Я тебя испорчу (СИ) - Ми Эмира. Страница 31

— Как ты это сделал?

— Прошел кучу нужных людей, которые понатыкали мне печати во всякие справки. А потом заявился в опеку и сказал, что при твоих диагнозах тебе нужна забота, а Владимир слинял и не появляется. На условии, что мне на хер не сдались твои деньги и ни на какие выплаты я не претендую, они легко согласились. Ты не поверишь, но порешали ни бабки, а моя обворожительная улыбка, их нежелание геморроиться с тобой и искать тебе новую «крышу» и… Ну? Как ты думаешь, что еще, малышка?

— Понятия не имею.

— Фу, скучная. Шоколадки! — он громко рассмеялся. — Представляешь, плитки черного с фундуком сделали свое дело!

Да он что, издевается, что ли?

Я решила промолчать и попить чаю, переваривая информацию. Но каждый глоток скатывался по моей глотке с трудом и шумом, потому что Глеб не сводил с меня глаз все это время.

— Не клеится, — я старалась сохранить трезвый ум и спокойствие.

— Ну, окей. Давай так рассуждать: тебе звонили с опеки?

— Звонили…

До меня начала доходить суть всех моих телефонных разговоров со службой опеки. Я мысленно дала себе по лбу. Да мне в голову никогда в жизни не пришло бы, что за этими звонками скрывалось такое!

— Хорошо, допустим. Но у них есть номер Владимира. Они позвонили бы и ему, чтобы все выяснить.

— И ему позвонили, — сверкнул белоснежными зубами Рыжий и взял в руки приборы. — Ты верно мыслишь, малышка.

— И что? — мое сердце нервно забилось в грудной клетке. Чушь какая-то!

— Он ответил им. Правда, в очко пьяный.

Глеб придвинул поближе тарелку, на которой красовались запеченные ребрышки с овощами и облизнулся. Выглядел он голодным, но очень счастливым. Только сложно было понять, чему именно радовался Рыжий: своему новому «титулу» в этом доме (он так самодовольно улыбался, что ему только скипетра не хватало!) или аппетитному ужину?

Откусив кусочек мяса, он довольно прищурился. Еда, несмотря на подозрительный диалог с поваром, понравилась Глебу, что никак не могло остаться незамеченным.

— Ты заврался, Глеб, — я откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на него. Чувствовала, что в принципе, Рыжий может говорить правду, но было столько странностей, которые никак не вязались в одно целое. — Владимир очень редко и мало пьет. И никогда не напивается до такого состояния. Так что, это какая-то фантастика.

— А вот тут можешь сказать мне спасибо, я долго продумывал все нюансы, — он заглянул прямо в мои глаза и медленно провел пальцем по нижней губе.

Я взглядом повторила это движение. Сама не почувствовала, как открыла рот и задержала дыхание. Зачем он так сделал?

Зачем. Он. Так. Сделал?

— Хочешь? — Глеб облизнул палец, и я чуть в обморок не упала от нахлынувших воспоминаний и такого порочного предложения.

Хочешь что?.. Что я хочу? Что бы там ни было, еще секунду и я на все буду согласна!

Ай! Кажется, я прикусила губу!

— Ч-что хочу? — я все еще не могла оторваться от его губ. И если речь шла о них, то, конечно!

Я хочу! Еще как хочу! Только вот такому засранцу я об этом вряд ли скажу!

— Кусочек мяса, — совершенно спокойно произнес Рыжий и расплылся в ехидной улыбке. — Он такой сочный, прямо-таки тает во рту.

Глеб взял в руки аппетитное ребрышко в медовом соусе и вопросительно взглянул на меня. И на этот раз я мысленно посильнее треснула себя по лбу!

Вот же ж гад! Ну уж нет! Это испытание я точно пройду!

— Как-нибудь обойдусь, — прохрипела я, но этот гаденыш не прекратил улыбаться.

— И, кстати, где тут у тебя виски?

Глеб поднялся, подошел к бару, но кроме вина там ничего не было. Пока он по-хозяйски рылся во всех шкафчиках, я села чуть поудобнее и выдохнула. Мне хотелось стряхнуться от наваждения, как это делают мокрые песики. Взять и ка-а-ак БР-Р-Р!

Не ведись, Света. Он это нарочно! Специально, чтобы ты вспомнила вкус его губ, его поцелуи. Ему нравится издеваться над тобой. Ты что, не видишь этого?

