Источники силы (СИ) - "Amazerak". Страница 15

Я делаю никаких угрожающих движений, но это мне не мешает готовиться применить свою способность. Пока человек в песчаного цвета броне говорит, я концентрируюсь на нём, чтобы, когда надо, мгновенно воздействовать телекинезом, а левой рукой незаметно подкручиваю регулятор мощности своей ШМР, ставя то ли на восьмёрку, то ли на девятку.

Тем временем к нам присоединились несколько «филинов», подтягивались и остальные, кто забрёл далеко от стоянки.

Всё это походило на разборку двух банд за сферу влияния, и по сути, тем и являлось. Но меня уже не волновали этические стороны вопроса. Иной в голове требовал энергию и хотел убивать.

Едва Козлов заканчивает реплику, я силой мысли поднимаю метров на пять над землёй главаря охотников, притягиваю к себе и, вскинув винтовку, стреляю в него. Человек падает посередине между двум отрядами, а в следующий миг воздух наполняется торопливым треском пальбы.

Чувствую, как импульсы попадают в мой доспех, ощущаю тычки в тело, слышу удары о пластик, но боли нет. Резко перевожу прицел на второго противника — высокого мужчину с фиолетовым геометрическим узором на кирасе и наплечниках. Жму спуск. Человека сбивает с ног импульсом.

Силой мысли хватаю третьего, в модифицированном «Панцире-8» и подкидываю в воздух. Охотник падает на крышу грузовика и сваливается с другой стороны. Цепляю взглядом ружьё главаря, которое валяется рядом с ним, притягиваю к себе, беру в руки взамен опустевшей винтовки.

Охотники, пятясь, отступают за машины. Главарь пытается встать. Второй подстреленный лежит неподвижно. Противник утратил численное преимущество. Их шестеро, нас — уже человек восемь. Вот только они — за укрытием, а мы — в открытом поле.

Краем глаза вижу, как один из наших падает. Позади слышен вопль — ещё в кого-то попали.

— Ложись! Всем на землю! — кричит Козлов и, плюхнувшись на пузо, делает несколько выстрелов, разряжая батарею.

Навожу ружьё на главаря и жму спуск. Импульс отталкивает противника назад, не дав подняться. Второй выстрел приходится точно в лоб. В шлеме образуется большая рваная дыра, и мужчина валится на бок.

Индикатор заряда батареи потускнел. Через цевьё посылаю в оружие энергию, бегу по диагонали к колонне машин, пытаясь зайти с фланга.

Охотники высовываются из-за автомобилей и стреляют. Импульсы то и дело попадают в меня. Один бьёт в голову так, что искры сыпятся из глаз. Спотыкаюсь и чуть не падаю.

До машин остаётся совсем немного. Останавливаюсь, вскидываю винтовку и ловлю в прицел голову человека, что высовывается из-за «Кочевника». Жму спуск. Мощный импульс сбивает гусеницу, второй прошивает по решётку радиатора и корпус, образуя большую рваную дыру. Того, кто прячется за вездеходом, тоже задевает, и он валится с ног.

Сильный удар в грудь отбрасывает меня на землю. Аж дыхание спирает. Поднимаюсь, кидаю взгляд на кирасу: в ней дыра величиной с кулак, вокруг которой расходятся трещины.

Стремительно преодолеваю оставшиеся метры, отделяющие меня от вездехода, и прижимаюсь к нему. Противника больше не слышно. Наши лежа, вжавшись животами в землю, продолжая постреливать по вражеской технике, один валяется на спине, нащупывая рану на груди, ещё один держится за плечевой сустав.

Главарь охотников неподвижно лежит на боку, у него разорван шлем и помята маска, под шлемом — красные слипшиеся волосы. Впрочем, крови немного. Мужчина с пробитой кирасой тоже не шевелится.

— Эй, Сотый! Ты как? — кричит мне поручик.

Поднимаю большой палец вверх, мол, всё хорошо.

— Возвращайся! — приказывает Козлов.

Я мотаю головой и показываю на машины: надо сходить проверить.

— Хорошо! Прикроем. Иди!

Наполняю энергией батарею примерно до половины, обхожу вездеход и осторожно выглядываю из-за капота. Противники отступают, они уже успели убежать так далеко, что телекинезом их теперь не достать. Двое, пятясь, открывают по мне огонь, заставляя спрятать голову.

