Милость крестной феи (СИ) - Заболотская Мария. Страница 25

— Послушай, — наконец сказал он. — Ты говоришь, что тебе была предсказана смерть от безответной любви. Но что будет, если любовь все-таки окажется взаимной?

— Фея сказала, что этого не случится. Он никогда не полюбит меня, ведь я не приняла дар особой судьбы, — глухо прозвучал ответ.

— Она не смогла убить тебя, и, следовательно, ее волшебство не всесильно! — возразил Ашвин. — Если сломать одну часть проклятия — ту, что послабее, — сломается и все остальное.

— Ее колдовство очень сильно и вряд ли в нем найдется какой-либо изъян, — с сомнением заметила Эли, но приподняла голову, несколько оживившись.

— Но все же!

— Наверное, тогда чары и в самом деле падут, — сказала Эли, поразмыслив.

— И ты будешь спасена! — воскликнул Ашвин.

— Но… Но тогда… — девушка задумчиво потерла лоб. — Выходит, я в тот же миг разлюблю… его! Ведь все мои чувства — морок, злое волшебство, и оно развеется вместе с проклятием. А вот он… Что будет с ним? Ведь его любовь может быть и самой настоящей — раз уж она возникла вопреки воле феи…

— Да какое тебе дело, что будет с его любовью? — отмахнулся юноша, к тому времени уже от души возненавидевший выдуманного принца Эли. — Он-то вряд ли умрет из-за разбитого сердца!.. А ты будешь жить. И будешь свободна от чар!

Он почти проговорился, что готов сам отыскать для нее принца и заставить его влюбиться по уши — никогда еще Ашвин не чувствовал себя таким решительным! — но вовремя удержался: кто знает, не станет ли это концом их странной хрупкой дружбы? Верь в волшебство или не верь — но там, где о нем постоянно говорят, все рано или поздно становится зыбким и непредсказуемым, точно горячечный сон.

Эли его слова, казалось, застали врасплох — она смолкла, что-то обдумывая и лишь пару раз бросила на Ашвина косой, испытующий взгляд.

— Не уверена, что это добрый исход, — вздохнув, промолвила она.

Но Ашвин упрямо подумал, что так просто не сдастся.

Маргарета и феи (1)

Узнав, что Одерик собирается отправиться на поиски Эли вместе с едва знакомым чужестранцем, Маргарета пришла в отчаяние. Ей казалось, что ее прежде рассудительный муж помешался из-за череды несчастий, обрушившихся на их семью, и поверил в собственную выдумку, чтобы унять нестерпимую боль сердца.

— С чего ты взял, что Эли была в Терновом Шипе? — вопрошала она у Одерика. — Всего лишь из-за голубя, испачканного сажей? Да мало ли как это могло произойти! Кто угодно мог его выпустить из клетки…

— Мальчишка пропал точно так же бесследно, как и Эли, — отвечал на это Одерик. — И мы-то с тобой лучше прочих знаем, что их судьбы были связаны. Магией ли или обычной влюбленностью — кто знает. Но если отыщется Ашвин, то рядом с ним будет и Эли, я уверен.

— А я вовсе не уверена в этом! — вскричала в конце концов измученная Маргарета, устав его увещевать. — Мы знаем точно только то, что наша дочь исчезла, пожелав встретиться с феей! И, стало быть, только фея знает, что с ней произошло. Разгадка всему — в старом саду. Там эта история началась — там и завершится. А ты уезжаешь прочь, поверив какому-то чужаку!

— Послушай, Маргарета, — устало промолвил Одерик. — Умением говорить с феями наделен твой род, но не мой. Я — обычный человек, и буду искать Эли так, как умею. Не мне судить о волшебных делах. Признаться честно, я и вовсе не хотел бы о них знать.

Никогда раньше он не упрекал жену в том, что она виновата в этой беде, — да и сейчас, наверное, не желал обидеть ее, — но слова эти ударили так точно и больно, что больше Маргарета не уговаривала его остаться. Забрав с собой нескольких самых расторопных слуг, Одерик уехал на следующий же день поутру, на прощание сказав, что будет рад, если сударыня теща при случае задержится в гостях подольше — его запоздало встревожило то, как притихла жена; как осунулось ее и без того бескровное лицо.

