В постели со Снежной Королевой - Тронина Татьяна Михайловна. Страница 60

Разумеется, Ирма тоже никогда не была одна, ее всегда окружали поклонники — и такие, что Ромке Селетину было до них, как до неба. Ирму Ивлеву обожали, сгорая от исступленной страсти, перед ней ползали на коленях, ее заваливали цветами и драгоценностями, но никто, ни один человек, не был ей так абсолютно предан, как Селетин своей Вике.

Ирму это раздражало — просто из принципа. Зачем он так любит ее, зачем? Неужели он настолько слеп?..

Поэтому, когда у Вики появился любовник — известный тележурналист Ратманов, Ирма разозлилась еще больше. Вика напропалую изменяет мужу, а тот продолжает фанатично ее любить!

Не то чтобы Ирма все время об этом думала — нет (делать ей, что ли, было нечего!), но, когда спустя несколько лет ей выпал шанс изменить ситуацию, она его не упустила.

Ничего особенного придумывать не стала: просто пригласила Вику к себе, когда у нее было свидание с Ратмановым («сам же потом спасибо скажет, что избавила его от назойливой любовницы!»). Договорилась с Верочкой, что та впустит Вику, якобы не зная или забыв, что хозяйка в этот момент принимает еще одного гостя.

Широкая кровать под балдахином, приглушенный свет, тихая музыка, черный шелк постельного белья, который контрастирует с цветом кожи и делает происходящее более выразительным и ярким, зеркала, многократно дублирующие все…

Ирма видела Вику, видела, как та быстро заглянула в спальню, а потом отскочила назад, едва слышно вскрикнув.

— Кто там? — испугался Ратманов и отпрянул от Ирмы, лихорадочно шаря вокруг себя в поисках черного покрывала. — Ты слышала?

Часы в соседней комнате зашипели, заиграли мелодию «Августина».

— Это часы! — засмеялась Ирма. — Господи, надо выбросить эту рухлядь, вечно она всех пугает!

— Нет, кто-то нас видел!..

Все это было очень забавно.

…Но ситуация повернулась неожиданным образом. К вечеру следующего дня Ирма узнала, что Вика покончила с собой. Это было неприятно. Но хуже всего было то, что Селетин так убивался из-за Вики… Он все равно ее любил — даже после смерти!

«Надо ему рассказать о похождениях его милой женушки, — решила Ирма. — Но как-нибудь незаметно, к месту, якобы случайно…» Она снова тянула и выжидала, когда будет повод рассказать правду…

И вот сегодня Ирма наконец сказала Селетину, что его жена изменяла ему с другом, но ожидаемого эффекта почему-то не получилось. Наверное, потому, что Алена вела игру по-своему, а еще ко всему прочему в приватной беседе напрямую обвинила ее в смерти Вики, чуть ли не свиньей назвала. Ужасно неприятно…

— Ваш чай, Ирма Константиновна! — В гостиную вплыла Верочка.

…Алена догнала Романа только на улице.

— Рома!

Он, в распахнутом длинном пальто, съехавшем на сторону галстуке, обернулся. Спросил с неподвижным лицом:

— Ну что? Что?!

— Ты куда?

Он ничего не ответил, достал из кармана брелок от машины.

— Ты к Никите? — догадавшись, спросила Алена. Схватила его за руки. — Ромочка, не надо!

— Убью гада… — беззвучно прошептал он, отрывая от себя ее руки. И Алена вдруг поверила — а ведь правда, убьет.

— Не надо! — умоляюще закричала она, продолжая на нем виснуть. — Погоди… Давай хоть поговорим!

— О чем? — сквозь зубы прошептал он.

— О том, что прошлого уже не исправить!

— Еще как можно, — нехорошо улыбнулся он. Алена не узнавала Селетина, всегда такого спокойного и доброжелательного. — Ну, Никита, ну друг мой любезный…

— Рома! — Алена изо всех сил толкнула его в грудь. — Ты меня видишь или нет?! Поговори со мной!

— О чем? — Он в первый раз посмотрел ей в глаза, но так, словно она была пустым местом. — Да, когда ты собиралась рассказать мне обо всем этом? Ты давно знала — про Никиту?

— Я вообще не собиралась ничего тебе рассказывать! — едва не плача, воскликнула она. — Если бы ты не примчался сейчас к Ивлевой, то ничего бы не узнал!

— Тогда зачем, зачем тебе все это было надо?.. — Он затряс ее за плечи, совсем как недавно Ратманов.

