Мой идеальный смерч. За руку с ветром - Джейн Анна. Страница 19

– А ты знаешь, что вытворили твои дружки? – спросила я противным голосом истерички со стажем, вновь вспомнив видео в Интернете.

– И что же, боюсь спросить?

– Опозорили меня!

– В смысле? – не понял он. Мне в этот момент нужно было уже о чем-то догадаться, но я тупила.

– В прямом, Дениска, в прямом. Теперь все знают, что я от тебя беременна и у нас скоро свадебка. Об этом даже в Интернете в курсе. Это твои друзья всем рассказали! И видео выложили, – заявила я громко. Девчонки опять стали хихикать. Я тоже. Пусть страдает, как и я, от такого позора!

– Что-что-что? – закашлялся как-то не по-Дэновски голос. – Это что значит? Девушка! Вы кому звоните? Моему сыну, что ли?

– А?

Как выяснилось, я просто не знала, что голоса Дэна и его отца очень и очень похожи. Да еще эта плохая связь… И отсутствие моего мозга. Вот и вышло, что вышло.

– Вы Денису звоните? Девушка… вы же Мария? – вдруг догадался отец Смерча. – Маша, вы от него ребенка ждете? Маша, не молчите. Маша? Маша, вы действительно в положении? Это крайне серьезно! Лера! Иди сюда! Лера, этот паршивец раньше положенного сделал тебя бабушкой! – и тот, кого я приняла за Дэна, вдруг рассмеялся: – Маша, вы еще здесь?

«Ее нет, она в дурдоме», – сообщил ярко-зеленый головастик.

А я просто-напросто повесила трубку, отключила телефон, вытащив батарейку, а потом беззвучно опустилась на пол, скрестив ноги, и закрыла лицо руками. По-моему, почти мгновенно мое сознание стало ясным. Смерч пару раз звонил мне от отца, а я… что я наделала?

– Что стряслось? – не поняли всей драмы подруги.

– Я конченая дура. Я звонила его отцу, – прошептала я едва слышно и очень жалобно.

По-моему, у кузин сегодня был передоз смеха и жить они будут лет сто двадцать, не меньше – ведь смех продлевает жизнь. А мне было невероятно стыдно. Так стыдно, что щеки и шея буквально горели, а вот на лбу появилась испарина. Мне хотелось спрятаться и никогда-никогда-никогда не показываться людям. Я так ужасно вела себя с отцом Смерчинского, да и он еще невесть что обо мне подумал. Позор!

Я набралась смелости, чувствуя на себя удивленные взгляды девчонок, вставила батарейку в телефон и дрожащими пальцами набрала номер отца Смерча. Прежде чем он ответил, я скороговоркой выпалила, что ошиблась, мне очень жаль и что я прошу прощения и больше не потревожу. А после вновь вырубила телефон, чувствуя, как бешено колотиться сердце.

Лида дозвонилась до Дэна через полчаса и, смеясь, все ему рассказала. А тот мигом разрулил ситуацию. Заявил отцу, вместе с которым отдыхал на море, что это он попросил подружку прикольнуться над ним. И мне стало еще хуже, чем было. На лбу каждого из головастиков теперь сияла блестящая надпись: «Я – идиот».

– Милая, зачем ты решила позвонить моему отцу? – весело спросил у меня Смерч после всего этого балагана, когда я стояла на балконе, вглядываясь в ночную даль.

– Я думала, что это ты.

– Голоса у нас с отцом, конечно, похожи, но не настолько, чтобы… Эй, Бурундук! Ты что там, пила что-то? – вдруг догадался он.

– Ну, было дело, – шмыгнув носом, созналась я. – Закрытие сессии отмечалось и…

– Отлично! Она еще и пьет. Приеду, и мы с тобой поговорим, – пригрозил мне Дэн тут же. – Я серьезно. Поняла меня? Ты же, как-никак, – его голос стал подозрительно мягким и заботливым, – ждешь от меня ребенка, моя звездочка. Да? Тебе пить нельзя.

Я хотела на него поругаться, но не смогла. Просто сказала усталым голосом, что скучаю, а он пообещал вернуться как можно скорее. И добавил, что мне не стоит расстраиваться. Его отец любит шутки. А я ответила, что поняла это, когда услышала, что он стал звать Леру. Вот тогда он пошутил на славу. Лера теперь, наверное, думает, что я – последняя идиотка, да и сам Смерчинский-старший теперь обо мне не самого лестного мнения.