…Старая Хозяйка, казалось, только и ждала этих слов — не успела пыль от копыт верховых лошадей улечься у ворот поместья, как ее скрипучая коляска была уже тут как тут. Но как же ошибался Одерик, когда думал, будто она собирается предостерегать и удерживать Маргарету от безумств и неосмотрительных поступков!

— Уехал, да оно и к лучшему, — деловито сказала пожилая дама первым делом, расцеловав бледную, убитую горем дочь. — Одерик — человек хороший, но и вправду ничего не смыслит в тяжбах с фейским родом. Пусть ищет Эли там, где ему видится след, а мы с тобой будем требовать ответа у тех, кто его точно знает! Чем меньше любопытных глаз и длинных языков — тем спокойнее…

И той же ночью они с Маргаретой, настрого приказав служанкам не искать их и не любопытствовать, отправились в старый сад, где до утра по очереди требовали у феи показаться и объяснить, по какому праву она забрала к себе человеческое дитя — ведь Эли никогда не была обещана Дивному Миру.

— Должны же и феи держать слово! — с возмущением восклицала Старая Хозяйка, стуча тростью по земле. — Мы смиренно приняли проклятие, раз уж провинились перед волшебной дамой, но в нем никак не оговаривалось, что нашу девочку уведут в иные края. Требую честного суда! Требую справедливости!..

— Пусть все, кто был свидетелем нашего с феей разговора, подтвердят, что моей дочери предназначалось жить среди людей, — умоляюще повторяла Маргарета, кланяясь всем теням и полосам лунного света. — Пусть жить недолго и несчастливо — но все же в мире смертных!.. Если уж кто-то должен понести наказание — так это я. Возьмите меня взамен моей бедной дочери!..

Но ни в первую, ни во вторую ночь к ним никто не вышел из ночной мглы, хоть туман встревоженно клубился вокруг, как кипящее молоко, готовое вот-вот перелиться через край. Быть может, обитатели туманов и слышали их просьбы, но откликаться не торопились. Молчал и лес, храня свои тайны — только Эли полагалось знать о его милостях. К скорби человеческой духи леса были глухи и равнодушны — в их владениях никто не оплакивал подолгу свои потери и не тосковал об утраченном; одни только люди ходят к могилам своих близких и живут прошлым…

— Ничего-ничего, — ворчала на все лады Старая Хозяйка, обводя сердитым взглядом ночной сад. — Уж я-то вас не оставлю в покое, да и терять мне нечего…

— Что, если феи прогневаются еще сильнее из-за нашей дерзости? — прошептала Маргарета.

— И что же они сделают⁈ — бесстрашно ответила Старая Хозяйка. — Заберут еще и нас? Что ж, пусть попробуют! Не все же им красть пригожих девиц и смазливых парней для своих забав — пусть попробуют сладить со вздорной старухой!..

На третью ночь Маргарета, как ни было ей стыдно, призналась матушке, что больше не выдержит. У пожилой госпожи, как ни странно, после каждой ночи в саду сил словно прибавлялось — не иначе, как ей шли на пользу всенощные бдения. А вот Маргарета чувствовала, что мысли ее путаются, ноги подкашиваются, горло охрипло от непрерывной мольбы — и все это ради равнодушного молчания теней, звезд и тумана! Хотели бы феи показаться — давно уж вышли бы!..

— Что ж, уйдем сегодня до рассвета, — с заметным сожалением отозвалась Старая Хозяйка, и Маргарета впервые заподозрила, что ее матушка до смерти желает увидеть фею своими глазами — оттого и не знает усталости. Разумеется, она беспокоилась из-за пропажи внучки и всей душой желала ее спасти, но все же… все же что-то новое появилось в выражении глаз суровой пожилой дамы. По всей видимости, умение говорить с феями не способно существовать отдельно от пылкого желания прикоснуться к волшебству, и, получив в дар первое, тут же получаешь и второе — сам того не подозревая, пока не придет время пробудиться этой склонности. Впрочем, магии иной раз стоит лишь показаться где-то поблизости, лишь заставить говорить о себе — и люди меняются до неузнаваемости!..

В полумраке они вернулись в дом, и Старая Хозяйка, вопреки своему обыкновению, была так мягка и добра с Маргаретой, что та уснула, положив голову матушке на колени. Вслед за ней, облокотившись на подушки, задремала и сама пожилая дама, но даже во сне продолжала требовать у фей, чтобы те явились и дали ответ — что стало с бедной Эли?.. Как ее вернуть?.. Возможно ли снять проклятие?..