Истории, рассказанные шепотом. Из коллекции Альфреда Хичкока - Эллин Стенли. Страница 17

Конечно, я контролирую вращение колеса. Жить-то всем надо. Но обычно я даю игрокам хорошие шансы. Свои призы я закупаю на оптовой ярмарке, и все, что мне нужно, — это заработать на продаже каждого из них доллар-другой, как в обычном магазине. Большинство людей кладут доллар, крутят колесо четыре раза и получают один купон, после чего бросают играть. Тогда я обмениваю их купон на дешевую шариковую ручку или пару стразовых сережек и остаюсь с наваром в восемьдесят пять центов. Те, кому очень охота выиграть крупный приз, мечут монеты без перерыва — только успевай собирать. В этом случае я позволяю им кормить себя, пока не наберу два-три доллара сверх нужной цены, а потом даю угадать третий номер. Они получают свой приемник или другую вещь на пару долларов дешевле, чем в магазине, а я — чуть больше, чем отдал за это барахло на ярмарке, так что все довольны.

Как я уже говорил, работа у меня тихая, приятная, и обычно недоразумений не возникает. Сезон длится четыре месяца, с мая по сентябрь, и на остаток года мне вполне хватает того, что я зарабатываю летом. Мой ларек стоит в удачном месте — посередине главной аллеи, бок о бок с Комнатой ужасов. Народ попадает ко мне тепленький, как следует напуганный огромными пауками и страшными рожами, которые вылезают из стен внутри этого павильончика. Выйдя из Комнаты ужасов, люди с удовольствием играют в мою мирную лотерею, чтобы слегка успокоить нервы.

Закрывается парк в полночь. Было уже начало одиннадцатого, последний вечер сезона, когда к моему ларьку подошли трое парней. Молодые, но здоровенные — из тех, что щеголяют в мотоциклетных сапогах и кожаных куртках и грубят кому попало. При свете фонариков, которые висят на моей палатке, они выглядели, честно сказать, страшновато.

Я объяснил им, в чем суть игры, и они начали все втроем. С первого раза я дал одному выиграть купон, а потом прокатил всех троих на двух следующих попытках. В четвертый раз я позволил выиграть купон другому и снова прокатил всех четыре раза подряд. После этого я дал купон последнему парню, так что у каждого оказалось по одному. Между прочим, все игроки получают купоны разных цветов, поэтому они не могут сложиться и взять приз раньше, чем я достаточно заработаю.

Они продолжали выкладывать денежки, а я — крутить свое верное колесо. За следующие восемь попыток я дал второй купон только одному из них. Когда игра идет, она идет быстро. Они провели у моего ларька всего пять минут, а я уже наколотил двенадцать баксов.

Наконец двое парней бросили играть и получили по шариковой ручке. Но третий не сдавался — видно, твердо решил уйти с одним из моих карманных приемников. На вид он был самый здоровый и злобный из всей троицы, и проигрыши не добавляли ему обаяния. Кроме того, он уже получил два купона и всерьез нацелился на последний.

Он стал платить по доллару зараз и выбирать по четыре номера. Мысленно я подсчитывал, сколько он уже выложил, и получалось, что до приемника ему не хватает еще долларов пятнадцати. Но он все клал и клал бумажки на стойку, а я все крутил, следя за тем, чтобы не выпал ни один из его номеров.

Еще через десять баксов он совсем разозлился. И деньги у него кончились. Он стал рыться в карманах, ища мелочь, но я видел по его лицу, что он не рассчитывает ее найти. Впрочем, когда он вывернул все карманы, я обратил внимание на то, что у него действительно оставалось: длинный блестящий нож с выкидным лезвием.

В конце концов он подошел к стойке вплотную и выдвинул челюсть.

— Я хочу вон то радио, — заявил он.

Я подарил ему свою самую милую улыбку.

— Слушай, друг, — сказал я. — Еще несколько попыток — и оно наверняка будет твоим. Тебе обязательно повезет.

— У меня бабки кончились, — сердито пробурчал он. — Ты все забрал.

— Извини, друг, — сказал я. — Если хочешь радио, надо играть дальше. Займи пару баксов у приятелей. Номер восемнадцать вот-вот выпадет — давно его не было. — А про себя подумал: со следующей попытки дам ему выиграть приз и рад буду, когда он уберется.

