Держитесь, маги, вас нашли! (СИ) - Елисеева Валентина. Страница 46
А о том, что третью наследницу дома Дохран затопила вселенская грусть, теперь было известно всем!
Дело было так. Ранним утром Исла явилась в дом своей двоюродной тетки Норны Дохран, согласно распоряжению аро-леры. Наставница и обучающаяся засели в кабинете второй наследницы, и Норна еще раз озвучила основные инструкции: визуализировать тропу воспоминаний подопытного образца, самой настроиться на заданное чувство, представив себе ситуацию, в которой это чувство могло бы возникнуть, а потом постараться транслировать свои эмоции вовне.
– Чем ярче будет твое представление о чувстве, тем надежнее проявит себя отклик и тем длительней будет результат, – напоминала Норна сведения, известные Исле еще с первых таких тренировок в подростковом возрасте. – Потом будем учиться совмещать вызывание нужных чувств с установкой на пожизненное закрепление их на заданном объекте. Ну, пожизненное закрепление тебе сразу не удастся осуществить, но потихоньку будем увеличивать его продолжительность. Конечно, если в тебе уже проснулась эта сторона Дара. Сегодня начнем с самого простейшего: тебе надо будет возбудить в человеке не чувства, а всего лишь кратковременные эмоции. Ну что, вперед? Проверим, чем тебя одарила природа-матушка?
Проверка началась.
Настороженный молодой мужчина, один из шестнадцати хранимых Норны, опасливо посматривая на женщин, уселся в кресло напротив Ислы. Чувствуя нервозность «подопытного образца», Исла поспешила его успокоить:
– Я просто попытаюсь настроить тебя на определенные эмоции, но я не буду их «закреплять» или как-то менять уже имеющиеся у тебя привязанности и антипатии к другим людям и вещам, не буду «взламывать» тебя. Просто эмоции, которые быстро пройдут.
Мужчина заметно расслабился, Норна недовольно хмыкнула, но от комментариев воздержалась, а тень ее неодобрения выразилась в формулировке первого задания:
– Раз уж третья наследница сегодня в таком добродушном настроении, то первой эмоцией пусть будет радость.
Исла скользнула на тропу воспоминаний мужчины и сразу поразилась диссонансу и беспорядочности красок на ней. У всех хранимых Ислы краски плавно и созвучно перетекали друг в друга («У Данира и вовсе была потрясающе гармоничная и яркая палитра цветов», – с тоской припомнила Исла), а тут какофония цвета. Будто кучу заплаток кто-то наставил или заново перекроил и перемешал начальный единый фон.
«Как он живет в такой мешанине чувств? – посочувствовала Исла хранимому Норны. И совсем неловко она себя почувствовала, увидев желтый цвет его привязанности к Норне: этот желтый цвет не был солнечным и теплым цветом, как у чувств Данира к Исле (НЕ ВСПОМИНАТЬ, НЕ вспоминать!!!), а был холодного лимонно-серого неприглядно-грязного оттенка. Это было искусственно вызванное чувство.
– Исла, у тебя не получается влиять или ты еще не сосредоточилась? – прозвучал голос Норны и Исла поспешила настроиться на радость, заглушив воспоминания о рыжем маге:
«Сегодня солнечный денек, охота вчера была успешной, мне очень-очень радостно! Я полна радости и счастья!» – настраивалась Исла и старательно вызывала в себе позитивные эмоции, вовсю излучая оптимизм и веселье.
– Не поняла... – услышала девушка растерянный голос двоюродной тетки.
Не отрывая взгляда от глаз мужчины, Исла полюбопытствовала:
– Не получается?
– Не то чтобы совсем не получается, – ошарашено протянула Норна, – но не получается радость. Выйди и сама глянь.
Исла влила в сознание мужчины последнюю порцию «радости и веселья» и выскользнула.
М-да. Молодой человек рыдал, размазывая слезы по щекам. Правда, при этом широко улыбался бессмысленной улыбкой и периодически хихикал.
– Тебе не радостно? – смущенно спросила Исла. Почему он так горько плачет?!
– Радостно, мне очень радостно! – закивал головой мужчина. – И именно это так печально-о-о-о!
«Подопытный образец» зарыдал в полный голос.
– Да что печально-то?! – вскричала недоумевающая Исла.
– Я так одинок... и это очень весело!!! Меня никто больше не любит... и это такое счастье!!! Мне так радостно, так радостно-о-о, охо-хо-хо-о-о-о... Мне грустно и больно, ха-ха! Охо-хо-хо-о-о-о...
