Вернуться 2 (СИ) - Кирилов Альберт "Кириллов Альберт". Страница 13

Да аж дар речи потеряла от такой наглости:

— Какая же она маленькая, да она кобыла натуральная!

Так-то Наталья Николаевна была ростом 171 см., а вот Настя — 179, да и заметно крупнее своей более субтильной матери. Какая-то логика в словах некультурной женщины была…

— Мадам, тогда уже не кобыла, а кобылка, маленькая и беззащитная, но её есть кому защитить, — Герман склонил голову к правому плечу и очень внимательное взглянул даме в глаза.

Та видимо решила оставить последнее слово за собой, но вдруг ей показалось, что от молодого наглеца в её сторону «пошла волна» неосязаемой жути. Дама захлопнула открывающийся рот, стушевалась и быстро ушла куда-то в зал.

Караченцов наконец повернулся и принял букет от Натальи Николаевны, а потом благосклонно принял букет от счастливой Насти. Неожиданно наклонился и поцеловал её в щеку.

— С ума можно сойти! — Настя никак не могла успокоиться. — Я видела живого Караченцова. Он меня в щеку поцеловал!

Она сидела вместе с Германом на заднем сиденье «бомбилы», которых было полно после спектакля рядом со зданием театра. Они специально съезжались к окончанию спектаклей в театрах по всей столице, чтобы хорошенько подзаработать.

Герман отловил одного, вызывающего большее доверие и быстро договорился с ним. Приятно удивившись, что их повезли на машине VOLVO S 90, далеко не новой, но с неплохо сохранившимся и ухоженным салоном. Теща села вперёд, а они с Настей расположились на заднем сиденье.

— Если бы он тебя в губы поцеловал, я бы ему в лоб дал. Хотя не поймут-с! Азия-с, — проворчал парень.

— Ты чего? Ты меня приревновал, да? Серьезно? Ну скажи, скажи, — её глазки азартно заблестели, и она стала тормошить Германа.

— Я не ревнивый, но театр — сожгу, — грозно сказал он, а потом засмеялся.

— Я тебя люблю! — она счастливо вздохнула и ухватившись сильнее за его руку своими ладошками, сильно-сильно прижалась к нему.

Как не любить мужчину, который самому Караченцову за неё по морде может врезать.

Николай Петрович по слухам был ещё тот ходок, так что… Всё могло быть, и Герман не потерпел бы даже от такого человека фривольности в отношении своей женщины.

Наталья Николаевна только покачала головой, видя, как дочка прижимается к Герману. Она хорошо уловила в тоне Германа — если он и шутил, то совсем чуть-чуть…

— Женщина, я требую, чтобы вы проверили туалет, — визжала Лариса, а рядом стояла её дочка Клара, всем своим видом показывая, что она полностью на стороне матери.

Администратор театра Елена Андреевна поморщилась, успев устать от недолго общения с этой базарной бабой…

Георгий сам им сказал, чтобы они шли в зал, пока он разбирается с оборзевшим щенком в туалете. Она и Клара ушли в зал, а потом заворожённые игрой актеров, были отвлечены, и поздно поняли, что их муж и отец, так и не пришёл на вторую часть рок-оперы.

— Он ушёл в туалет и пропал! — продолжала верещать Лариса.

— Хорошо-хорошо, сейчас проверим. Евгений, — обратилась администратор к молодому, начинающему актеру из массовки, стоявшего рядом с ней, — проверьте туалет.

Тот молча кивнул и зашёл в мужской туалет:

— Тут кто-то есть.

Видя чьи-то торчащие пятки под щелью внизу двери кабинки, Евгений несколько раз окликнул, постучал в дверь, но не дождавшись ответа толкнул дверь:

— Тут человек, он без сознания, — крикнул он. — Блевал что ли? — высказался Евгений себе под нос, увидев дивную композицию — голова человека прямо в унитазе.

— Хочу в кроватку, с тобой и обнять, — сонно прошептала Настя.

— Ща отец проснётся, будет тебе кроватка! — прошипела Наталья Николаевна, стоящего рядом с Германом, державшего на руках Настю.

Виктор Сергеевич однозначно сказал, когда узнал, что Герман хочет отвезти женщин в Москву на спектакль, что они должны вернуться сразу после спектакля.

Видя его глаза, Герман понял, что спорить бесполезно, поэтому согласился с этим требованием. Хотя идиотизм, но шут с ним.

