Подменная дочь клана Огневых (СИ) - "Айлин". Страница 12

— Не волнуйся, деточка, — обратилась она ко мне. От смены тембра с оперного и хорошо поставленного на приторно-сладкий, каким обычно сюсюкают с трехлетними несмышленышами, по спине побежали мурашки и неожиданно заболел недавно вылеченный верхний коренной зуб. — Давай начнем с простого. Приготовь бутербродик, твой самый-самый любимый.

Бутерброд — это действительно просто. Нарезать хлеб. Мне больше симпатизировал бородинский с кориандром, так что его. Толстый слой масла. Колбасы и пару ломтиков сочных красных помидоров, поблескивающих капельками сока. Выглядело вкусно. Попробовать не дали. Имперский эксперт, на бейджике посмотрела, что его зовут Семен Юрьич Семушкин, шустро увел у меня из-под носа тарелку. И воткнул в бутерброд щуп какого-то прибора. По мини-экранчику поползли цепочки цифр, прибор мигал лампочками и как-то мелодично гудел. Думаю, он мог бы составить даме в розовом пару для дуэта. Как бы странно это ни звучало. Прибор пронзительно пискнул, и эксперт, суматошно пригладив волосы, пытаясь выглядеть как можно более представительно, сказал:

— Чисто. Никаких следов токсинов или ядов. Присутствующие зашушукались. Иванна Ивановна ободряюще улыбнулась, а я необъяснимо занервничала и постаралась тайком вытереть потные ладони о джинсы.

— Так, солнышко, а теперь давай сварим пельмешки. — у меня буквально свело скулы от приторной сладости, словно в рот килограмм сахара засыпали и приправили вареньем. Я вздохнула, выдохнула и досчитала до десяти. Потом до двадцати для верности, убедила себя потерпеть обращение как к трехлетке еще немного, и буквально выдавив из себя улыбку, кивнула,

— Хорошо, тетушка.

Даму в розовом немного перекосило, блин, надо было её бабушкой назвать.

Прежде чем варить пельмени, я внимательно прочитала все, что было написано на упаковке. Для тех, кто впервые на кухне, производитель не только любезно написал состав, но и что с этими пельменями делать. Для надежности уточнилась в сети. Все правильно: закинуть в кипящую воду, брызгаются, заразы! — добавить туда соль, перец горошком и лавровый лист, подождать, пока всплывут, выловить. Выловила. Начать с того, что они местами прилипли ко дну. Их, оказывается, мешать надо было вначале и потом периодически, а не как я, где-то в середине, злостно отдирая прилипшее ко дну кастрюли. Кулинария явно не мое, даже без парадокса. Пельмени вырвали у меня из рук, мистер «халат с пятном» сунул щуп в один из дымящихся пельмешков и забегал взглядом по строчкам на мониторе. Цокнул языком. Оторвался от монитора, полез в блокнотик, пролистал его, найдя какую-то запись, снова цокнул языком, на этот раз выглядя как-то более восторженно. И, отодвинув меня от кастрюльки, взял пельменную воду на анализ.

— О…— Простонал он. Я насторожилась. Вода в колбочке под воздействием реактива меняла цвет с мутно-белесой на ярко-красную. Семен Юрьич буквально подпрыгивал над пробиркой. Однако в какой-то момент цвет в пробирке начал выцветать.

— Как так? — Растерялся мужчина, вытерев руки о белый халат и оставив на нем еще пару непонятных пятен. Затем схватился за какие-то колбочки из своего чемодана и капнул в раствор, пробежался взглядом по цифрам на мониторе, запустил пятерню в волосы и с силой дернул. Да уж, это не дрожжи с перекисью водорода смешивать. Подозреваю, с таким темпераментом годам к тридцати он будет лысым. Семен Юрьич сейчас больше всего напоминал безумного алхимика — что-то добавлял, пытался подогреть кастрюльку с водой из-под пельменей, весьма невежливо отодвинув меня от плиты. Следующие десять минут Семен Юрьич полностью погрузился в свой мир. Я искала в телефоне интересные рецепты, дама в розовом попросила приготовить что-то посложнее пельменей, на мой выбор, а взрослые откровенно скучали. Вердикт оказался интересен — высокотоксичное вещество, быстро разлагающееся при падении температуры. В пельменях оно тоже было, но чуть в большей концентрации. И, так как пельмени остывают медленнее, распадалось оно тоже медленнее. От влюбленного взгляда Семена Юрьевича меня передернуло. Почему-то живо представилось, как он ставит меня к плите и заставляет готовить, готовить и готовить.