«Но зачем?» — тут же задала себе встречный вопрос. Если Рыжий все это время не искал повода встретиться со мной, значит, я ему безразлична. А это все тогда для чего? Чтобы повредничать, напомнить о себе, вернуть долг, выполнив свою часть сделки?

Ничего не пойму!

— Да ладно? Что, ничего крепче нет? Только винище? — Глеб взял в руки бутылку красного сухого и повертел ее.

— Это, между прочем, «Chateau Latour Pauillac» две тысячи седьмого года.

— Не умничай, — Глеб скривил улыбку. — И сколько стоит это Шато Плато? — он нарочно исковеркал название.

Я же говорю — быдло! Самое настоящее!

— Около ста пятидесяти тысяч за бутылку. Но есть одно «но»: пить вредно, — усмехнулась я и насадила помидорчик на вилку.

— Это ты своему Вовчику скажешь при встрече.

— Какой встрече? — половинка черри застряла посреди горла.

Так этот гад еще и смерти моей хочет!

Глеб поднялся со стула, заботливо хлопнул меня по спине, чтобы я откашлялась и вернулся на место. Как же мне хотелось обозвать его «ласковым» словом, но они все закончились! Я истратила их все на этого… этого… Блинство! Вообще ни одного нехорошего слова не осталось в голове!

— Обыкновенной. Чтобы он окончательно исчез из твоей жизни. Что, зря я своих ребят отправил к нему во Францию? Ты бы знала, как они вливали в него местное пойло…

Господи! Да он что, серьезно? Он же сумасшедший! Это какую работу надо было проделать, чтобы вот так, в чужой стране, не имея никакой информации, отыскать человека!

— Как вы нашли его? — мои глаза от шока готовы были из орбит выпрыгнуть.

— Это несложно, если есть бабки и доступ к документам. У него там домишко в пригороде на твое имя. Ты знала об этом?

— Наверное… — я все еще прибывала в ужасе от его поступка. — Я уже со счета сбилась, что и где Владимир продает и покупает. Только подписываю, что вроде бы как согласна.

Глеб достал из кармана складной нож, поддел в нем крохотный штопор и открыл им бутылку.

— Какая удобная штука, — он подмигнул мне и разлил вино по бокалам.

— Глеб… подожди…

Глаза Рыжего заблестели. Я тоже вспомнила, как просила его о том же, стоя в его объятиях у него в душевой. Я задыхалась от его поцелуев, от его необузданности, дикости и сумасшествия, в котором с таким удовольствием тонула.

Сейчас рядом с ним мне все сложнее было контролировать свои эмоции.

— Подожду, малышка.

— Но он же может сказать, что вы его опоили. Может вызвать полицию. И тогда… когда увидят, что вы его избили…

— Его и пальцем никто не тронул. Я ведь сказал, что продумал все мелочи в этом нехилом деле, — подмигнул Рыжий. — Не переживай, мои парни умеют разговаривать аккуратно. Вовчик будет трястись над своими яйцами, что пикнуть не посмеет. А тебе только и нужно будет, что кивнуть, когда у тебя спросят обо мне. Договорились?

— То есть?

— Света, — Глеб посмотрел на меня очень серьезно, — ты хочешь получить свободу? Хочешь, чтобы все принадлежало тебе и только тебе? Бизнес, деньги родителей и все, что оформлено на тебя, но посредник во всем этот ублюдок — ты хочешь все это вернуть?

— Хочу, — уверенно ответила я.

— Ну, значит, кивнешь, когда у тебя спросят про старого-доброго дядюшку Глеба.

— Дядюшку? — я чуть со стула не рухнула.

Что??? Одна новость краше другой!

— Да. Семьдесят седьмая вода на киселе, но иначе ничего бы не получилось так быстро. И, главное, все легально, кроме вот этого родства, оформленного в Усть-Пердюйске.

Да он сумасшедший вдвойне! Втройне! Или как раз в этой самой семьдесят седьмой степени!

— Но ты же… уже… мой опекун. Разве нет? Я уже ничего не понимаю…

«И не соображаю, что к чему!»

Мне хотелось за голову схватиться и куда-нибудь убежать!

— Опекун на время разбирательства с Вовчиком. Я же говорил: «Читай внимательнее, олененок». А иначе зачем тебе такие большие глаза?