Бедовый месяц - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 13

Девушки странно переглянулись.

– Так ведь мадам Торн велела от этих вещей избавиться.

– Мадам Торн? – повторила я нараспев, потому как дыхание чуточку сперло и удавалось почему-то петь, но не нормально говорить. Слов-то не было, одни междометия.

Тетка под шумок решила проредить мой гардероб. Нашлась поборница моды! Хочет избавиться от одежды – пусть перетрясет свои дорожные сундуки.

– Дамы, верните все обратно, – велела я. – Сейчас же!

Вообще, хотела сказать «пожалуйста», но от возмущения запас вежливости несколько прохудился. Они же чуть не прикончили мой любимый халат!

Горничные пристроили вещи на комод и удалились. Оставшись одна, я сбежала в ванную комнату. Хорошо, что та примыкала к гардеробной и не пришлось нестись через весь номер в исподнем. А когда вышла, душистая, намытая и в уютном халате, обнаружила Филиппа…

Вокруг моего ненаглядного мужа на разном расстоянии от пола застыли сбитые с комода вещи. С большим недоумением, словно никогда в жизни не видел женского белья, он рассматривал гордо расправленные в воздухе полосатые панталоны.

Я и сама встречала такие, с позволения сказать, пестрые изделия швейного промысла только в одном месте: в лавке женских штучек мадам Руфьи в Энтиле. Она шила их собственными руками, чем сильно гордилась. Никак тетушка Клементина подсунула зимнее бельишко. Видимо, побоялась, что племянница в горах отморозит нежное место, какое следовало пристраивать на диваны и возить исключительно в теплых каретах.

– Вы чего на них пялитесь? – тихо, но свирепо спросила я, словно он совершал гнусное злодеяние, а не изучал приблудное исподнее.

Филипп перевел на меня растерянный взгляд, и брови его поползли на лоб.

– А теперь на меня, – сердито добавила я, покрепче затягивая пояс. – Никогда не видели халата в стиле… ретро?

– Ретро – это когда одежда на женщине как из бабушкиного сундука?

– Вы же не пытаетесь оскорбить мой халат? – обиделась я и огладила ладонями мягкую ткань. – Ретро – это удобно и уютно. И знаете что?

– Да?

– Отдайте уже мои панталоны… Шорты!

Приблизившись, я попыталась сорвать висящее полосатое недоразумение, но оно словно было прибито гвоздями к воздуху. Пришлось дернуть посильнее, отчего ткань хрустнула. В разные стороны прыснули золотистые искры затухающей магии.

– Какие-то ненадежные панталоны, – пробормотала сквозь зубы. – В смысле, шорты! Это шорты, ясно?

– Шорты с начесом, – заметил Филипп.

– Что вы удивляетесь? Они зимние. Не догадывались, что такие существуют? – проворчала я, пряча цветастое безобразие подальше от его внимательных глаз. Попросту за спину. – Никогда не знаешь, в какой момент усядешься в сугроб.

– В холода их надо носить постоянно? – въедливо допытывался муж.

Да дались же ему эти демонские штаны! Послушаешь и решишь, что сам захотел на досуге примерить и испытать на морозе.

– Как только похолодает до такого мороза, что птицы начнут падать замертво, а задницы… – Я прикусила язык. Похоже, до крови. Наверное, распухнет, зато не смогу нести чушь и сыпать в приличном обществе мужа бранными словечками.

– Продолжайте, – кивнул он. – Что вы там говорили?

Его глаза вспыхнули смехом. Уголки губ подрагивали. Я чуть не проглотила собственный длинный язык. Можно больше не напрягаться и не строить из себя прелестную дурочку. Репутация таковой успешно заслужена!

– Зачем вы вообще сюда зашли? – буркнула я недовольно, стараясь сменить тему.

– Переодеться, – подсказал он.

– А не заметили, что дверь закрыта?

– В этом был сакраментальный смысл? – утончил Филипп.

– Не сакраментальный, а самый обычный. Закрытая дверь как бы тонко намекала, что здесь занято. – В порыве вдохновения я взмахнула треклятыми панталонами и пожелала самой себе провалиться под паркет. – Филипп, не хочу показаться грубой, но, может быть, вы уже выйдете куда-нибудь, чтобы я оделась?

