Семь дней до Апокалипсиса (СИ) - Чайка Дмитрий. Страница 22

— Я буду участвовать! — слабым голосом сказал Лёха. — Но только не сейчас. Сейчас я не годён. И нам надо к Гэндальфу. Пошли, что ли?

— Пошли, — согласилась двужильная Клавдия Егоровна.

Великий волшебник нашелся быстро. Он сидел в кабинете за столом, на который задрал ноги, и курил трубку с длинным чубуком. Гэндальф задумчиво смотрел в окно. Судя по тому, что он был одет в серый балахон, грохнуть несчастное животное из пещеры он еще не успел. Видимо, ставил здоровье превыше карьеры. Или наоборот, берег последнего представителя исчезающего вида.

— Чего тебе тут надо, мазафака? — любезно поинтересовался добрый волшебник, когда майор Петров вошел в кабинет. — Тебя молнией шарахнуть, чтобы ты дверью больше не ошибался?

— Не трудись, — легкомысленно махнул рукой Лёха. — Все равно это бесполезно. Я при исполнении.

— Долго вы реагируете, — хмуро сказал Гэндальф, бегло посмотрев на ксиву. — Я еще вчера заявление подал.

— Да тут к вам добраться не то, чтобы легко оказалось, — честно признался Лёха.

— Опять этот продаван мудрует? — догадался Гэндальф. — Вот ведь упрямая сволочь! Не работник, а полное дерьмо! И ведь не уволишь, у него контракт на сто лет!

— А кем он у вас работает? — в удивлении открыл рот Лёха.

— Как кем? — не менее удивленно спросил Гэндальф. — Смотрителем зоопарка, конечно. Он у меня орла кормит! Не слышите, что ли? — У подножия башни раздавались истошные вопли продавца пылесосов.

— Что можете пояснить по существу дела? — Лёха раскрыл блокнот с самым деловым видом. — И я должен вас предупредить, что ложный донос карается в соответствии с главой 306 УК РФ. До трех лет.

— А чего это ты мне, майор, про свой УК РФ тут гонишь? — удивился Гэндальф. — Во-первых, тут таки тебе рай. А во-вторых, я таки из Иллинойса. Хотя…Мне не показалось? До трех лет всего? Счастливые вы, люди с постсоветского пространства! И счастья своего не понимаете! Буду иметь в виду, продолжай!

— Что продолжать? — удивился Лёха. — У вас украли жезл. Когда это произошло? Кто был рядом, и кто мог это сделать?

— А я откуда знаю, кто это мог сделать? — искренне изумился Гэндальф. — Кто тут коп, я или ты?

— Вот и поговорили, — пробормотал расстроенный Леха. — Может, подозреваете кого?

— Всех! — торжественно сказал Гэндальф. — Я всех подозреваю! Жезл — штука нужная.

— Вообще всех? — удивился Лёха.

— Вообще всех, кроме Дейэнерис Таргариен, — уточнил волшебник. — Это же такие непроходимые ду…

— Да, я в курсе, — майор решительно пресек обсуждение чужих умственных способностей. — Может быть, вы кого-нибудь подозреваете больше других?

— Крутился тут один, — сказал Гэндальф после раздумья. — Точно! Он это, румын проклятый!

— Румын? — насторожился Лёха. — Почему румын?

— Ну, а кто же еще, — поморщился Гэндальф. — Он же слащавый до невозможности, значит румын. Его вместо сахара можно в чай добавлять. У вас в бывшем СССР отдельная категория дам считает, что он певец ртом.

— Певец ртом? — раскрыл в изумлении свой собственный рот Лёха.

— Ну, это только предварительная версия, не самая правдоподобная, — поморщился Гэндальф.

— А как он выглядит? — в руке майора появилась ручка и блокнот. — Особые приметы, шрамы, родинки…

— Какие, к чертям собачьим, тебе нужны особые приметы? — выкатил на него глаза волшебник. — Это же ОН! ЕГО же все знают! Даю подсказку. Беззвучно артикулирует под музыку отверстием в голове. Нет? Сейчас будет очень легко! Пафосный долбоеб в перьях. Что, тоже никак? Человек, который вставил себе в лицо глаза страдающей от запора коровы. Опять нет? Танцор писькой. Тоже мимо? Первый мужчина на Земле, родивший двойню от трех неизвестных отцов. Венец Творения и Эталон Красоты по его собственному мнению. Что, вообще никаких ассоциаций? Нет, ну ты и дремучий, все-таки! Ты что, телевизор вообще не смотришь?