— Я бабки не занимаю, — отрезал он. — Больше ни цента не получишь, ловчила. А теперь давай вон тот маленький приемник, пока я не зашел туда и сам его не взял!

Но я решил не сдаваться и протянул руку к деревянной дубинке, которую держу у себя под стойкой для таких случаев. Потом я глянул на парня и слегка испугался. Нетрудно было понять, что намерения у него серьезные.

— Я не шучу, ловчила, — сказал он и начал обходить стойку сбоку. Рука его уже была в кармане куртки, и я мигом вспомнил про тот блестящий нож.

Я вынул дубинку и поднял ее так, чтобы ему было видно.

— А ну, осади назад! — рявкнул я как можно грубее. — Не нарывайся на неприятности. Кругом полно копов. Стоит мне крикнуть: «Эй, Руб!» — и тебя сразу скрутят, не успеешь и глазом моргнуть!

Он застыл на месте и злобно уставился на меня. Один из его приятелей быстро подошел и взял его за плечо.

— Лучше не надо, Фрэнки, — предупредил он. — Нам сейчас проблемы не нужны! Не забывай, кореш: мы еще на поруках после той мокрухи.

Услышав это, я вспомнил, что несколько недель назад читал в газетах о большой драке двух молодежных банд, в которой одного подростка зарезали, а другому выбили глаз. Я подумал, что эти трое, должно быть, участвовали в ней. По крайней мере, вид у них был подходящий. Впрочем, сейчас это было не важно. Парень по имени Фрэнки все смотрел на меня, не вынимая руки из кармана, точно ему до сих пор не терпелось искрошить меня на кусочки размером в квадратный дюйм.

— Наверное, ты прав, — неохотно согласился он с другом, однако стряхнул его руку с плеча и выпрямился во весь свой большой рост. Потом вынул нож и очень медленно раскрыл его у меня на глазах. Поднял перед собой руку и провел лезвием по кожаному рукаву — туда и сюда.

— В последний раз предлагаю тебе отдать мне мое радио, — сказал он. — Ну как?

Я оглянулся через плечо и увидел двоих полицейских, лениво шагающих в нашу сторону. Тогда я снова посмотрел на хулигана и нахально ответил:

— Вали отсюда, братец!

Глаза Фрэнки сузились. Он закрыл нож и положил его в карман. Он тоже заметил полицейских, но лицо его не смягчилось ни капли. В его взгляде совсем не было страха.

— Ладно, — тихо произнес он, — скоро увидимся.

Он развернулся и пошел прочь, а за ним — два его дружка. Я следил за ними, пока они не затерялись в толпе, а потом убрал дубинку на место. Когда два полисмена проходили мимо, я кивнул им, и они помахали в ответ. Еще несколько минут я просто стоял и наблюдал за публикой, даже не пытаясь завлечь других игроков, а потом сел на стул и перекурил.

После ухода этой троицы моей лотереей уже никто не соблазнялся, и я начал помаленьку собирать свои вещи. Я продал оставшиеся призы соседу-торговцу, который собирался на юг вместе с передвижным цирком, и помог ему упаковать товар.

Чуть позже одиннадцати ко мне подошла Коринна. Она танцевала в здешнем эстрадном театре: брюнетка, отлично сложенная, но жестковатая с виду, точно всякого в жизни нагляделась — да так оно, наверное, и было.

— Привет, Сэм, — поздоровалась она.

— Привет, куколка. Как дела?

Она пожала плечами и зашла за стойку.

— Так себе, — сказала она, устраиваясь на одном из моих складных стульчиков. — Куда собираешься после закрытия?

— Не знаю. А что?

— Наши девчонки устраивают вечеринку в городе, у Ролло. Пойдешь?

Бар Ролло находился совсем недалеко. После закрытия парка там скапливалось много ночной публики. В голове у меня все вертелись трое ребят в кожаных куртках и угрюмая физиономия Фрэнки.

— Вряд ли, куколка, — ответил я. — Завтра утром я двигаю на юг и хочу выспаться перед отъездом.

За нынешний сезон я заработал чистыми девять штук и теперь рассчитывал отдохнуть пару месяцев на Майами-Бич. И чем больше я думал о тех трех парнях, тем больше мне хотелось пуститься в путь сразу, как только закроют ворота.

— Все равно спасибо, Корри, — поблагодарил я. — Ну пока, до следующей весны.