— Ты ни в чем не виноват! Это они — Ирма и Никита довели Вику…

— Значит, все-таки собиралась мне рассказать! — покачал головой Селетин. — Утешить меня хотела… Или самой убедиться в том, что я не Синяя Борода? А?..

— Рома, ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь! — заорал он. — Все равно в ее смерти виноват я, только я! Потому что я был слеп!.. Я не замечал очевидного! Я позволил этим людям погубить ее!

— Мне кажется, это все каким-то образом подстроила Ивлева, — забормотала Алена. — Это она была любовницей Никиты… Когда Вика перед смертью позвонила матери, она говорила о нем и о ней! Ирма все как-то подстроила, только я так и не поняла — зачем…

— Ирма? — опешил Селетин, а потом лицо его снова окаменело. — Логично… Я сам мог об этом догадаться. Ирма… Ну да, только Ирма! — Он снова рванулся к машине, но Алена буквально повисла на нем. — Алена, я тебя прошу… — с холодным бешенством начал он.

— Ну убьешь ты Никиту — и что с того? Да нет, ты не убьешь его… Ты думаешь, это так легко?.. — неуверенно пробормотала она.

— Я не могу это просто оставить как есть, не могу!

— А я?

— Ты?

— Да, я!

Он замолчал, тяжело дыша.

— Зачем тебе я? — спросила Алена. — Зачем, если ты любил и любишь только Вику?.. Ты говорил — к мертвым не ревнуют, но все время давал мне повод ревновать! Я была для тебя только ее жалкой заменой, и теперь, когда ты узнал обо всем, теперь я стала тебе не нужна! Ведь так? Так, скажи мне?!

— Алена...

— Ну ладно, допустим, ты каким-то образом сумеешь отомстить Никите. Он сильный, здоровый мужчина, он не подставит тебе покорно шею, но все равно — ты убьешь его, потому что горишь праведным гневом… — быстро, лихорадочно бормотала она. — А я? Что будет со мной? Тебе все равно?.. Тебе все равно! Ты не любишь меня! Все досталось только ей!

— Ты говоришь ерунду… — сурово начал он.

— Иди! — Алена отпустила руки и толкнула его в грудь. — Иди! Делай что хочешь! Бей, убивай, мсти, колоти, дерись, ищи других женщин, морочь им голову… Ведь Вики нет, нет смысла жить, нечего больше терять! Тебе никто не нужен, кроме нее. И я тебе не нужна.

Алена развернулась и побежала прочь по серому, комковатому снегу. Ее душили слезы.

Селетин догнал Алену, развернул к себе. У него уже было другое лицо, та холодная неподвижная маска постепенно стиралась, исчезала, и теперь, с таким лицом, он вряд ли бы стал убивать Ратманова. Но Алену это уже мало трогало.

— Я никуда не пойду. Пусть бог судит его. Его и Ирму. Я останусь с тобой, — мрачно произнес он.

— Отстань от меня! — закричала Алена. — Все это только слова! Ты любишь только Вику! Уходи, я не хочу тебя больше видеть! Никогда!

— Я не уйду! Я тебя люблю! — тоже заорал он с ненавистью. — Я тебя люблю, ты слышишь?!

— У нас все равно ничего бы не получилось… — снова лихорадочно забормотала она. — Ты все время вспоминал бы ее, сравнивал бы меня с ней. А потом ты бы стал мне изменять, потому что ей был слишком верен!

— Да что за ерунда…

— Нет! Так и было бы! Мы никогда не смогли бы стать счастливыми!

— Ну что ты говоришь, что ты говоришь…

— Я не хочу тебя видеть! Не хочу!

— Что? Не хочешь? — с раздражением повторил он. — Ну и ладно, ты меня больше не увидишь! Ты права, мы не смогли бы жить вместе, потому что ты каждый день, каждую минуту припоминала бы мне Вику, сравнивала, как я любил ее и как люблю тебя, ты испортила бы все!

— Это ты все испортил!

Они стояли и кричали в лицо друг другу обвинения, а потом развернулись и одновременно побежали в разные стороны, словно некая сила толкала их.

…Алена ничего не видела от слез.

Несколько раз она чуть не упала на скользкой дороге, а потом заставила себя остановиться и отдышаться. Огляделась — она была на незнакомой, скучной улице. Мимо медленно тащился поток машин в дымном сизом мареве.

«Завтра первое марта, — неожиданно и некстати вспомнила она. — Весна! Боже мой, уже весна…» Она засмеялась и вытерла слезы. «Как же я ненавижу этого Селетина — ну прямо сама убила бы его!»