Король плоти и костей - Зандер Лив. Страница 5

Я приподнялась, почти не чувствуя боли. Серые меха, прикрывавшие мое обнаженное тело, сползли, стоило пошевелиться.

– И сколько же я тут пролежала?

Она пожала плечами и повернулась к каменному выступу, уставленному кувшинами, мисками и склянками.

– С того мига, как закрыла глаза, и до того, как открыла.

И сколько же это? Десятки вопросов теснились в моей голове. Вырвался ли Джон из гроба, выполз ли из грязи? Поковылял ли к башне, рухнул ли где-то на полдороге, чтобы какой-нибудь незнакомец наткнулся на него и швырнул в яму? Какова вероятность, что папа закончил то, что я начала, и…

Папа! Он же с ума сходит от беспокойства!

Я бросила взгляд на Орли, которая возилась с глиняной посудой.

– Часы? Дни?

– Мертвых время не заботит, – ответила она. – Миг. День. Вечность. Нам все равно. Со временем и те станет все равно.

Дрожь вернулась, кожа покрылась мурашками; в комнате было так холодно, что дыхание вырывалось изо рта густыми клубами.

– Мне нужно вернуться домой.

Подол платья Орли в сине-зеленую клетку колыхнулся, когда она развернулась и присела возле меня с маленьким кувшинчиком в руках.

– Мясо остыло, зато хлеб свежий. Но сперва глотни-ка вот энтого.

Гладкая глина прижалась к моим растрескавшимся губам, прохладная влага смочила саднящие десны – и хлынула в горло. Вода упала в желудок, как камень, но я все равно опустошила кувшинчик.

– Смердишь гнилью, а гниль – эт трупы. – Она поймала мой взгляд и приподняла косматую бровь: – Ты боишься трупов?

Только когда они вдруг начинают задавать вопросы.

– Как ты двигаешься? Говоришь?

– Хозяин привязал мою душу к моему телу. – Что-то тоскливое прозвучало в ее голосе. – Мои мысли принадлежат только мне, но мое тело двигается, только если он того пожелает. Ох и гоняет он мои бедные кости по всему двору. Любит покомандовать-то, как любой мужик. Пятьдесят два года подтирала грязюку за маленькими лордами и леди. И целую вечность прибираюсь за ним.

При одной мысли о Короле у меня скрутило желудок.

– А правда то, что о нем говорят?

– О нем много че и много где говорят.

– Ему сотни лет?

В груди старухи что-то крякнуло: кажется, она усмехнулась.

– Больше.

– На вид ему около тридцати. – Мужчина в самом расцвете сил. Я отчетливо помнила, с какой легкостью он поднял меня, пускай сознание мое и было затуманено. – Откуда он пришел? Почему проклял нашу землю?

– Никогда не говори об энтом, девка. – Женщина поставила пустой кувшинчик на выступ, после чего откинула меха, бросив мое голое тело на съедение ледяному воздуху. – Обтерла тя, как смогла, но шо те не помешает, так эт хорошее мытье. Вставай-ка!

– Здесь зябко, как зимой. Неужели тут нет…

– Нет огня. Никакого огня. – Невысокая полная женщина протянула мне руку. Кожу ее уже не расчерчивали черные сосуды, которые я заметила раньше. – Да не обсуждай с хозяином, а то выведешь его из себя на пару десятков лет.

Интересно.

Я глубоко вздохнула, борясь с напряжением, скрутившим мышцы, и с желанием убежать. Король он там или нет, что-то не тянет меня служить ему – тем паче целую вечность. Но бежать, не имея ни малейшего представления о том, где я нахожусь и как мне вернуться домой?..

Дурацкая затея.

Я стиснула ладонь Орли и встала, кое-как прикрываясь другой рукой в жалкой попытке соблюсти благопристойность.

– Что это за комната?

– Хозяин сделал ее для тя.

– Сделал? В каком смысле – сделал?

Орли махнула рукой в сторону стоящей напротив алебастровой лохани:

– А ну-ка! Залезай!

И я пошлепала босиком к глубокому корыту, сделанному не из дерева, как в банях у нас дома, но из такого же камня, как и вся комната, как и все королевство. Коснулась трясущимися пальцами аккуратно закругленного края, гладкого-гладкого, если не считать случайных крохотных щербинок-выбоинок, будто оставленных булавкой.