Машу рукой своим, чтобы сюда двигались. Козлов и остальные перебегают к вездеходу.

— Где они? — спрашивает Козлов.

Я опять выглядываю:

— За пригорком залегли, метрах в ста отсюда.

— Сможешь вытянуть их?

— Не, далеко.

— Тогда ждём здесь.

Заряжаю винтовку до конца. Теперь каждый её луч будет иметь воистину разрушительный эффект. Эх, сейчас бы МР-С 2000! С её помощью я бы хоть со ста, хоть с пятисот метров всех бы перебил… впрочем, нет, пятьсот — слишком далеко. Снайпер из меня такой себе.

Мы по очереди высовываемся из-за машин и лупим по противнику импульсами. Охотники, тем временем, поняв, что дела плохи, отползают дальше и, пригнувшись, продолжают отступать, ведя хаотичный ответный огонь. Их скрывают складки местности и кустарник, а вскоре неприятель и вовсе пропадает из виду.

— У нас двое раненых, — говорит Козлов. — Надо сворачиваться и уходить, пока подкрепление не прибыло.

Я посмотрел в сторону, куда удалилась компания. Первой мыслью было сесть на вездеход и догнать их, но потом подумал, что вначале неплохо бы поглотить энергию с убитых, пока та не испарилась.

С главаря собрал 578 единиц энергии. Это значит, при жизни он имел, скорее всего, двадцать третий уровень. Тем не менее, три мощных импульса положили конец его существованию. Первые два, что интересно, только броню поломали, а третий, попавший прямиком в голову — добил.

Когда я подошёл ко второму, тот был ещё жив. Под маской скрывалось лицо мужчины лет тридцати. Он харкал кровью и кашлял. Импульс пробил его кирасу и, видимо, сломал рёбра. Он не мог произнести ни слова. Взяв охотника за голову, я резко крутанул в сторону, прекратив его мучения. Вытянуть получилось 330 единиц энергии. Тоже не слабак.

У меня и моих спутников доспехи получили по несколько пробитий. Побаливал ушиб от попадания импульса в грудь — видимо, кто-то настроил мощность на максимум. В шлеме нащупывался рваная дыра — туда пришёлся второй сильный удар.

Весь наш отряд собрался возле пострадавших. Козлов и Кучер стянули броню с Алтая. Открытых ран у того не наблюдалось, но, судя по всему, имелись переломы — рёбра сильно болели. У второго — это оказался один из «филинов» тоже были подозрения на перелом, либо ушиб.

Меня подмывало пуститься в погоню за остальными охотниками. Иной в голове жаждал энергии, к тому же до следующего уровня мне не хватало совсем немного — пятьсот-шестьсот единиц. Но во-первых, нам требовалось эвакуировать пострадавших, а во-вторых, враг в любую минуту мог вернуться с подкреплением. Пришлось умерить свой пыл.

Я залез на крышу «Кочевника» и смотрел оттуда во все глаза, не появится ли на горизонте новая группа охотников. В это время курсанты усаживали пострадавших в машину, а Козлов свернул локатор и погрузил его в багажник.

— Всё, поехали. Шевелитесь! — подгонял нас Козлов. — По машинам! Вы двое, что там копаетесь? — прикрикнул он на двух замешкавшихся курсантов. — Бегом, я сказал!

Я забрался во внедорожник и уселся рядом с поручиком. Попытался закрепить винтовку на стойке между сиденьями, но оружие оказалась слишком крупным.

— Хороший трофей отхватил, — заметил Козлов с нескрываемой завистью.

— Ага, мощная штука.

— Похожа на иранскую А-55. У нас такие на вооружении не стоят, и на чёрном рынке не найдёшь. Редкая.

— У них вообще снаряга неплохая.

— Ага, у половины броня забугорная. Богатенькие, сволочи.

Я стал осматривать ружьё в поисках маркировки. Под ствольной коробкой обнаружил выгравированные числа 100–9800 r/s — диапазон мощности. Максимальная мощность импульса данного оружия составляла 9800 роберов в секунду, что было почти в два раза больше, чем у ШМР-9.

У нас в качестве винтовок повышенной мощности использовались Б-10 «Шило», но в спецшколе таких не было, да и у военных на вооружении их стояло не так уж много.

Считалось невозможным создать ручное стрелковое оружие с импульсом мощнее 11000 роберов в секунду. Технические ограничения не позволяли делать достаточно прочные корпуса и батареи нужной ёмкости.