Цвет ночи (СИ) - Грин Алла. Страница 9

Пока что.

Я точно не знала, как делать реверанс, но была убеждена, что обязана сделать хоть какой-то жест почтения. И как умела, отступила назад и присела. И даже поймала на себе одобрительный взгляд Яна.

— Барбара, — сказал Ян, — наше связующее звено с миром людей. Она дух места и может без труда перемещаться из этого замка в тот, минуя необходимость прохождения рубежей. Очень удобно. На данный момент она немного нам помогает, информируя об обстановке, за что мы ей очень благодарны.

Он ещё раз посмотрел на неё с искренним уважением и улыбнулся.

Поэтому костомахи никак не реагировали, когда я убегала от неё? Потому что мне в сущности ничего и не угрожало?

— По этому коридору в зеркалах может пройти любой? — удивленно переспросила я. Это ведь было так небезопасно.

— Лишь она. Я рассказывал тебе историю королевы, когда мы приезжали во дворец в яви, по понятным причинам опуская некоторые подробности. Только не говори, что ты ничего не помнишь.

— Помню.

Но мне всё ещё хотелось получить некоторые объяснения. Однако, видимо, не сейчас, потому что поразительно долго молчащая Валентина, наконец, взбодрилась и произнесла, обратившись ко мне:

— Надо же, а ты симпатичная, когда не чумазая.

Это было похоже на комплимент. Такой себе миленький, язвительный, но комплимент. За ним, неожиданно последовал ещё один, поразивший не столько содержанием, столько тем, кто его произнёс.

— Тебе… идёт это платье, — раздался хриплый голос из преисподней. Голос Константина.

Я не знала, что ему ответить и должна ли его поблагодарить. Вместо этого, в данную секунду у меня получилось растеряться и промолчать.

Зато Ян одарил его придирчивым взглядом, исследовавшим брата с головы до пят.

— Константин, будь добр, прими уже нормальный вид. Здесь дамы.

Головой он кивнул в сторону королевы. Но имел в виду, скорее всего, и меня.

До сих пор Константин создавал впечатление кого-то загадочного, отрешённого и погруженного в себя. И этот образ не разрушился, даже когда он недовольно закатил глаза. Это было выражением не возмущения от почти что приказа, как могло показаться, а усталости и утомленности. Он быстро заморгал, глядя вверх, и радужки подёрнулись, став обычными. Человеческими — сине-серыми, прямо как и у Яна. А пока я завороженно смотрела на цвет, то упустила, каким образом его оголённые мышцы и жилы обтянуло кожей, и когда пропали волдыри. На плечах раскинулись белые длинные волосы. Рога тоже куда-то подевались. Теперь всё, что напоминало в этом образе былого чёрного духа — это рваное потрепанное одеяние, через дыры которого теперь проступали не куски плоти и оголённые рёбра, а его мышцы, закованные в ржавые цепи.

У Валентины мало получалось устоять на месте, и она активно начала приглашать всех к столу. Она сама, Гай и Барбара тронулись с места, а я мельком осмотрела длинную комнату, в которой мы пребывали. В ней был низкий потолок, три камина, один из которых — самый большой, украшенный резьбой, располагался на длинной стене, по центру. Возле очагов стояла мебель — кованные торшеры, кресла и стулья, на которых можно было удобно устроиться, отдохнуть и погреться — сделанные из дерева того же глубокого насыщенного оттенка. А под самым потолком, там, где деревянная облицовка заканчивалась, висело множество больших портретов. Из-за прошлого посещения имения, я знала, что там должны были быть запечатлены лики князей и княгинь, когда-то живших в этом замке. Но вот что странно — между ними были и другие портреты. На некоторых из них я могла разглядеть Валентину, Константина в облике человека и даже Яна. Поодиночке и вместе.

— Как дела с твоей армией? — отвлёк меня голос Яна, обращённый к брату.

Мы втроём всё ещё оставались на месте, когда ни Гая, ни Барбары уже не было здесь.

— Слышал, ты уже долгое время скитаешься в одиночестве по лесам. Они тебя вспомнили? — продолжил он.

Константин медленно, лениво щёлкнул пальцами, и десяток костомах наполнило пространство. Я машинально вздрогнула — хоть мой разум и уяснил, что они ему подчиняются, но тело всё ещё выдавало естественную реакцию страха.

