Гвардеец (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич. Страница 15

— С корабля суки списали! Меня! Леху Синицына! Проходил я эти комиссии в госпитале перед выпиской, и сказали, что я здоров, а эти крысы тыловые меня на берег! Но я этого так не оставлю! Я в Москву поеду! — горячился Лёха, пьяно плача и обхватив меня за плечи — Вот скажи Витька, справедливо это⁈ Да что эта эпилепсия, херня⁈ Я штурман! Пусть не дают мне корабль, но хотя бы помощником я же могу остаться⁈

— Да Лёха, правильно говоришь! Хорошего штурмана ещё поискать! Только ты отдохни сначала, подлечись. А потом в Москву, добьёшься повторной комиссии и вернёшься на свой «Марат»! — подбадривал я как мог друга — или вот чего. Езжай во Владик, там капитана с твоими знаниями точно на берегу не оставят. Мы сейчас фрицев добьём, а потом за япошки примемся, зуб даю! Вот там ты на своём месте будешь, никто тебя не погонит. А пока, если повезёт, бронекатер или канонерку под командование получишь. Я слышал, что в Амурской флотилии как раз из списанных по ранению моряков экипажи набирают и комиссия там своя, Тихоокеанского флота!

— Думаешь? — заинтересованно смотрит на меня Алексей.

— Попытаться то можно? — я не уверен, что слухи, которые я слышал правда, но по крайней мере во Владике он себе точно работу найдёт, там капитаны тех же траулеров, китобойцев и сухогрузов нужны. Возможно и ему повезёт. Насколько я знаю, в его документах нет слова эпилепсия, там написано только про контузию, а значит если особо не придираться, то возможно и получится пройти повторную комиссию.

— Ты прав, надо попытаться! — слегка оживился Лёха, увидев перед собой цель — всё, завязываю пить! Это из-за пьянок у меня припадки участились, говорил мне врач ещё в госпитале не бухать, а я ему не поверил. Клянусь, следующую рюмку только за победу подниму!

Лёха уехал добиваться своей правды, собирались и мы покидать жаркий Самарканд. В этот раз на самолёте я не полечу, хотя такая возможность есть и так всяко быстрее получится. Взять в качестве попутчика на борт транспортного самолёта дважды героя точно не откажутся, достаточно только прибыть на аэродром и попросить, это я уже проходил. Но в этот раз мне надо ехать на флот медленно и печально, для того, чтобы оправдать свой долгий путь и задержку в Москве. Потому что я собирался навестить жену и как следует врезать по её шикарной заднице своим офицерским ремнём!

По сути я сейчас на нелегальном положении. Из документов у меня только маршрутный лист в Архангельск, и только на вокзалах этого большого города мене ничего не могут сделать комендачи. Там находится у меня причин масса — жду попутный эшелон, отстал, пообедать в буфет вышел и ещё куча всяких отмазок. Сейчас же я иду в центр Москвы на Большую Пироговскую, в госпиталь в котором работают студенты института и где должна сейчас находится Иринка. Я как мог привёл свою форму в порядок, чтобы исключить лишний повод для остановки патрулём, да и иду я сейчас как в боевом походе, вертя головой на триста шестьдесят градусов, чтобы вовремя заметить опасность и тихо скрыться на доводя дело до проверки документов. Я уверен, мои золотые звёзды, которые сейчас спрятаны под шинелью, спасут меня и в этом случае, однако трепать себе нервы и тратить время на разборки не хочется. Хорошо, что уезжая на учёбу в сентябре, я догадался взять с собой зимнюю форму, только ботинки у меня летние, но это сильно в глаза не бросается. Надо спросить у кого-нибудь где ближайший военторг, и купить себе обувку потеплее, а то несмотря на то, что надел я на ноги всё что у меня было теплого, мороз кусает за пятки, заставляя ускорять шаг.

— Есть тут где уединится на пять минут? — я смотрю на замученную, но счастливую Ирку, которую едва смог найти, потратив почти пол дня на поиски. Моя жена на смене, и на долго отлучится не сможет, тем не менее руководство госпиталя пошло на встречу своей студентке, к которой приехал муж, и отпустило её на целый час, чтобы побыть со мной.

— Ты чего, прямо в госпитале хочешь? — испуганно, но заинтересованно смотрит на меня жена.

— Ну а где ещё? Ты уйти со смены не можешь, а мне на вокзал нужно возвращаться, в этот раз я не в отпуске, не на долго забежал жену повидать –хмыкнул я.

