Приманка для двоих - Кондрашова Лариса. Страница 21

Переодевалась она медленно — в домашние джинсы, футболку. А когда пошла в туалет — совсем спятила! — оставила дверь приоткрытой, чтобы услышать, если телефон зазвонит.

В душ она тоже зашла — освежиться. Казалось, тело все еще подрагивало от пережитого напряжения. Хотя какое напряжение? Прошел рабочий день при сданном накануне балансе. Работа у нее всегда имелась, но именно сегодня Маргарита ничего не делала, на что никто бы ей пенять не стал, даже если бы это заметили…

Откуда-то пришла в голову строчка: «На губах моих до сих пор горят поцелуи его окаянные». «Из „Купца Калашникова“, что ли? Если уж классика стала вспоминаться… А не влюбилась ли ты, Рита Савина, в некоего Максима из микрорайона „Звездный“? Это было бы и вовсе глупо».

А что, если взять и позвонить ему? Просто услышать голос и тут же положить трубку. Он, наверное, ждет следующую дуру, которая тоже захочет праздника.

А если у него телефон с определителем номера? Ну и пусть себе определяет! Случись, он перезвонит, можно сказать, что его номер набрали нечаянно.

Так она себя уговаривала, а между тем рука словно сама собой набрала номер телефона, когда-то указанный в газете. Кажется, с того момента для Маргариты прошла целая жизнь.

Она вспомнила губы Максима, скользящие не вверх по ноге, а, как ни странно, вниз, и как он нежно целовал на ней пальцы и даже пятку… и та сладкая мука, с которой его губы в обратном направлении оставляли на ее ногах просто огненную дорожку, когда они миновали колено, потом бедро… Нет, это невозможно!

Ага, вот она, оказывается, дозвонилась. Но почему он не берет трубку? Может, никто не дал ему домкрат, и он так и стоит на шоссе… Глупость какая! Не стоял же он у обочины целый день!.. Возьми трубку, Максим, откликнись! Но гудки телефона уносились куда-то в бесконечность, туда, где не живет никто, а тем более любовь…

Что, любовь? Неужели она мысленно произнесла это слово?

Вот, Савина, тебя Бог наказал! Нельзя играть в такие игры и шутить с такими вещами, как отношения мужчины и женщины. Подумать только, она легла в постель с мужчиной, которого увидела впервые в жизни! Как проститутка! Только они за это хоть деньги получают, а ей, видите ли, праздника захотелось! Праздника тела? Так он у нее был. Тогда почему Маргарита упорно подключает сюда свою душу, разве она не получила то, к чему стремилась?

Ну вот, только теперь она стала ужасаться тому, что совершила. Права Варвара, у нее слишком позднее зажигание. «Поздно, Рита, пить боржом!»

А что Максим о ней думает? Станет он отвечать на ее звонки, как же! Небось он считает, что Маргарита — любительница острых ощущений. Она выискивает в газетах объявления с таким вот содержанием и ездит на встречи с мужчинами! Стыд-то какой!

Но и он тоже хорош! Можно подумать, урод или начинающий импотент. Что его заставило дать такое объявление? Он пытался уверить ее в том, что виной всему неудачный брак, как же! На самом деле это он — любитель острых ощущений, и ему просто нравится менять женщин как перчатки. Тем более что они достаются ему так легко! Тем более что они такие доступные!

Теперь и Маргарита попала в этот ряд. Она — легкодоступная, вот что! Теперь она станет покупать газеты и каждый раз устраивать себе праздник.

Маргарита зарыдала от стыда и отчаяния. И в это время раздался телефонный звонок.

Глава одиннадцатая

Машина, увозившая Маргариту, скрылась из глаз. Максим видел ее руку, вскинутую в прощальном приветствии, и через несколько мгновений на этом месте виднелся лишь слабый сизый дымок. А потом исчез и он.

— Вот балда! — спохватился Максим. — Не спросил ни ее адреса, не попытался договориться о встрече. Что она подумает? Не иначе, обидится. Ну ничего, вымолю себе прощение. Встретимся — замолю все свои грехи! — И обратился к машине, словно она была живым существом: — Что ж ты, подруга, так подвела меня? В кои веки мне попалась хорошая девушка, а у тебя пороху не хватило ее до дома довезти… Ага, ты хочешь сказать, что во всем виновато колесо?

