Младший наследник (СИ) - "Волопас". Страница 46

Я хочу умереть.

Я хочу сдохнуть.

Сдохнуть, сдохнуть, сдохнуть…

Почему так больно?

В венах бурлит злость и обида. Кто-то оскорбил меня? Кто-то меня смертельно обидел?

Ненавижу, как же я их ненавижу.

Как же мне за них стыдно!

Всё должно быть иначе! Основатель семьи не стал бы это терпеть!

Перед глазами промелькнуло лицо Таро, жестокого и насмехающегося. Затем я вдруг понял, что моё тело маленькое, совсем крохотное. Оно ощущается слабым и беспомощным, и у меня даже не получается нормально дышать — может, кто-то другой и не услышал бы эти хрипы, но я отчетливо чувствую их при каждом вдохе.

— Маленький ублюдок, — цыкает голос отца за дверью. — Лучше бы она от него избавилась. Сколько бы жён я не завел, ни одна из них и в половину не так красива, как его мать. На кой чёрт мне ребёнок? Теперь я даже не могу снова взять её! А ведь она всегда так смешно кричала.

— Ну-ну, дорогой, у тебя же есть я, зачем тебе эта мёртвая сучка из дома Минами? Её уже давным-давно нет… зато у тебя есть я.

— Брысь! — сплюнул Орочи. — Ещё будет какая-то баба мне указывать. Чёрт, заберу их вторую дочь, когда она созреет — не считая цвета волос, они на одно лицо!

Я зажмурился. Затем открыл глаза. Всё изменилось — это был я, Мёбиус, обычный деревенский мальчик, сидящий на деревянной скамье на нашей маленькой кухоньке. Мама, как обычно бледная, со слегка желтоватой кожей, одетая в своё привычное серое платье из грубой ткани, склонилась передо мной, тщательно промывая моё разбитое колено тряпкой с водой.

Сколько мне лет, всего шесть? Какое беззаботное время.

— Ну как же ты так, — покачала головой она. — А если опять штаны порвёшь, глупый ты мальчишка, кто будет их зашивать? Денег на тебя не запасёшься — ещё и растёшь и растёшь, маленький сорняк.

Мама не была грубой — скорее, она просто ворчала от недовольства. Конечно, ведь ещё вчера ей пришлось пришивать к моей штанине заплатку.

Я растянул губы в яркой ребяческой улыбке и потянул руку, чтобы поправить прядь тонких, ломких волос, выбившихся из маминой причёски. Но не успел я до неё дотянуться, как понял, что стою на возвышении и напряжённо оглядываю долину. Холодно — на мне только дешёвая тёмная мантия с гербом страны да тонкая одежда. Снабжение у нас не очень. А магам и вовсе будто ничего не надо — мы же стоим в стороне и колдуем, куда ж нам нормальная форма?

— Идут, — прошептал чей-то голос — голос человека, которого мне уже и не вспомнить.

Я прищурился. Впереди виднелись тёмные человеческие силуэты. Где-то батальон, но вполне возможно, что я просто не вижу их всех.

Впрочем, мне не приказывали думать. Напротив, так и сказали: «Увидел — тут же стреляй».

Я открыл рот и начал монотонно зачитывать заклинание, вытягивая магию из своего резерва. Он был почти истощён, но для этого удара должно быть достаточно — в конце концов, моей магии всегда было поразительно много.

Ярко-красный шар начал формироваться в воздухе. Он рос, становился больше и освещал всё больше пространства — должно быть, его вот-вот заметят на той стороне. Впрочем, уйти они уже не успеют.

Вспышка. Шар стремительно понёсся в нужном направлении, так быстро, что походил на мелькнувшую алую линию.

Взрыв.

Я открыл глаза, лихорадочно хватая ртом воздух. Что за чёрт?

«Посплю и станет легче,» — думал я.

«Ничего страшного не случится,» — думал я.

Ага, конечно! А это что ещё за странный сон был, а?

Отдышавшись, я понял, что у меня на лбу что-то мокрое и холодное. Хотел поднять руку, чтобы проверить, но ужасная слабость не позволяла — сначала нужно было окончательно проснуться и прийти в себя.

