Цвет ночи (СИ) - Грин Алла. Страница 80

Набережная парка стирается, реальность смазывается — я оказываюсь в гуще мягкой синей невесомости, а через секунду — сидящей верхом на величественном кобальтовом драконе. Зверь подо мной делает несколько шагов, взмахивает мощными крыльями и отрывается от земли — поднимается ветер, отбрасывающий мои волосы назад, и мы взмываем в воздух.

Мы летим недолго и приземляемся на противоположном берегу Сожа, на центральном городском пляже, Ян снова принимает свой человеческий облик. Он берёт меня за руку и подводит по сыпучему белому песку к самой воде. За нашими спинами полоса берега, оканчивающаяся лесом, а впереди — горящий город, истлевающий в столбах дыма, пылающая башня дворца, летающие драконы, тушащие огонь, и отлавливающие не успевших сбежать волколаков, которые теперь пытались затеряться среди людей, и мост, соединяющий два берега, на котором было заметно едва уловимое движение.

Здесь тихо, над нашими головами не проносятся вертолёты, здесь не шёл бой, не полыхали костры. Совсем скоро рядом с нами приземлились пурпурный и серого цвета драконы. Валентина и Александра. Они молча глядели ввысь, на нависающий над рекой мост, и присмотревшись, я узнавала идущими по нему Велеса и Гая в облике медведей. Две коричневых вспышки стёрли их образы уже на ступенях, и явили моему взору двух рыжеволосых мужчин. Голос Велеса хриплым басом доносился издалека:

— Зачем вы так быстро оттуда ушли? Не могли задержаться подольше? Я так и не успел поговорить с жёнушкой.

— С бывшей жёнушкой, — поправила его громким и звонким голосом Валентина.

Велес продолжал стремительно приближаться.

— Мы с ней не виделись… — Он оказался совсем близко и посмотрел на Яна, задумчиво нахмурившись, словно снова давал понять, что последняя встреча была ещё до момента рождения дракона. — Давно.

Неужели он всё это время помнил о ней? Не знаю, серьёзно он или нет. Но мне вдруг кажется, что да.

— Она не обмолвилась напоследок, что скучала по мне? — продолжил он, теперь глядя на нас обоих. Его голос был непринуждён и весел, словно только что меня не разбирала на кусочки тьма, словно не было никакой битвы, словно город не истлевал, превращаясь в угли, словно не было смертей и людских напрасных жертв, длинной долгой ночи.

Словно всё это было закончено и улетучивалось в прошлое. Словно он пытался своим настроением стереть мрак, разрядить обстановку.

— Велес, она с тобой не будет — не мечтай, — в такой же лёгкости подхватывала его разговор Валентина, на лице которой высохли слёзы, и теперь проступала задорная улыбка. — Ты изменил ей, забыл?

— Это было давно, — парировал изгнанный бог. — Неужели ничего нельзя сделать?

Я вслушивалась в их разговор мельком, различая слова, но мало вникая в смысл. Но и не проваливаясь в собственные мысли. Моё внимание привлекали облака, фиолетовые, бледнеющие, медленно загорающиеся оранжевой тусклой краской. Боковым зрением я видела, что взгляд Яна тоже был направлен туда.

— Так моя мать или всё же Барбара? — спрашивала звенящим голосом Валентина. — Определись уже.

— Обе эти женщины великолепны. Их нельзя сравнивать, поэтому между ними нельзя выбрать. Но я люблю вашу мать. Однажды она прости меня. Я знаю.

— Поэтому ты постоянно помогаешь нам? — вдруг вклинился в их разговор голос Яна, вдруг оживившегося. Я знаю, что он имел в виду. Велес принял активное участие в том, чтобы я не канула в небытие. Он помог Моране принять решение, которое позволило сохранить мне жизнь, удовлетворить просьбу Яна — её сына, дал негласное разрешение сделать это.

Велес сделал несколько уверенных шагов в нашу сторону.

— Потому что люблю вас, — ответил он, — что тут непонятного. Хоть вы и драконы. — Изгнанный бог наигранно пожал плечами. — Никто не без недостатков.

Уголки губ Яна дрогнули, он ответил едва заметной улыбкой. Затем Велес быстро переключил своё внимание на меня. Его светящиеся ореховым светом глаза отразили серьёзность. Он снова стал похожим на древнего бога.

— Значит, не светит тебе ирий, девочка? — произнёс он без оттенка задора.

— Видимо, нет, — прошептала я, как ни странно — без грусти. И без сожаления. Приняв свою участь и новую судьбу.

Изгнанный бог снова посмотрел на Яна. И не стал больше ничего говорить. Тот и так винил себя. И это у него ещё не скоро пройдёт.

