Источники силы (СИ) - "Amazerak". Страница 43

— Какого хера⁈ — кричит Журавлёв сквозь грохот пальбы. — Почему по нам стреляют⁈

— Спроси у них! — Бурдюков выглядывает из-за машины. — Проклятье! Ружьё забыл. Надо выбираться отсюда. Все целы?

Вопрос был риторический, поскольку пострадавших среди нашей четвёрки не наблюдается.

Оглядываюсь по сторонам: вокруг — голая пустошь и лесок вдали. Противник специально выбрал местность, где мы не сможем спрятаться. Непонятно только, зачем? Почему военные с базы напали на нас? Но сейчас не было времени ломать над этим голову. Когда по тебе стреляю, вопросами о смысле происходящего задаёшься в последнюю очередь.

— Мы далеко не убежим, — говорю. — Надо сражаться.

— Их очень много! — Бурдюков, получив удар импульсом по шлему, прячет голову.

— А у меня тридцать пятый уровень.

— А у них какой, знаешь?

— Не знаю. Попробуем телекинезом. Ты же мастер. Выбора нет.

В корпус «Бульдога» громко бьют три выстрела повышенной мощности, и пальба смолкает.

Бурдюков снова высовывается из-за машины:

— Обходят, черти!

Я тоже выглядываю. Человек десять двигаются вокруг вездехода, держась в двадцати-тридцати метрах от него. Завидев меня и Бурдюкова, они открывают беглый огонь. Мой уровень телекинеза позволял уверенно манипулировать предметами на расстоянии до тридцати метров. Противник же, похоже, об этом не догадывался.

Журавлёв выглядывает с другой стороны:

— Здесь тоже обходят.

Ситуация патовая. У нас есть считанные секунды на принятие решения.

— Надо драться! — говорю.

— Надо, — решает Бурдюков.

— Жура, бери винтовку, — я пихаю ружьё в руки зауряд-прапорщика.

— А ты?

— Мне есть чем защищаться, — вытаскиваю из ножен тесак.

Тесак на энергетической батарее мало эффективен против физических противников, но это лучше, чем ничего. Однако главным моим оружием остаётся телекинез.

— Раскидываем их, сближаемся и в рукопашную, — говорю.

— Вы держите тот фланг, — распоряжается Бурдюков. — Мы этими займёмся. Вперёд!

Выглядываю, силой мысли хватаю одного из ближайших бойцов, подкидываю в воздух и отбрасываю подальше. То же самое делаю со вторым. Третьего поднимаю и пытаюсь сдавить ему голову — это оказывается не так просто, как казалось. Ладно бы только голова, но надо ведь ещё и со шлемом справиться, а тот укреплён энергией. На кирпичах тренироваться было проще…

Остальные, понятное дело, начинают стрелять. Стреляют и наши, не давай второй группе обойти с левого фланга.

— Вперёд, вперёд! Я не достаю! — кричит Бурдюков.

Я отбрасываю невидимыми волнами очередного солдата и бегу к отряду. Импульсы сразу же защёлкали по моим доспехам, но боли от попаданий не чувствую. Направляю внутреннюю энергию в руки и переднюю часть тела, укрепляя кожный покров и другие ткани на груди и животе. Это я худо-бедно умею. Тут главное, не переборщить, чтобы энергия не ушла в пустую. Если динамический показатель просядет, организм быстро ослабеет. А ведь ещё и на телекинез силы тратятся.

Набегу поднимаю в воздух и отшвыриваю четвёртого, затем пятого противника. Шестой и седьмой тоже взмывают над землёй и отлетают на несколько метров — это уже вступил Бурдюков. Солдаты оказываются раскиданы в разные стороны, и ружейный огонь становится уже не столь плотным.

Но трое ещё стоят. Пытаюсь взглядом схватить одного из них, но не удаётся — человек, наверняка, сам владеет телекинезом. А второй выпускает из руки электрический разряд, который бьёт в мою броню.

Оказываюсь нос к носу с сильным бойцом, которого не смог поднять. У него знаки прапорщика на плечах и шлеме. Стреляет почти в упор, импульс бьёт в грудь, аж дыхание перехватывает. Резким движением руки отклоняю винтовку и рублю по голове, пытаясь пробить каску. Доспех не поддаётся.

Прапорщик отбрасывает винтовку, хочет ударить. Перехватываю его руку и бью кулаком, в котором зажата рукоять тесака, в лицо. Один удар, второй, третий. Бью в живот и опять в голову. Шлем ломается. Хватаю противника за шею, кладу на землю и быстро-быстро работаю кулаком по лицу.