— Сейчас! Я быстро! — Ирка упорхнула куда-то в лабиринт коридоров и уже через пять минут воровато оглядываясь открывала какую-то кладовку, где хранились матрасы и подушки.

Минута времени и в тёмной кладовке раздался приглушенный и испуганный крик боли, заглушенный подушкой, в которую Ирка вцепилась зубами. Ну а что? Я обещал, пусть и самому себе, я сделал! А нечего глупости разные делать и думать, что за это не последует наказание! Привнесем элементы садомазо в наши, всё-таки последовавшие за этим, интимные отношения.

Прощались мы со слезами на глазах. Иркина рука то и дело непроизвольно тянулась к своей пятой точке, на которой остался хорошо видимый при ближайшем рассмотрении след от моего ремня. Больно, наверное, и мне её жалко, но такие поступки нельзя оставлять без последствий. Теперь сто раз подумает, перед тем как делать очередную глупость! Папа не порол в детстве, теперь мне приходится его дочу воспитывать. Надеюсь этот раз она на всю жизнь запомнит, а может и понравилось ей, потому что горевала в темной кладовке уткнувшись мне в грудь и заливая её слезами она не долго, видимо осознав, что получила за дело, а времени мало. Обнявшись и поцеловав жену на прощание, я развернулся и отправился восвояси, скоро ночь, и мне надо добраться до вокзала до наступления комендантского часа.

— Ну что скажешь Виктор? Пошла учёба в прок? — и вновь я стою перед адмиралом, хотя в этот раз всё куда как спокойнее и дружелюбнее происходит. Адмирал улыбается и явно рад меня видеть.

— Так точно! Спасибо за науку тащ адмирал! — вполне искренне поблагодарил я. Было время остыть и осознать правоту начальства.

— Вот то-то же! А то вздумал обижаться! Ладно, проехали как говориться. Готов снова принять свой дивизион? — адмирал тоже слово держит и это радует, продолжать службу в новом месте мне не хочется, всё же и «Шторм», и все мои друзья как раз в дивизионе тральщиков.

— Так точно тащ адмирал! Готов! — я и правда по мужикам соскучился и рвусь в море.

— Отлично. Работы предстоит много! Союзники возобновили проводки конвоев. Двадцатого декабря из Ливерпуля вышел конвой JW-55B в составе пятнадцати транспортов, эскорт десять миноносцев. Задача твоего дивизиона встретить конвой у берегов Норвегии и оказать помощь союзникам. Помимо вас в дальнем прикрытии будут действовать три крейсера и восемь миноносцев англичан, которые сейчас завершают проводку конвоя RA-55A и который через два дня должен прибыть в Мурманск. Задание твой штаб уже получил, включайся в работу и за дело, выйти в море вы должны завтра! Удачи Виктор!

Штаб встретил меня настороженно. Помнят работники карандаша и линейки моё прощание перед отбытием на учёбу. На манеже всё те же, тут народу на ещё один экипаж для корабля наберётся. Шаповалов наигранно обрадовался моему возвращению, сделав вид, что с удовольствием передаёт мне дела. Я уже успел навести справки у Иваныча перед тем как пойти в штаб и знал, что буквально всем он растрендел, что его назначение на моё место только вопрос времени. За три месяца, что меня не было, Шаповалов успел до предела закрутить гайки всем командирам кораблей, но при этом ни разу не вышел в море с дивизионом, предпочитая рулить кораблями с берега. Сейчас же мой начальник штаба делал радостный вид, и как будто забыл, как я его чихвостил в сентябре, передавая бразды правления.

— К выходу всё готово? — поинтересовался я главным, разглядывая кипу бумаги, которую по старой привычке положили передо мной на стол начальник штаба.

— Всё готово, тут сводки, погода, приказы, ордер, загрузка продовольствием, водой, топливом… — зачастил штабист, но я его перебил. Теперь меня так просо в угол не загонишь этими бумагами.

— Устный доклад по всем пунктам, и подробно по каждой позиции доложите через пол часа в присутствие всех командиров корабле. На это же время назначаю расширенное совещание. Времени мало, поэтому вы пойдёте в этот выход со мной. Подготовьте всё необходимое и прошу вас докладывать и о любых изменениях вовремя! Хочу отметить так же, что штат штаба сильно раздут. Всех лишних на корабли! Вот эти три матроса что тут делают? — я ткнул пальцем в троих писарей, которые напряженно слушали мой монолог — я так понимаю это три писаря? Оставить одного, остальных в палубные команды кораблей где не комплект! И по остальным тоже самое, решайте пока сами кого и куда, но если мне не понравится, я распределю сам! Выполняйте!