё в первое своё посещение я обратил внимание на нездоровую тягу хозяев к роскоши. Ну и сейчас ничего особо не изменилось: статуи, картины, ковры, посуда — всё было на месте.

— Оружие, драгоценности. На всё про всё у вас полчаса. Потом поджигай и уходим.

Оставлять на Кряже гарнизон у меня не было ни возможности, ни желания. Дарить его — кому бы то ни было, тоже не хотелось, поэтому огонь был единственным решением.

— Боярина убили! — только я успел выйти из терема, подбежал запыхавшийся боец.

— Какого? Шереметьева? — других бояр тут не было, но верить в смерть Алексея мне не хотелось.

Боец часто закивал головой.

— Да, его!

Но всё оказалось не так плохо, с виду он действительно выглядел не очень: Голова в крови, в плече обломок стрелы, нога рассечена выше колена. Все эти повреждения действительно могли бы оказаться смертельными, но к счастью я был рядом, и вовремя смог оказать необходимую помощь.

Стрелу пришлось оставить, — магия магией, а тут требовалась нормальная хирургическая операция. Кровотечение на ноге удалось остановить с помощью кровоостанавливающего зелья, и только с головой как обычно вылезли проблемы. Не знаю что ему прилетело, но удар был очень сильный, поэтому пока непонятно какие будут последствия.

В целом, жить Алексей будет, но перспективы выздоровления пока неясные.

Обратный путь времени занял поменьше, шли мы уже не в обход, — скрытность осталась в прошлом, и к крепости подошли ещё засветло.

Естественно, первым делом пришлось заниматься Шереметьевым — а ассистировать мне вызвалась Ольга.

Всё еще зарёванная, но уже чуть повеселевшая, она хорошо держалась, и даже когда я попросил придержать края раны, безмолвно выполнила все требования.

— Он поправится? — единственный вопрос который она задала когда мы закончили.

— Думаю да. Организм молодой, сильный, сейчас ещё поколдуем маленько, и совсем хорошо будет. — ответил я, вливая очередную порцию маны в повреждённый участок. Я, конечно, переживал за голову, сотрясение было очень сильное, но акцентировать на этом не стал, дабы не расстраивать девушку. Потерять отца, жениха, а теперь ещё и брат на грани — ей можно только посочувствовать.

На а после операции меня опять ждала рутина.

— Этих где размещать? — едва я оказался «на людях», тут же появился дядька Иван.

— Этих?

— Ну да. — кивнул он, поясняя — Остатки шереметьевской дружины.

— Много?

— Человек семьдесят вместе с ранеными.

Разместить такое количество внутри крепости я не мог. Тут и так плотность настолько высокая, что образно выражаясь — сложно пройти ни на кого не наступив.

Строительство же многоэтажных домов для более компактного размещения людей ещё не закончилось, или даже правильнее будет сказать, только началось.

— Вариант только один, где-нибудь снаружи. Шатры поставить, может какие-то времянки по-быстрому соорудить.

— Шатров нету, все лопуховским отдали, а времянки попробуем… — недовольно упомянув бывших пленников, неохотно согласился Иван. Он вообще очень настороженно относился к перешедшим на нашу сторону, хоть и не совсем в штыки, но с опаской.

— А этих где разместили? — имея ввиду сегодняшний улов, поинтересовался я.

— В клетках. Их немного, как раз все и поместились.

— Они как вообще, что думают?

— Да ничего не думают. Зыркают только злобно, да бормочут чего-то… Может их всё же того? В расход пустим?

По сравнению с лопуховскими, которых было больше двух сотен, взятых на Кряже оказалось всего три десятка, и в основном это были защищавшие стены лучники. Кого оглушило когда дыру пробивали, кто картечину поймал. Ну а кто и просто от безысходности оружие бросил. Я то к этому нормально относился, а вот дядька Иван злился. Если раз сдались, — говорил, то и другой не сдюжат. Мол трусы они все.