Над поверхностью клубился пар, но я, едва окунув в воду палец, тут же отдернула ногу:

– Остыло.

Орли поболтала в воде рукой:

– По мне, так вполне себе теплая, но как уж тут судить, если тело давно мертво? – Она повернулась к ряду белых резных дверей в дальнем конце скупо обставленной комнаты. – Позову-ка хозяина…

Я ухватилась за край лохани и поспешно залезла в нее.

– Я лучше замерзну, чем встречусь с ним. – Вдохнув поглубже, я уселась на дно, прикрывая руками грудь. – Если ты дашь мне мыло, я помоюсь.

Орли взяла с выступа белый брусок, но тут же положила его обратно, покачав головой.

– У тя вся спина в едва затянувшихся ранах. Они как пить дать загноятся. Хозяину стоит больших трудов штопать плоть. Окуни-ка ты голову, намочи волосы.

Я послушалась: погрузилась в воду, взъерошила пальцами спутанные волосы. А когда снова села, дрожа, Орли принялась тереть мне голову мылом.

– А что это за белая комната, где вы нашли меня? – Если я доберусь дотуда, то найду и выход. – Мой мул тащил меня через арку и по какому-то темному проходу…

– Тронный зал.

– А он, э… далеко отсюда? – Движения Орли замедлились, и я добавила: – Если бы ты отвела меня туда, я бы поблагодарила твоего хозяина за то, что он исцелил мои раны.

– Послушай-ка, девка, от хозяина не убежишь. Никогда. – Ледяная рука женщины легла мне на плечо, потянув назад, к стенке корыта. – В коридоре полным-полно трупов.

Как и в Хемдэйле.

– Я сталкиваюсь с трупами всю свою жизнь.

– Но не с такими. Они будут хватать тя и тащить обратно к нему всякий раз, как ты попытаешься бежать. Думаешь, я никогда не пробовала?

Но должен же быть какой-то способ…

– А давно ты здесь?

– Десятилетия. Века. Это…

– …для тебя без разницы, – закончила за нее я, ссутулившись. Надежда стремительно улетучивалась.

Орли легонько погладила меня по голове. Похоже, в этой женщине я найду союзника – или даже друга. Поможет ли она мне? Может, отвлечет трупы, чтобы я смогла избежать королевской кары?

Шлюха.

Грубость, произнесенная Королем, все еще звучала в моей голове.

Мог ли он назначить мне подобную роль? Если он выглядит как мужчина, испытывает ли он мужские потребности?

Грудь моя болезненно сжалась при этой мысли.

Джек однажды пригрозил продать меня в публичный дом – по праву любого мужа, чья жена оказалась бесплодной. Я отвесила ему пощечину. Он ударил меня в ответ – дважды, сильно, но никогда уже больше не угрожал. Так что я избежала подобной судьбы тогда – и не приму сейчас.

Не приму без борьбы.

Я поскребла ногтем стенку лохани. На стенке осталась царапина, тут же заполнившаяся сбежавшими с пальца капельками воды. Значит, это не камень. Кто же построил все это, если даже тронный зал такой пустой…

– Она очнулась. – Голос Короля становился громче, его шаги медленно приближались. Я резко выпрямилась. – Оставь нас.

Орли за моей спиной окаменела; даже для трупа такая неподвижность была неестественна.

– Но…

– Немедля.

Рука женщины, лежащая на моем плече, сделалась тяжелее, холоднее и никоим образом не успокаивала. Но когда эта ледяная тяжесть исчезла, когда служанка поднялась и попятилась со словами: «Как угодно хозяину», мне сделалось еще хуже.

Даже после того как шаги старухи затихли за давно закрывшимися дверями, Король не пошевелился, не заговорил – как и я. За меня говорило мое сердце: при каждом ударе по гладкой поверхности воды с тихим шелестом прокатывалась слабенькая рябь.

Король протяжно выдохнул, от чего воздух сделался еще холоднее, а от его резкого приказа кровь в моих жилах застыла:

– Встань.

Делая быстрые неглубокие вдохи, пытаясь таким образом скрыть свой страх, я поднялась под оглушительный плеск стекающей с тела воды. Одной рукой я обняла себя покрепче, пряча грудь, другую опустила, прикрывая промежность.

– Я вовсе не соб-биралась п-переступать п-порог твоего к-королевства. – Зубы стучали, спотыкаясь о слова. – Но сп-пасибо тебе за то, что исцелил мое тело.