Мужчина продолжил рыдать и хихикать, а Норна – скептически хмыкать.
«ОЙ», – все поняла Исла, и Норна подтвердила ее догадку:
– Собственные истинные чувства загасить куда сложнее, чем вызвать искусственные. Ты грустишь, и это невольно прорывается вместе с другими настроениями. Накапай ему валерьянки и отпускай – он придет в себя только к обеду. Следующий!
Следующий ушел в таком же состоянии. И после-следующий тоже. Все чувства, что пыталась вызвать Исла, несли на себе яркий отпечаток неизбывной печали. Был печален восторг, грустна нежность, тосклива тревога, безутешно ликование, даже страх нес оттенок уныния. Через несколько часов скорбел весь дом Норны Дохран, а участливые прохожие интересовались, по какой такой причине все домочадцы второй наследницы бродят вокруг дома в слезах и печали.
Да, об этой тренировке еще долго судачили в Городе. Дольше вспоминали лишь о том, что на следующее утро все хранимые Норны Дохран встали с постели рыжеволосыми – они еще вечером дружно решили перекраситься в самый яркий рыжий цвет.
– ПОЧЕМУ?!! – орала Норна так, что слышала вся долина.
– Рыжий цвет – это так красиво, – всплакнули хором ее мужчины, – он изгоняет печаль из сердца женщины!
Прошло полтора месяца. Приближалась весна. Дар Ислы развивался неимоверными темпами, и Сарина, Мойра, Норна Дохран были очень довольны успехами своей ученицы и молодой наследницы. Да-да, даже Норна была довольна, особенно после того, как Исла научилась прятать печаль по Даниру в самой глубине своего сердца. Прятать научилась, но изжить не смогла. Память о лекаре-маге отравляла Исле всю радость от долгожданного пробуждения Дара, от близкого общения с родными, а тоска по нему делала девушку менее внимательной к своим делам и обязанностям, зато куда более эмоциональной, чем обычно. В своей грустной рассеянности Исла не замечала, какими мрачными и настороженными порою становятся ее тетки во время тренировок Дара. Тем временем первая партия женщин уже научилась читать древние и загорные книги, с Ислы снялась нагрузка по их обучению, и еще больше времени она стала уделять тренировкам своих способностей, чаще занимаясь теперь с Сариной, чем со старшими наследницами. Дом, семья, дочка, работа, тренировки Дара занимали все время дня Ислы, а ночи занимала печаль по потерянной любви. Исла трудилась из последних сил, мало спала, бледнела и все больше уходила в себя, не подозревая о том, что аро-лера и наследницы внимательно следят за ней, делают верные выводы и намерены вернуть ее в русло активной жизни на благо всей долины. В первую очередь на благо долины – интересы ее маленькой общины для аро-леры всегда стояли на первом месте. На то она и аро-лера.
Именно из-за этих интересов Сарина Дохран помрачнела, когда Исла взялась устанавливать собственные правила общения с «подопытными образцами». Новые правила заключались, например, в том, что третья наследница принялась интересоваться у мужчин, что они чувствуют во время ее тренировок, как относятся к ее действиям. Как и раньше Исла спрашивала, какие временные периоды в их памяти ей нельзя посещать. Нельзя!!! Сарина пылала негодованием, слыша такие вопросы и видя, как удивленно и обнадежено мужчины смотрят на будущую правительницу долины. Сарина негодовала, но молчала: ее племянница еще чиста душой, болезненно честна и неуместно совестлива, а такие недостатки надо искоренять быстро, жестко, резко и навсегда – уговорами и назиданиями тут ничего не добьешься. Как большие сорняки на огороде их надо один раз выдернуть с корнем и откинуть в сторону. Главное – дождаться подходящего случая. Или создать этот случай самой...
А пока Сарина молчала, так как первая попытка заставить Ислу поступить исключительно жестко не оправдала себя, а ведь Сарина так рассчитывала на тот удачно подвернувшийся случай: юный хранимый одной женщины, который только-только вошел в ее семью, оказался никтофобом – он страшно боялся темноты, а его мать старательно скрывала эту фобию, вместо того, чтобы бороться с ней. Ну, новая хранительница юноши с таким недостатком мириться не собиралась – она сейчас работала в горных пещерах, ей нужно было носить еду и помогать, а в узких лазах, пробитых под скалой, царила кромешная тьма вплоть до участков, где велись работы по добыче камня и угля.