Грозный. Несколько дней... - Кондратьев Юрий. Страница 6

Жизнь, если так ее можно назвать, шла своим чередом. Ложась спать не были уверены что проснемся завтра. На хорошие квартиры шла охота, ведь с гор спускались новые и новые «джигиты», каждый хотел жить в большом городе и иметь квартиру. А квартира тещи была в доме старой постройки и считалась из хороших, да еще в самом центре, напротив Главпочты.

Беспредел только рос. Перед сном я проверял свой обрез, сделанный моим товарищем из двуствольной вертикалки 28-го калибра, клал его под руку. Если на улице было тихо, то заснуть не удавалось, тишина пугала. Когда то тут, то там поднималась стрельба, то уснуть можно было. Правда еще некоторое время мы с женой спорили из чего сейчас стреляли. Она настолько хорошо научилась отличать оружие по звуку, несмотря на его разнообразие, что частенько даже меня обставляла. Наверное помогал фонетический слух. Поспорив, можно было засыпать, конечно прислушиваясь. Научились спать в пол уха, стали ближе к природе, к нашим меньшим братьям.

Как-то днем среди табличек разных учереждений на стенках возле подъездов в нашем большом, кольцевом дворе заметил «Республиканское Казачье общество». Мне стало интересно. Дело в том, что я уже давно стал осознавать, что не хочу быть очередным бараном для заклания. Конечно знал, что мы все под Богом ходим, но решил отдать свою жизнь, если уж придется, как можно дороже. Стал слегка вооружаться, в зависимости от возможностей. По крайней мере нож и обрез в самодельной кобуре имел всегда, конечно под курткой. А два патрона в стволах, это два чечена, в одиночку уходить скучно, с команией завсегда веселее. Да и знакомые чечены как-то больше зауважали. «Джигит» же по натуре молодец – против овец! Вот на безоружных да с автоматом – он герой! А тут замечать начали, «мужчиной» называть стали, знакомые конечно. И что странно, я вообще никогда оружие не демонстрировал, глупо это и опасно, правда ножны иногда из под куртки высовывались, но видимо они тоже нюхом чуют. Стал своих надежных товарищей прощупывать, хоть и мало их уже осталось. Вывод печальный. Разучились русские сражаться. Недаром нас советская власть долгие годы воспитывала. Правда один товарищ, тот который мне с обрезом помог, тоже не промах оказался. Тоже был «всегда готов».

В общем вспомнил я что от казаков происхожу, гордого и независимого народа, стыдно мне стало. Предки с голыми руками на штыки лезли, в окруженных казачьих селах никогда пленных не было, потому что сражались до последнего и старые и малые, а мы? Совсем обмельчали. Моя мать в 17 лет на фронт ушла, Грозный защищала, ранения имела, а я??? Враг по городу ходит, направо налево людей режет, а мы все в цивилизованных играем. А может это трусостью называется? Так может хоть казаки проснулись?

Поднялся я на какой-то этаж. Большое пустынное помещение типа зала, ряды стульев. В углу стол, за которым какой-то мужчина бумаги не спеша перебирает. Поздоровался я, представился. Мужчина обрадовался, руку мне пожал, спросил чем помочь может. Решил я не тянуть кота за хвост, а спросил прямо, не пора ли братьям казакам за оружие браться или ждать будем, пока уже некому станет? Поскучнел мужчина и начал мне как ребенку объяснять, что не наше это дело, что для этого государство есть. А сейчас мол, самое главное к выборам атамана готовиться, вот это насущное, сегодняшнего дня дело! Понял я, зря пришел. Не стал до конца дослушивать… Вышел на улицу, а там солнышко светит, погода – просто загляденье, живи да радуйся! Ну что ж, будем радоваться…

1993…

Можно считать что устроился неплохо. Осенью прошлого года понял что надо искать выход, оставться в Грозном бессмысленно. Убьют все равно, рано или поздно. Подвернулся знакомый парень порекомендовал попытаться устроиться на одну из баз отдыха, под Загорском. Поехал на разведку, удалось. Директор понял свою выгоду и несмотря что я иногородний, взял электриком. Ну правда работал еще и водителем и кочегаром, сторожем и потом еще энергетиком, все за одну зарплату, но с директором договорился о привeлегии. Каждый месяц, после получки, покупал билет туда и обратно, оставлял капельку на питание и на всю оставшуюся сумму закупал продукты у нас же в столовой. Конечно выходило не ахти как много, но сумку набивал, для моих это было огромное подспорье. Я же потом питался консервой минтая в томате и хлебом, иногда подкармливали в столовой, да и в гости часто приглашали. Практически неделю из месяца я отсутствовал, но директор закрывал на это глаза, он был тоже человек и понимал мою ситуацию.