— Это хорошо, что они по-прежнему тебя слушаются. Останься с ними подольше, и посмотрим, что из этого выйдет.

Меня несколько удивлял требовательный, грубый голос Яна. Он никак поддевал брата. Между ними витало нечто неосязаемое. Какой-то конфликт. Или недосказанность. Может, Ян просто хотел привести его в чувство? Расшевелить? Ведь Константин был далеко не в порядке — ещё пару дней назад он бредил, похитив меня. И даже когда на мне уже было заклинание Дивии, и меня отыскали в том осеннем лесу все три брата, ему и тогда казалось, что я — его бывшая знакомая. И хоть я была в полусознании, я помню, как Ян рычал на него, долго убеждая в обратном.

— Они мне верны, — глухо ответил Константин, с долей лёгкого раздражения. — На годы, столетия, века.

Яну этого не было достаточно.

— Главное, чтобы ты сам был в этом абсолютно уверен. Однако, где остальные? Они понадобятся нам все и скоро.

— Я их призвал, — сказал тот уже громче, проявляя непривычные нотки враждебности. Он словно на секунду ожил, очнулся после долгого сна. Стал кем-то кроме потерянного чёрного духа. Но ненадолго. — Они прибудут.

Ян удовлетворённо кивнул. Он даже отчасти смягчился, ведь получил то, что хотел.

В это же время нас окликнул недовольный голос Валентины, рассерженной из-за ожидания.

Мы оторвались от стены, где вели беседу и пошли вглубь замка по длинной дорожке ковра, переходя в соседний зал — вероятно, столовую. Константин выбился вперёд, Ян шёл за ним, а я отставала, ненарочно — просто меня заинтересовали картины. Двигаясь мимо них, я цеплялась взглядом почти за каждую, не зная, будет ли у меня время вернуться и рассмотреть их — лики драконов в классических одеяниях, рядом со знатными князьями — ведь у нас на носу была война с волколаками. И вдруг один из портретов обратил всё моё внимание на себя.

Девушка, молодая, почти ничем не примечательная — русо-серые волосы, бесцветные глаза, узкое лицо с заострёнными скулами… Фигура Яна приближается ко мне на шаг и перекрывает обзор. Ультрамариновый цвет его радужек упирается в меня, рассеивая моё собственное зрение. Оно меня подводит, я вижу галлюцинацию, мимолётный нечёткий обрывок…

Мой сон о запертом в клетке Константине.

Эта девушка из моего сна.

Из соседней клетки.

Как она могла присниться мне, если я никогда её не видела ранее?

— Кто это? — спрашиваю я.

Мне отвечает Валентина, замершая в скуке у дверного косяка.

— Наша младшая сестра Александра, — бросает она, и вздыхает, категорично, добавляя: — Столько бы ещё её не видела.

Я неотрывно смотрю на портрет. Меня пронзает озноб.

— Ава, — зовёт меня Ян.

Мои плечи вздрагивают. Я всматриваюсь в него, впервые — с опаской. Пытаюсь разглядеть, не загорятся ли его глаза сейчас красным, вместо привычного синего. И нет ли у него за спиной длинного чёрного плаща. Я прямо таки ожидала этого.

— Всё хорошо? — спрашивает он.

— Да, — вру я.

Он протягивает мне открытую ладонь.

— Пойдём.

Это Ян, мысленно говорю я себе. Мой Ян. В нём ничего не поменялось. Он не тот Ян из моего сна, окутанный чёрным туманом, который запер своих братьев и сестёр в тюрьме. Я — человек. Я не могу видеть ни вещих снов, ни снов о чужом прошлом.

Я делаю глубокий вдох. Вероятно, мне привиделось. Просто Александра, кем бы она ни была — очень похожа на незнакомку из моих видений, и непримечательные черты её лица очень похожи на тысячи других. Позже, я вернусь сюда, чтобы убедиться, что девушки отличаются. Или лучше не буду — потому что заблуждаюсь. Только что я испытала большой стресс от неудачной встречи с Барбарой — он сказывается на мне.

Потянувшись к Яну, я двинулась бок о бок с ним, попытавшись выбросить всё лишнее из головы. Проскользнув между границами сумрака, очерченными старинными балками дверного проёма — мы очутились в следующем зале. Остальные уже были здесь и поджидали нас, стоя у прохода.