Но прийти себя в моём доме — надежда сильная и пустая. Потому что уже через пару секунд мне на живот приземлился огромный тяжёлый снаряд, я со стороны двери послышался вскрик Роберта:

— Нет, Эклер, что ты делаешь?!

О, так у него тоже есть своё мнение насчёт имени этого пушистого дьявола.

Я думал, что на этот раз всё-таки помру. Кота я не просто так зову Жирдяй — его и за шкирку-то поднимать тяжело, и ходит он из-за своих размеров исключительно переваливаясь. Правда, как он умудряется запрыгнуть и сесть на забор в особенно солнечные дни, ума не приложу — как ни посмотри, провернуть такое совершенно невозможно.

Живот ужасно болел от удара, и меня чуть не вырвало, но я мужественно сдержался — не настал тот день, когда я погибну от лапы этой блохастой твари. Зато от шока мне наконец хватило сил приподняться и попытаться ударить тут же ускакавшего кота, а потом подхватить мокрую тряпку, скатившуюся со лба на глаза.

— Что происходит? — выдавил я. — Откуда эта тряпка?

Затем я понял, что и одежда на мне не та же, что раньше. Я поднял гудящую голову и посмотрел на Роберта с немым вопросом. Тот явно понял, о чём я подумал в последнюю очередь, ухмыльнулся и протянул:

— О-о-о, ты думаешь милая мисс Хара переодела тебя, пока ты спишь? Думаешь, она снимала с тебя одежду своими тонкими пальчиками? — протянул он. — Нет, обломись, это я сменил тебе рубашку.

Неужели всё парни помоложе только об этом и думают, или мне просто кажется? Я фыркнул, игнорируя ужасный ответ Роберта, и повторил:

— Скажи мне, что случилось?

— Ладно, — пожал плечами он. — Ты не спустился к ужину, мисс Хара разволновалась и пошла тебя проверить, а у тебя лихорадка. Знаешь, как давно это было? Позавчера вечером. Долго же ты провалялся. А тебе даже лекарства сейчас нельзя. Вот и терпи это даже без жаропонижающего.

— Это? Что — это? — не понял я.

— Как же тебе повезло, что ты привёл меня в свой дом, — гордо отозвался Роберт. — У тебя перенасыщение энергией. У меня такое было лет в восемь. Сначала она каким-то образом накапливается внутри и не находит выход, напрягая тело, которое не может к ней приспособиться. Потом она выплёскивается и растекается повсюду. Перенасыщение — вообще вещь хаотичная, ничем не лечится. Остаётся только лежать и ждать, когда энергия усвоится сама. У меня так было, когда я пытался совершенствоваться и переусердствовал — для меня было слишком, ну… много.

В самом деле? Похоже на магическую лихорадку — правда, сам я с ней никогда не лежал. Если маг с маленьким резервом поглотит магию из какого-нибудь артефакта, но её будет слишком много, он будет болен, пока опытные волшебники не помогут избавиться от лишнего. Или пока он не умрёт от перенапряжения. У меня-то резерв был огромный: ни в одном артефакте не вместилось бы достаточно магии, чтобы заставить меня свалиться с лихорадкой.

Только вот я не помню, чтобы переусердствовал или поглощал энергию. Я даже не налегал на медитации — мне пришлось погрузиться в теорию совершенствования и поглощение информации об этом мире, и я решил сосредоточиться на получении знаний.

Правда, тогда-то я и столкнулся с тем, что запоминать что-то новое стало тяжелее, чем когда-либо. Как будто мозг Сабуро выплёвывает почти всё, что я пытаюсь вместить. Связано ли это с тем, что я — другая душа с другим набором воспоминаний, и мозг Сабуро просто перегружен. Стоит как-нибудь решить эту проблему.

Как только я смогу встать.

— Что, плохо? — сочувствующе спросил Роберт. — Да, мне тоже было хреново. Сестра вообще думала, что я помру. Правда, когда я уже поправился, она нашла буклетик с техникой, которую я использовал, у меня под матрасом. Сестра всегда была умная… мне тогда так досталось, что я неделю сидеть не мог.

— Перестань трещать, — выдавил я сквозь зубы. Роберт — человек ужасно болтливый, а моей больной голове это на пользу не идёт. — Мне нужна вода…

— Ой! — отозвался Роберт. — Ты же всё это время не пил! Сейчас-сейчас.