Истории, рассказанные шепотом. Из коллекции Альфреда Хичкока - Эллин Стенли. Страница 29

Дружок тут же вернулся к Сэму, который приласкал его и сказал:

— Хороший песик, хороший!

На глаза судьи навернулись слезы.

— Чтоб тебя… — сказал он. — Эта собака спасла мне жизнь! Я приговорил ее к смерти, а она спасла мне жизнь.

— Это доказывает, какой у меня хороший песик! — радостно воскликнул Сэм.

— Ничего подобного, идиот! — огрызнулся судья. — Это доказывает только одно: твоя дурацкая собака кусает все, что движется! Если бы ко мне полз невинный младенец, она попыталась бы точно так же загрызть его!

— Неправда! — закричал Сэм.

— Заткнись и сядь на место! — пролаял судья. — Мой приказ остается в силе! Бейлиф, взять собаку!

Когда Бейлиф направился к нему, Сэм встал.

— Пожалуйста, ваша честь… я верю в американское правосудие, и если вы говорите, что Дружок должен умереть, то вы, наверное, правы, поскольку вы судья. Но разрешите мне самому заняться Дружком! Прошу вас!

— Как ты собираешься с ним разделаться? — спросил судья.

— Ну, я отведу его в северную рощу, на вершину холма рядом со старым расщепленным тополем, — ответил Сэм. — И вырою ему могилку, а потом прострелю Дружку голову из армейского пистолета, привезенного моим отцом с мексиканской войны — которая была справедливой войной, что бы там ни говорили, — а потом я похороню его.

— Откуда мне знать, что ты это сделаешь? — проворчал судья.

— Я даю вам слово чести, что сделаю это, а я — сын семейного доктора Авраама Линкольна, и если я что-нибудь обещаю, то держу свое слово.

— И когда же ты это сделаешь? — спросил судья.

— Сегодня вечером, сэр, — ответил мальчуган.

Немного поразмыслив, судья промолвил:

— Очень хорошо. Но если ты не сделаешь этого, тебе будет предъявлено обвинение в неуважении к суду и ты отправишься в тюрьму на тридцать лет.

Так и случилось, что вечером того же дня Сэм, прихрамывая, пошел в рощу к северу от Спрингфилда и стал подниматься на вершину холма, где рос старый расщепленный тополь. Сэм нес на плече лопату, а в сумке у него лежал заряженный отцовский пистолет. Дружок скакал вокруг него на поводке, потому что он любил ходить на прогулки в лес.

Сэм привязал Дружка к дереву, а потом вырыл ему маленькую могилку. Глядя на это, Дружок радостно вилял хвостом, потому что у него хватило глупости решить, будто Сэм ищет для него косточку.

Закончив рытье могилы, Сэм вынул пистолет и подозвал Дружка к себе, и песик подбежал, ласкаясь к нему и подпрыгивая от счастья. Он облизал Сэму руку — ту самую, в которой мальчик держал пистолет.

Слезы опять выступили на глазах у Сэма, и он почувствовал, что не в силах пройти через это испытание. Но он не собирался идти в тюрьму на тридцать лет, а потому взвел курок и аккуратно прицелился Дружку в лоб, чтобы выстрелить в точности между его ласковыми, умоляющими глазами.

— Не стреляйте! — донесся издалека чей-то крик.

Сэм обернулся и увидел бегущего к нему судью Локвуда, а за ним — доктора Мортона, зубного врача Сэма. Он же был семейным зубным врачом Авраама Линкольна.

— Суд допустил ошибку, и чуть не случилось непоправимое! — воскликнул судья.

— Возможно, этот пес невиновен, — произнес доктор Мортон, подбежав к остальным. — Дайте мне посмотреть на его зубы! — Он наклонился и открыл Дружку пасть и заглянул в нее. — Я был прав! — объявил доктор Мортон.

— Не понимаю! — сказал Сэм.

Судья Локвуд объяснил ему:

— Доктор Мортон осмотрел ногу ребенка Роббинсов и сделал вывод, что пес такого размера, как Дружок, вряд ли способен нанести подобные раны.

— Если это и была собака, — осторожно заметил доктор Мортон, — то совсем маленькая. Клыки Дружка слишком далеко отстоят друг от друга.

— Ну вот, — сказал Сэм, вне себя от счастья, — я был просто уверен, что Дружок не делал этого.