Золотой свет набирал силу на востоке — он пребывал незаметно и в то же время стремительно, плавно перекрашивая ночь в день. Тусклые оранжевые облака набирали яркость, озаряясь почти алым вперемежку с пурпурным цветом.

Не знаю, сколько было времени, но солнце вставало. И если оно поднималось из-за горизонта, значит — Хорос почувствовал себе лучше. Этот приятный мужчина с длинными золотистыми локонами, этот светящийся круг, исходящий ласкающим теплом, был свободен, и всё было хорошо. Я вспомнила его лучи, витающие вокруг меня, переливающуюся энергию, щекочущую кожу, и, замечая проблески света вдалеке, я словно ощущала его реальное присутствие рядом с нами.

Мы все молча встречали рассвет, застыв у кромки воды. Позади нас шелестела листва — единственное, что нарушало собравшуюся вокруг тишину. Я была уставшей, но не опустошённой. Моё тело дрожало, но вид насыщенных красок, воспламенившихся на небе, предвещающих день, завораживающих меня, нас всех, заставлял разливаться внутри меня медленной радости, воскрешал надежду, вызвал приливы облегчения.

Мы стояли на берегу и встречали рассвет. Волки прекращали обращаться и драконы добивали их, чуя их остатки магии. Пока они не разбежались. И не попрятались как в прошлый раз.

Слишком тёмная ночь сменялась буйством оттенков: розовых, жёлтых, сиреневых. Ими окрашивались пушистые облака, пришедшие на смену тучам, и пепельная дымка повисшая в воздухе. Её рассекали летающие разноцветные цмоки отлавливающие волколаков, находящие их по источаемой слабой магии, не успевших скрыться. А луна — её больше не было видно на небе.

Мы все слышим шелест перистых крыльев — грифон приближается к нам. В когтях он несёт нечто — кого-то, кто уже не пытается вырваться. Кого-то в белом платье, с серебристыми, развеивающимися на ветру волосами. Дивию. Жива в образе грифона приземляется вместе с ней, бросает богиню луны на сыпучий песок. И принимает свой обычный облик — красивой женщины с пушистыми пышными волосами в прозрачном платье. Следом за Живой на берегу появляются чёрные тени, в клубящемся чёрном дыму различаются их крылья и мантии — котомахи. Прилетают и по одиночке драконы.

Дивия не сразу поднимается с песка. Видно, что она не хорошо себя чувствует, скованная моим заклинанием. Она слаба. Её силуэт покачивается, но она упорно двигается в нашу сторону, сверля взглядом меня и Яна. Цмок оставляет меня одну и выходит к ней навстречу. Они замирают в шаге друг от друга. Племянник и ещё один член его семьи. Его тётя.

— Отпусти меня, — говорит ледяным тоном она. Но голос дрожит, интонация угасает. — Дай мне уйти. Вы победили, всё кончено.

Лицо Яна спокойно, выражение его лишено надменности, я понимаю, что он не испытывает превосходства или удовольствия от того, что сделал с ней с помощью меня, что я с ней сделала. Он мог бы хотеть отомстить ей за то, что она едва ли не убила меня, бросив в осеннем лесу, за то, что волколаки, которые были её союзниками или она сама расщепили Роксолану, но он не мстил сейчас. Словно не хотел этого. Словно хотел чего-то другого. Заглядывая в его глаза, в их сверхъестественную синеву, можно было подумать, что ему в некоторой степени даже её жаль. Жаль, что всё это произошло. Жаль, что она совершила ошибки.

— Тётя, думаю, тебе нужна помощь, — лишь сказал он. — Знаю, ты злишься. Но тебе придётся пройти через это.

Не совсем понимаю, что он имеет в виду. Но костомахи, начинающие её окружать, наталкивают меня на мысль о том, что Дивию ждёт не очень завидное будущее. Перспектива быть вновь скованной заклинанием, похищающим её силу, на долгие годы, возможно, на вечность, была угнетающей, но её ждала другая участь. Похуже. Костомахи заключали её в плотное кольцо, и я понимала, что теперь они не оставят её. И они явились сюда не просто так. Здесь не было их хозяина, но они стража, которая приведёт Дивию к нему. Её ждала участь, такая же, как её брата Чернобога — долгое заточение в пекле. В месте, которое оградит все миры от неё и её поступков, обезопасив. В месте, где из самых тёмных душ куют нечто новое. В месте, где мрак превращают в свет. Где Константин должен будет ей помочь, если она захочет помочь себе сама. Теперь у неё будет много времени, чтобы обдумать своё поведение.