От театра они доехали до аэропорта достаточно быстро и в 23:55 вылетели в Пермь, прибыв туда около 04:00 утра.

Встречал их водитель из «Титана», так что через тридцать минут они были у дома родителей Насти. Пока ехали, она прикорнула и сладко уснула у него на плече.

— Настя!

— Наталья Николаевна, тише, — остановил разошедшуюся тёщу Герман. — Я её донесу.

Он осторожно выполз из машины, а потом вытянул Настю наружу и подхватив на руки, направился к подъезду.

— Тяжелая же, — пожалела его Наталья Николаевна. — Надорвешься ещё, «жених».

— Уважаемая будущая «тёща»! — не остался он в долгу. — Вы лучше дверь откройте.

Та поджала губы, но молча открыла дверь подъезда.

Она очень осторожно открыла дверь в квартиру, так чтобы не слышал явно спящий муж, а Герман занес свою суженую внутрь.

Настя открыла глаза и поняла, что она находится в собственной квартире:

— Ой! — он спустил её на пол. — Я уснула, да?

— Да, — он поцеловал её в губы под укоризненным взглядом тёщи. — Давай, на горшок и спать.

— Ладно-о-о… Уа-ауу… — она смешно зевнула, сбросила туфли и побрела в сторону ванной.

— Спасибо, Герман за прекрасный вечер, — сказала Наталья Николаевна, когда он выходил из квартиры.

— Да не за что. Обращайтесь!

— Макар, найди эту тварь! Сука! — Георгий машинально схватился за потревоженную и опухшую челюсть с правой стороны.

Он находился в платной палате в больнице имени Склифосовского, куда его доставили вчера на «скорой помощи» без сознания.

— Вы ещё легко отделались, — заявил ему его лечащий врач утром, пришедший в палату к Георгию на осмотр. — Вы в милицию будете заявлять? — задав такой вопрос не просто так.

На шее пациента отчетливо были видны синяки от пальцев, которые четко выделялись на шее потерпевшего. На животе были огромные синяки, «заливая» чуть не весть живот багровеющей синевой, с прожилками разорванных подкожных вен. Врач предположил, что в живот пациенту со всей дури били битами или ломами.

Он был обязан заявить о таких телесных повреждениях в милицию. Но часто гости платных палат не желали подобного. И им спокойно шли навстречу.

— Легко отделался?! — возмутился Георгий. — Нет, не буду заявлять! — добавил он.

Он сам найдёт этого козла! Милиция ему тут не нужна.

— Дело ваше. У вас небольшое сотрясение, сильный ушиб внутренних органов, кровоизлияния мягких тканей живота, в мягких тканях шеи: в районе гортани и трахеи, небольшая трещина в челюсти. Но ничего серьёзного, быстро поправитесь, — спокойно заявил врач.

После его ухода, почти сразу приехал Макар, партнёр Георгия — бывший сотрудник милиции, бывший спортсмен. На ниве занятий спорта они познакомились и много лет вместе занимались вольной борьбой. В их совместном бизнесе он взял на себя охранные функции компании.

Макар внимательно выслушал компаньона, а потом высказал свои соображения:

— Будем искать, не вопрос! Только тебе не кажется, что может лучше всё «спустить на тормозах»?

— Не понял? — взбешённый Георгий тяжело смотрел на Макара.

— Молодой, щуплый парень, — констатировал тот, — «пробивает» тебя два раза — до состояния «не стояния», потом держит на одной руке, не напрягаясь, по твоим же словам. Потом непонятным образом тебя полностью вырубает. Прячет в кабинке туалета и спокойно уходит.

— Я просто не успел среагировать, — вскинулся Георгий.

— У меня возникает один очень насущный вопрос, — продолжил Макар, будто не заметив оправдания.

— Какой? — буркнул компаньон.

— Почему он тебя не убил, Гоша? Хотя легко мог это сделать. Ты подумай, только очень хорошо подумай!

Тот задумался… Как его не душила злоба, но дураком он точно не был… В конце концов пришел к выводу, что может Макар и прав — он действительно прошел по краю.

Парень оказался чудовищно сильным и очень быстрым. Единственный раз Георгий смог его достать, когда пнул его, но тот даже не поморщился, а всадил в живот очередной мощный удар, а он чуть не выблевал свои внутренности. И потом, когда парень его вырубил — он даже ничего не успел заметить, кроме какого-то смазанного движения и темнота…