— Не-а, — виновато покачал головой Лёха. — Все некогда, служба! Так как я его узнаю?

— Да если ты его увидишь, — пояснил ему Гэндальф, — то вообще ни с кем не спутаешь. Да по сравнению с ним новогодняя елка, взорванная килограммом тротила в центре павлиньей фермы, это просто унылое говно. Парень, поверь, ты его узнаешь!

— А зачем ему жезл Вельзевула? — продолжил делать пометки майор Петров. Судя по звуку где-то далеко внизу, молния ударила в продавца пылесосов. Карма, однако!

— Так ведь это жезл Князя Тьмы! — удивленно посмотрел на него Гэндальф, который дураком не был, и кого не надо, всуе не поминал. — Этот девайс может абсолютно все! А если его использовать вместо микрофона… О-о-о! Зал будет рыдать в экстазе, даже если этот чудак, который даже в сортир ходит в карнавальном костюме из Рио, вдруг забудется, и случайно споет без фанеры.

— Я, кажется, поняла, кто это! — лицо Клавдии Егоровны просветлело, и она застонала в предвкушении. — Найдем его, касатик! Я его лично обыщу… С ног до головы… Мамочки! Вот свезло то! Да только ради этого стоило инфаркт схватить при испытании последней модели фаллоимита…

Бабка заткнулась, видя неиллюзорную заинтересованность на лицах слушателей.

— Инфаркт микарда у меня был! — засуетилась она. — Дефибриллятор на мне испытывали. Последней модели! А вы чего подумали, охальники этакие?

— Да так, ничего, — задумчиво протянул Лёха. — Вы, бабушка, оказывается, полны сюрпризов. Не ожидал!

— Чего мы ждем? — с воодушевлением спросила Клавдия Егоровна. — Надо преступника искать, а не лясы точить! Там твой смотритель транспортное средство накормил?

— Да, вроде бы, — прислушался Гэндальф к шуму улицы, где было подозрительно тихо. Тихие стоны не в счет.

— Нам нужна ваша машина, сэр! — важно заявила бабка, и Лёха посмотрел на нее с недюжинным уважением. Он все свои двадцать лет службы хотел произнести эту фразу, но абсолютно точно знал, чем такая просьба может закончиться. Любые мечты на эту тему обрывались на совершенно отчетливой картине, которую он видел, словно наяву. Там, после беседы с четой интеллигентных пенсионеров, едущих на дачу в ближнее Подмосковье, он, майор Петров, украшает собой отделение сочетанной травмы Института имени Склифосовского, а по его истории болезни защищают три докторских диссертации сразу. Не каждый день проктологи извлекают из задницы грабли.

— Да! — решительно поддержал Лёха Клавдию Егоровну. — Ключи и документы!

— Верните только, — насупился Гэндальф. — Как на место прилетите, просто скажите: Домой! И он вернется. Окей, гайз?

— Окей, окей! — замотала головой бабка, которой безумно хотелось провести личный досмотр кумира всех пенсионерок постсоветского пространства.

Гэндальф задорно свистнул в четыре пальца, и транспорт подлетел к балкону кабинета, подставив опергруппе хвост, словно это был трап самолета.

— А куда летим-то? — спросил Лёха сквозь свист ледяного ветра. Передвигаться на гигантском орле оказалось совсем не так весело, как он думал вначале. Уши и нос утратили чувствительность и грозились отмерзнуть напрочь. — Я даже не представляю, где его искать!

— Вот ты деревня все-таки, — пробурчала под нос бабка, которая смотрела в телефоне расписание концертов искомого персонажа. — Нам в Ленинград!

— Куда? — удивился Лёха. — В Питер, что ли?

— Тебе в Питер, мне в Ленинград, — пробурчала старушка, и орел послушно развернулся к городу, славному своими дворцами, каналами, мерзкой погодой и изобилием галлюциногенных грибов в окрестностях.

Концертный зал на Лиговском проспекте был осажден страждущими старушками, которые не смогли зайти внутрь. Они ловили прорывающиеся сквозь стены волшебные звуки, и закатывали в экстазе глаза. Проспект был забит полностью, перекрыв движение машин, а внимание бабушек было обращено в сторону входной двери. Им было плевать на все, кроме звуков чарующего голоса их кумира, который проникал в мозг даже сквозь толстую кирпичную кладку. Гигантский орел, приземлившийся посреди улицы, не вызвал у фанатов ни малейшего интереса. Они внимали! Они внимали, хотя концерт закончился уже полчаса назад. Те остаточные колебания эфира, что пока не растворились в ноосфере, держали фанатов в состоянии каталепсии.