Опять сверкает молния, ещё один боец обхватывает меня, пытаясь оттащить, но я не останавливаюсь, пока лицо прапорщика не сминается под очередным ударом.

Отталкиваю вцепившегося в меня солдата. Подбегает и бьёт второй, ловлю его запястье, бью в лицо, заламываю руку и основанием ладони ломаю её в обратную сторону. Парень вопит, а в меня летит кулак следующего. Перехватываю его руку. Подсечка — противник опускается на колено. От удара локтем сверху вниз шея сворачивается на бок.

Бью со всей дури тесаком по шее следующего бойца. Что удивительно, клинок прорубает доспех, и противник хватается за шею.

Краем глаза замечаю, как Бурдюков дерётся с двумя защитниками, поднимая в воздух то одного, то другого. Тоже орудует тесаком. Что происходит у машины — не вижу, только слышу продолжающуюся перестрелку.

Остаются четыре солдата. Они оказались отброшены далеко от места схватки, и бежать драться не торопятся — просто стреляют по нам.

Подтягиваю телекинезом одного и ударом кулака кладу на землю. Ногу ставлю на горло и давлю со всех сил. Подтягиваю второго и пробиваю в живот, от чего кираса трескается, а противник отлетает шагов на десять. Следующего поднимаю над землёй и пытаюсь сдавить ему голову. Не успеваю. Какой-то сильный боец с разбегу сшибает меня, и мы вместе падаем на землю.

Вскакиваем почти одновременно, но я успеваю ударить быстрее. Солдат опять падает, перекатывается, встаёт и, получив длинный хук в голову, растягивается на земле. Направив ещё больше энергии в правую руку, в которой сжимаю тесак, бью несколько раз противнику в грудь, пока кулак не проламывает и доспехи, и кости.

Ментальной хваткой поднимаю сразу двух солдат и швыряю о землю. Ближайшие противники не сдаются, продолжают нападать, махая кулаками. Сбиваю с ног одного, затем второго. Третьему рассекаю тесаком каску, и клинок входит глубоко в череп.

В мой костюм опять попадает молния, и вокруг разлетаются куски пластика, в кирасе образуется дыра. Мы с электриком оказываемся лицо к лицом. Обмениваемся ударам. Отбиваю предплечьями его кулаки и тесаком попадаю по ключице. В меня летит очередная молния. Тело ощутимо встряхивает, я отшагиваю назад, но затем продолжаю натиск, работая тесаком. У электрика уже вся броня порублена, но толку никакого. Он опять бьёт молнией. Я в ответ — ногой в живот. Апперкотом валю парня на землю и тут же обрушиваю на его голову мощнейший удар напитанного энергией кулака. Каска проламывается.

Бурдюков тем временем поверг одного противника и добивает второго. Кажется, помощь ему не нужна.

Трое, в том числе парень со сломанной рукой, пятятся к бронемашинам, ведя по нам беглый огонь. Хочу опять применить телекинез, но вдруг чувствую несколько ударов в спину и затылок. Оборачиваюсь — возле «Бульдога» стоят бойцы в чёрных силовых костюмах и тоже стреляют по мне. Якута и Журавлёва не вижу.

Размышлять здесь не о чем: к нам зашли в тыл. Трое бедолаг из первого отряда уже не опасны, а вот эти — совсем другое дело.

Силой мысли отбрасываю двоих. Третьего не получается сдвинуть ни на метр. Срываюсь с места и бегу к нему, не обращая внимания на постоянные попадания и не прекращая попыток применить телекинез.

Передо мной вспыхивает пламя, языки огня охватывают мои руки и ноги. Среди них что, пирокинетик? Впрочем, какая разница? Даже не чувствую, что горю, только глаза щиплет.

Солдат, владеющий телекинезом, резко отлетает к борту кузова. Мне удалось преодолеть его противодействие. С разбега сбиваю с ног защитника, стоящего рядом. Удар кулака сминает ему шлем. Вскакиваю, и вдруг вспышки боли обжигают руку, грудь, голень на левой ноге. По мне продолжают стрелять. Сильный удар в голову — и я оказываюсь на земле. Направляю ещё больше энергии в корпус, чтобы укрепить защиту, однако боль не предвещает ничего хорошего. Это значит, силы на исходе.

Внимание противников отвлекает Бурдюков. Он тоже здесь. Опять кого-то отшвыривает телекинезом, и начинает рубить ближайшего к нему солдата. Не вставая с земли, я дистанционно поднимаю ещё одного и сдавливаю ему голову. Он хватается за шлем, кричит, но через несколько секунд каска трескается, и парень безвольно виснет в воздухе.