И да, по итогу я готовила, готовила и готовила. Вердикт: парадокс.

Ну и мелочи по итогу. Чем сложнее блюдо и чем дольше термическая обработка, тем сильнее токсин и тем медленнее он распадается. Неважно, кто режет ингредиенты, важно, чтобы я занималась ими в дальнейшем. Варила, жарила и так далее. Обратное тоже работало. Если я просто режу или мою ингредиенты, то токсин не образуется. В общем, жить во взрослой жизни мне на салатах, бутербродах и доставке.

Огневых от решения комиссии слегка перекосило. Некоторые журналисты откровенно взбледнули, когда, глядя куда-то в сторону, Иванна Иванновна пообещала привлечь к ответственности всех, кто как-то причастен к дискредитации приюта.

А вот Семен Юрьич пошутил, что с таким парадоксом никакого пробуждения не нужно, приведя в пример Александру Борджиа, Вацлава Нерона и прекрасную Цы Си. У китайской красавицы пробуждение оказалось в разы слабее парадокса. Которые вместе образовали гремучую смесь, едва не отправившую империю Цинь в архивы на полках истории. Самая известная наложница Цинского императора обладала уникальным навыком очарования, которое буквально сводило с ума наиболее неустойчивых к этому людей. Такое пробуждение позволило ей творить в гареме буквально все, что вздумается, а парадокс помогал решать проблемы с неугодными. Мало кто откажется от собственноручно приготовленного любимой наложницей императора печенья. Яды у Цы Си были сильно поустойчивее, чем у меня. Тогда еще никто не вел картотеку пробужденных и их парадоксов, так что о способностях этой опасной красавицы узнали только после ее смерти, из дневников, которые она вела на протяжении всей жизни. По забавному стечению обстоятельств Цы Си отравили буквально за шаг до того, как ее сын должен был стать императором Поднебесной.

А еще меня активно зазывали работать в НИИ, вот прям счас без всякого образования. Вот зуб даю, поварихой на кухню, ибо столь быстрый процесс распада у токсина Семену Юрьичу не нравился. За длинными формулами и умными словами, — химия не моя сильная сторона. —я поняла, что токсин надо стабилизировать. Да и группы токсинов классифицировать, вариаций токсинов у меня аж три штуки насчитали. потом защитить кандидатскую, докторскую, и может, получить Нобелевскую премию. Отказывалась долго, упорно, и до конца так и не отказалась. Спасла только подошедшая Ван Вановна, которая зыркнула на Семена Юрьича, чуть изогнула бровь, и я увидела, как отчаянный ученый, готовый все положить на то, чтобы сделать из меня подопытную крыску, несколько сбледнул с лица и поспешил откланяться.

— А что, так можно было? — удивилась я, глядя, как в воздухе тает остаточное изображение маньяка от ядов.

— Тебе еще нет,— отмахнулась Ван Вановна. — Лет через пятнадцать, может быть, и получится. Или раньше, смотря, как жизнь сложится, но, Мира, я очень надеюсь, что тебе этот навык не пригодится.

Я пожала плечами. Расстраивать директрису не хотелось, но с моей точки зрения, подобный навык мог не пригодиться только очень любимым и хорошо защищенным девочкам типа Милены Огневой. За которую могут так зыркать из-за плеча папа и братья. Честно говоря, Елену Огневу я так зыркающей не представляла.

Вспомни солнце, вот и лучик. Огневы стояли на выходе и явно ждали меня. В глазах отца появился какой-то неожиданно искренний интерес. И это настораживало, а вот по взгляду Елены, — до сих пор не понимаю, почему даже в мыслях не могу назвать ее матерью, — я ничего понять не могла. Но и не хотела,

— Мира, — окликнул меня Елена. Я остановилась и демонстративно закатила глаза.

— Сиятельная графиня хочет мне что-то сказать? Елена Огнева набрала было воздуха что-то сказать, но ее прервал муж:

— Нет такого обращения: «сиятельная графиня». К князьям и графам принято обращаться «ваше сиятельство», и «ваше благородие» ко всем остальных. Так что, когда в следующий раз захочешь поерничать, делай это правильно.