Уверенность Сэма объяснялась тем фактом, что это Сэм собственной персоной впился в ногу мальчику Роббинсов, а Дружок прибежал позже и попытался защитить ребенка, в свою очередь укусив за ногу хозяина. Кровь вокруг пасти Дружка принадлежала Сэму. Вот почему Сэм хромал.

Между прочим, доктор Мортон знал правду, поскольку ему был хорошо известен прикус Сэма и раны на ноге младенца позволили ему опознать виновника.

Однако доктор Мортон был мудрым и славным человеком, а также изучал оккультные науки и умел распознать оборотня в зачаточном состоянии. Но он также знал и средство исцеления от этой болезни.

Когда доктор Хаскинс вернулся из Вашингтона, доктор Мортон пришел к нему и сказал, что в рацион Сэма необходимо ввести большое количество сырого мяса.

— Иначе у него выпадут все зубы, — предупредил дантист. — Кроме того, он может ослепнуть.

— Это установленный медицинский факт? — осведомился доктор Хаскинс.

— Конечно, — сказал доктор Мортон. — Вдобавок у него могут отвалиться пальцы на руках и ногах.

— Боже святый! — воскликнул доктор Хаскинс. Он был не слишком образованным врачом и к тому же одним из самых легковерных людей в Спрингфилде. — Что ж, хоть это и против моих принципов, теперь Сэм будет есть мясо.

И с этого дня Сэму стали давать столько сырого мяса, сколько он мог съесть — а это количество оказалось весьма значительным. Доктор Мортон с удовольствием отметил, что все признаки перерождения Сэма в оборотня быстро исчезли.

Дружок дожил до преклонных собачьих лет.

Когда Сэм подрос, отец пытался выучить его на адвоката или на доктора, но у Сэма были другие планы. Позже ему было суждено сделаться самым уважаемым, преуспевающим, образованным и добропорядочным розничным торговцем мясом во всем Спрингфилде.

Эта незамысловатая история кажется мне чрезвычайно простой и трогательной, ибо она повествует об истинных человеческих ценностях и имеет счастливый, оптимистический конец. Я считаю, что появление в рассказе молодого Тома Эдисона — великолепный штрих, граничащий с гениальностью.

Я искренне не понимаю, что помешало Марку Твену написать такой рассказ. Впрочем, нам всем известен один из его главных недостатков: он писал только то, что хотелось писать ему, а не то, что хотелось читать другим.

Конечно, именно поэтому Марка Твена как писателя теперь уже никто не помнит.

Харольд Р. Дэниэлс

ТРИ СПОСОБА ОГРАБИТЬ БАНК

Рукопись была напечатана аккуратно. Сопроводительное письмо представляло собой едва ли не дословную копию тех, что фигурируют в популярных книжках вроде «Сочиняйте сами», включая стандартную формулу «Предлагаю для публикации на Ваших обычных условиях». Мисс Эдвина Мартин, редактор «Повестей о преступлениях и расследованиях», прочла сначала письмо. Ее внимание привлекли две вещи. Одной было название предлагаемого рассказа: «Три способа ограбить банк. Метод 1-й». Другой — имя автора. Натан Уэйт. Этого имени мисс Мартин, которая знала почти всех профессиональных детективистов в Соединенных Штатах и работала с большинством из них, никогда не слыхала.

Письмо не грешило типичным для неоперившихся авторов многословием, и один абзац ближе к середине показался ей любопытным. «Возможно, Вы захотите изменить название, поскольку то, что сделал Роулингс, по сути, не является ограблением. Скорее всего, это вполне законно. Сейчас я работаю над рассказом, который собираюсь назвать «Три способа ограбить банк. Метод 2-й». Я отправлю его Вам, как только закончу перепечатку. Второй метод законен почти наверняка. Если хотите проверить Первый, советую Вам показать рукопись своему банкиру».

Как выяснилось, Роулингс был главным героем рассказа. Само изложение было плохим и неуклюжим, а проработка характеров оставляла желать много лучшего. Все это, видимо, писалось лишь ради того, чтобы проиллюстрировать Первый метод. Собственно метод был связан с увеличением кредита для держателей вкладов — одной из тех операций, когда банк позволяет вкладчикам выписывать чеки при отсутствии их реального денежного обеспечения. Получалось, что банк будет расширять кредит. Без документов. Без регистрации. (В тексте явно сквозило недоверие автора к подобным формам коммерческой деятельности.)