Мне страшно трудно было решиться уехать на работу и бросить жену. Я долго не мог этого сделать, но другого выхода не было. Пришлось рисковать. Конечно мой риск был минимальный, но знать что ты в безопасности а жена там…, этого и врагу не пожелаешь. Конечно перед тем как уехать я предпринял все, что можно было. Тщательно обучил жену пользоваться обрезом, заставил понять, что нельзя сомневаться если кто-то пытается взломать дверь и стрелять надо не колеблясь. Когда я испытывал обрез на бой, пуля легко пробивала сороковку и наполовину заходила в следущую, заряд был усиленный. Поэтому я знал, что из квартиры можно легко пробить и дверь и того кто за нею. Так же учитывал и психологию «джигитов», если из квартиры стреляют, то полезть они вряд ли решатся. Кроме этого обучил ее как вести бой в квартире и куда встать в простенок, если в окно кинут гранату. Если все же в квартиру ворвутся, то как последний вариант – использовать свою гранату. По нашей просьбе один из наших знакомых чеченцев купил мне на базаре лимонку, хотя отлично знал для кого она предназначается. Я попросил купить именно такую гранату, так как прекрасно знал ее действие и собирался использовать ее только в последний момент, что бы не попасть к ним живым и не уйти в одиночку. Смешно получается, всю жизнь дарил женщинам только цветы, а собственной жене пришлось дарить оружие и учить ее убивать врагов и себя…

В общем, за то, что она в квартире будет защищена, я был почти спокоен, да и чечены соседи тоже знали, что там может быть сюрприз, разве что какие-то залетные могли попробовать. Но основная опасность была на улице. Ведь жена продолжала ходить на работу, несмотря на мои запреты. Есть две профессии чокнутых, для которых служебный долг превыше здравого рассудка, это врачи и учителя. Вот из-за этого я себе места не находил на работе, все время был злым и стремился как можно скорее попасть домой. Конечно поезда были уже не те, что в мирное время. Каждая поездка представляла из себя рискованное предприятие. На участке от Москвы до Ростова все было более или менее спокойно, от Ростова же и далее начиналась неизвестность. Часты были и грабежи поездов и просто убийства, ведь вошедшие вооруженные молодчики сильно не церемонились, по праву сильного. Защиты не было никакой, милицию ничего не интересовало. Проводники предпочитали забиваться в свои купе и оттуда не высовываться, кроме как открыть и закрыть вагон на какой-то станции. Часто в окна летели камни и пули, поэтому рекомендовалось с наступлением темноты окна зашторивать. В общем приключений хватало, практически ни одной поездки без них не обходилось, но мне везло, даже стекло рассыпавшееся на мелкие крошки от чьей-то пули меня не сильно поцарапало.

Приезжая домой опять садился за баранку, что бы еще как-то подработать. С каждым разом это становилось все опаснее. Больше убивали водителей и угоняли машин. Не обходило это стороной даже чеченцев, занимавшихся извозом, как и мы с ребятами. Заглянул как-то на стоянке в окошко жигуля моего соседа

– Мовлади, и не увидел у него на сиденье РГД-шки, которая всегда там валялась. Забеспокоился, вдруг куда-нибудь завалилась, сядет не заметит, так может и взлететь нечаянно, а парень нормальный, честно на хлеб зарабатывает, не разбоем, как его собратья. Пришлось задержаться с выездом, дожидаться его. Наконец нарисовался. Спросил что случилось и посоветовал поискать куда она упала. Он рассмеялся и сказал что обменял ее, показывает мне «макарова». Я заинтересовался, как же это ему удалось, ведь граната стоит 5 тысяч, а «макаров» – 60. Рассказал он мне с юмором и очень красочно. Оказывается он ее всегда в рейсе держал между ног, пассажирам не видно и всегда под рукой. Вечером остановили свои же сородичи – трое. Попросили отвезти к автовокзалу. Когда стали приближаться, попросили завезти в сторону за автовокзал в тихую улочку, которая шла на кладбище. Сказал что туда не поедет, там он ничего не забыл, и если хотят, могут туда пешком дойти. Один из пассажиров вытащил пистолет, предернув затвор направил на него и стали ржать, что сам чечен, а такой трусливый. Пришлось ему вытащить гранату и выдернуть чеку. Теперь говорит, уже я сам стал смеяться, лица у них явно погрустнели, ведь стоит только отпустить руку и вряд-ли кто успеет сбежать, уцелеть же в салоне невозможно. Ну конечно «земляки» сказали, что они пошутили, сейчас заплатят и выйдут. Но он сказал что теперь сам шутить будет, а выйдут они по очереди, только после того, как он их сам обыщет. В итоге пистолет, два ножа и их бумажники остались на сиденье. Ножи и бумажники он вернул, правда без денег и удостоверений, сказав что их отыщут в случае чего его родственники, а вот пистолет реквизировал. Потом уехал, но отъехав не смог найти чеку и не знал сумеет ли ее вставить обратно, свет-то в салоне тусклый. Решил не рисковать, увидел в стороне от дороги какой-то открытый люк и бросил гранату туда. Вот так и получился обмен. Я оценил такой способ самозащиты, он мне очень понравился и впоследствии я им постоянно пользовался, к счастью чеку мне выдергивать не пришлось. Но и совсем гладко тоже не проходило.