– Брось, – сказал, услышав это, Лаки Бой, – ты им очень нравишься. Отцу – заочно. А Лере – уже. И вообще, – голосом невероятно серьезного человека сказал он: – какое тебе дело до мнения других, если самым главным мнением должно быть мое?

На это я только фыркнула.

– Маша, все в порядке, – уже без дурачеств сказал он. – Ты живой человек, а люди на то и люди, чтобы иногда делать глупости и совершать ошибки. Главное – иметь смелость признаться в них. Как ты. Знаешь, что мне нравится в тебе?

– Что?

– Ты смелая.

– Я не смелая. Я испугалась. – Это признание далось мне нелегко. – Я часто боюсь.

– Знаешь, смелые – это не те, кто не боится. Это те, кто берет свой страх в кулак и идет вперед, несмотря ни на что, – отозвался Денис. – Я уважаю смелость. Ты – смелая.

Мне оставалось лишь грустно улыбнуться.

– А Нику я так и не осмелилась признаться в чувствах, – вдруг вспомнила я. – Какая же я смелая? Не смогла сдержать свой страх, он победил. Я даже его взглядов боялась.

– Глупости, – живо возразил Смерч, и мне показалось, что сейчас он находится совсем рядом со мной, а не за сотни или даже тысячи километров. – Надо бояться не взглядов, а людей. Ты не призналась ему не из-за того, что струсила. Ты просто в душе знала, что он – не твой. А что, – в голосе Дэна послышались нотки веселья, – может быть, ты до сих пор хочешь ему признаться?

– Нет, конечно, нет, – я даже головой замотала. – Зачем мне он, я теперь тебе могу на нервы действовать, – добавила я.

– Глупая девочка.

– Умненький мальчик.

– Ты успокоилась, Бурундучок?

– Почти, Смерчик.

Дэн, как и всегда, сумел найти те самые слова, которые заставили меня забыть и про видео, и про звонок, и про все на свете. И даже заставил меня стать тихой и, как ни странно, ласковой. Да, блин, я все-таки назвала его своим мальчиком. Так и сказала: «Дэнчик, ты – мой мальчик». Кажется, он искренне обрадовался, а я… Я в свою очередь обрадовалась этому. Кажется, когда любимый человек счастлив хоть пару секунд, ты счастлив вместе с ним – только в два раза дольше. Или больше. А когда ему плохо – тебе хуже раза в четыре. Это я осознала уже позже, почти в самом конце всего этого.

Заснула я утром у Лиды на кухне с мобильником в руке. И мне снились плечи этого негодяя, а еще… Впрочем, что мне снилось еще – мое личное дело.

«Оу, да, у Смерчика не только плечики классные», – тут же выдал меня зеленый в крапинку умник.

Девчонки от Лиды ушли только часа в четыре. Обе счастливые и выспавшиеся. Лохматая Машка почти забыла про вчерашнее и то и дело мило улыбалась непонятно чему. Ей все время звонили то мама, то брат, то отец, и, по идее, она должна была злиться, оттого что ее то и дело зовут домой, но девушка оставалась подозрительно спокойной и улыбка у нее была шальная. Маринка переписывалась с утра пораньше со своим Сашенькой. Спала, как и Машка, она часа два от силы, и глаза у нее от напряжения были красными, как будто бы зареванными, только выражение их было счастливым.

Когда подруги уходили, осторожно огибая лужи – сегодня было дождливо и прохладно – Лида смотрела на них с балкона и думала, что все-таки хорошо, что у Машки есть ее крутой Смерч, он ведь так сильно за короткое время повлиял на нее, и что у Маринки не все так плохо с Черри, хоть он и не вызывает доверия. Лида действительно была рада за подругу и сестру. Искренне. Вот только боль из-за расставания с Женей все никак ее не покидала. Вилка оставалась в сердце. После того случая в «Алигьери» он не звонил ей больше, и не писал, и вообще никак не беспокоил. От общего знакомого Лида совершенно случайно узнала, что у Евгения через два месяца состоится свадьба, и, говорят, она будет шикарной. А после молодожены отправятся в свадебное путешествие на Мальдивы, где уже заказали свадебный фотосет у классного фотографа. Заветную мечту Лиды исполнит кто-то другой. Вернее, другая.

Так и бывает в жизни: желаешь чего-то, грезишь о чем-то, жаждешь, а потом внезапно кто-то перехватывает твою мечту – как мотоциклист срывает сумку у зазевавшегося прохожего, и твоя мечта уже в руках у другого человека, а ты только наблюдаешь за ним, понимая, что все пропало.