Он вздохнул и глянул на безнадежно пустынное шоссе. Возможно, через полчаса оно начнет оживляться, а пока…

Нашел для себя отдушину — виноватых искать. Вон даже машину стал упрекать. Мог бы и взглянуть в багажник, когда выезжал из дома. А если бы колесо прокололось по дороге в аэропорт? Да сестрица Юля за такое живьем съела бы!

Хорошо хоть, что он отправил домой Маргариту. Она так переживала из-за своего баланса. Наверное, вовсе не потому, что ее и вправду кто-то уволит из-за такой мелочи, а потому что болела за свое дело.

Максиму легче. Он сам себе хозяин. Потому самое лучшее, что он сейчас сможет сделать, это не есть себя попусту, а взять и навести порядок в багажнике. Давно известно, работа отвлекает от глупых мыслей.

Он положил в пакет свою старую рубашку, которую использовал вместо ветоши, сдвинул в сторону запасное колесо и выругался так, как не ругался, кажется, ни разу в жизни. В углу багажника, прежде не виденный им из-за колеса, лежал тот самый домкрат, который он считал забытым!

Теперь в его воспоминаниях все встало на свои места. Собираясь везти сестру в аэропорт, он взял в качестве запаски новое колесо и нечаянно задвинул им в угол домкрат, да еще и прикрыл его ветошью.

Максим это додумывал уже, откручивая гайки и прилаживая запасное колесо, а потом сел за руль и врубил скорость, за которую в городе гибэдэдэшники нещадно штрафовали. Ему казалось, что он может еще догнать уехавший «опель».

Но почти тотчас он понял абсурдность своей затеи. К этому моменту «опель» имел не меньше десяти минут форы, а может, и все пятнадцать. За такое время по пустынному шоссе можно проехать полгорода. На такой-то мощной машине!

А вообще чего он так разнервничался? У него дома, на рабочем столе, на какой-то бумажке записан телефон Маргариты… Стоп, неужели он не переписал его в записную книжку? Конечно, не переписал. Ему и телефон-то ее нужен был на один раз: тут же перезвонить и уличить, если звонит ему от нечего делать…

Теперь остается надеяться, что племянник Виталик, которого почти на месяц оставила на попечение матери Юля, не зайдет к нему в комнату и не сделает из бумажки голубя или самолетик, чтобы пустить его с балкона. Но в этом случае остается еще один вариант: Рита сама позвонит ему на сотовый телефон. А если постесняется? Неужели она станет придавать какое-то значение мелочам после того, что между ними было?!

Он приехал домой, когда на часах натикало всего половина седьмого. Решил не будить мать, но только зазвенел ключами, как дверь распахнулась, и она повисла у него на шее.

— Сыночек, живой! А я не сплю вторую ночь, не знаю, что и думать.

— Мама, ну что ты с собой делаешь! — Максим старался скрыть раздражение на самого себя, а получалось, что отыгрывается на близком человеке. — Разве ты не заметила, что сотовый телефон я оставил дома?

— Заметила.

— А то, что на квартире у меня телефон не установлен, знаешь?

— Знаю.

— Тогда ты должна была догадаться, что дом оцеплен и мне просто неоткуда позвонить.

— Должна была, но думала, а вдруг…

— А что передавали, есть жертвы среди жильцов?

— Сынок, ты же знаешь наши средства массовой информации. Какую-нибудь ерунду смакуют во всех подробностях, а важные новости сообщают как бы между прочим и, мягко говоря, не слишком утруждаясь деталями…

— Теперь ты убедилась, что я жив?

— Не сердись, Максимушка, я и сама не пойму, что это на меня нашло. Я разогрею тебе завтрак?

— Не надо, я сам, иди отдыхай.

— Позволь, я рядом с тобой посижу. Все равно сейчас я не смогу заснуть.

— Ну вот, то не могла спать, переживала, а теперь не хочешь спать, потому что я вернулся целым и невредимым… Мне кто-нибудь звонил?

— По сотовому — без конца, но потом приехал твой дружок Димка и сказал, что ты попросил его поменять номер в твоем телефоне. Он вытащил из него какую-то штучку… Не надо было ему это разрешать, да, сынок? Ты его ни о чем таком не просил?