И по возможности спрятала позорное исподнее. Ей-богу, трусы с начесом удивили меня ничуть не меньше. Держу и поражаюсь: кто в здравом уме натянет на себя это колючее недоразумение? Разве что в качестве наказания за плохое поведение.

– Дорогая супруга, давайте я выйду в ванную комнату, – предложил он и даже кивнул в нужном направлении. – Обещаю не торопиться, переодевайтесь без спешки.

– Благодарю, – с достоинством ответила я, сдвигаясь с пути.

Едва муж шагнул из гардеробной, как за его спиной взмыли в воздух застывшие возле пола вещи. Красивое колдовство, совершенное с небрежной естественностью. Одежда встряхивалась, складывалась и слеталась в аккуратную стопку.

Неожиданно среди прочих мелочей обнаружилось очередное исподнее с длинными штанинами. Расцветкой в ярко-красное сердечко. К ним в комплект шли чулки. И теперь обе штуки мельтешили в воздухе. Клементина точно решила меня доконать!

– Тереза?

– Да? – Я резко развернулась и закрыла собой дверной проем, чтобы Филипп не заметил, как отвратительные чулки в сердечко самостоятельно скатываются аккуратными валиками.

– Я ваш муж.

– Я в курсе.

– Не стоит меня стесняться, – пряча улыбку, мягко проговорил он и скрылся за дверью.

Я выдохнула и первым делом попрятала в нижний ящик комода цветастое приданое. Потом шустро надела платье, просушила кудрявые волосы простеньким заклятием и отправилась на пять минут к тетке. Задать вопрос: в какое страшное мгновение она решила меня этим приданым одарить и добавить в мои будущие мемуары о позорах в жизни еще одну главу? А заодно рассказать об обеде с мадам Торн, если разбор спорной энтильской моды не затянется до трех часов пополудни.

Широкий замковый коридор был пуст и тих. Мирно стояла в кадке украшенная бантами елочка. На стенах в круглых стеклянных колпаках потрескивали магические огоньки. Ковер на полу заглушал стук каблучков.

Я повернула за угол и задумчиво притормозила, обнаружив две совершенно одинаковые двери, смотрящие друг на друга. Слева и справа. Номера у них отличались одной цифрой, и какой на следующие две недели принадлежал моим родным, я – хоть убей – не помнила.

Сначала двинулась влево, потом передумала и, протянув кулак, постучалась в дверь справа. Удивительно, но угадала! Изнутри крикнули голосом Лидии:

– Заходите!

Я заглянула внутрь. В гостиной, уютно забравшись на диванчик с ногами, сидела моя тетка и читала «Приручение домашних драконов». На придвинутом поближе столике стояла фарфоровая тарелка с очищенными орешками.

Звонкий и тонкий фарфор с золотой каемочкой был местный, а орешки – определенно энтильскими, прихваченными запасливой Лидией в путешествие. Но перекус не понадобился – по дороге всех неплохо кормили, а некоторых (меня) даже с большим перебором. После вчерашнего пиршества внутри не приживались даже мысли о еде.

В номере царило умиротворение. В окна лился солнечный свет, виднелась присыпанная снегом гора. Никакого задорного скандала в духе тетушки Клементины, ненавидящей, когда разбирали сундуки не так, как ей нравилось, что-то не наблюдалось.

– Ты одна? – Я недоуменно огляделась. – Где остальные?

– Клементина вышла, – объявила Лидия и, оттопырив мизинчик, перевернула страницу.

– Куда?

– К тебе, – легкомысленно отозвалась она. – Ты не представляешь, какую полезную книгу подарили твои соратницы…

– Подожди! – перебила я. – Когда она ко мне пошла?

– С полчаса назад. Вы разминулись?

– Здесь не такой длинный коридор, чтобы по нему идти полчаса, – нахмурилась я.

Может, тетушка и пыталась дойти к нам с Филиппом в номер, но определенно добралась в какое-то другое место.

– А где Рендел?

– Так известно же где. – Лидия пожала плечами. – Как только за Клементиной закрылась дверь, тут же сбежал.

– Куда?

– Откуда мне знать? – Она наконец пожелала поднять голову и посмотреть на меня укоряющим взглядом. Дескать, не отвлекай от чтения.

– Ты же сказала, что тебе известно.

– Это была колкость, соразмерная ситуации. Кстати, ты действительно должна прочесть эту книгу…