История мира - Уэллс Герберт Джордж. Страница 36

Иисус провозглашал не только моральную, но и социальную революцию; его учение, как видно из множества намеков, имело и явный политический характер. Правда, он говорил, что царствие его не от мира сего, что оно лежит в сердцах людских, а не на троне, но было явно заметно, что как только где-либо и в какой-либо степени царство его охватит человеческие сердца, повсюду там весь внешний мир должен будет основательнейшим образом перестроиться и обновиться.

Хотя глухота и слепота его слушателей могла пропустить многое из учения Иисуса, ни для кого не тайна, что он стремился революционизировать мир. Весь смысл оппозиции к нему, обстоятельства суда над ним и казни явно указывают на то, что современники хорошо понимали, к чему он ведет: изменить, переплавить, расширить человеческую жизнь по всем направлениям.

И не удивительно поэтому, что при словах его проповедей богачи и имущие испытывали ужас, и им казалось, будто мир, их мир, уходит у них из под ног. Все, в чем их частная жизнь отклонялась от службы обществу, Иисус вытаскивал на свет безграничной религиозной жизни. Это был страшный моральный охотник, выгонявший человечество из берлог, где оно до сих пор отсиживалось. В белоснежном сиянии этого царства не должно было быть ни богатств, ни привилегий, ни гордыни, ни превосходства; ни манка, ни оплаты - одна лишь любовь. Так можно ли удивляться, что люди, ошеломленные и ослепленные, кричали против него? Даже ученики его кричали, когда он тащил их в уж слишком ослепляющее сияние. Можно ли дивиться тому, что жрецы поняли, что ним и ними нет выбора, что погибнет либо он, либо все жреческое сословие? Можно ли удивляться тому, что римские солдаты, остановившись в изумлении перед вещами, которых сами не понимали, но которые угрожали всем принципам их жизни, искали спасения в гомерическом хохоте, после чего напялили на Иисуса терновый венец и дали пурпурные одеяния, делая из него шутовского Цезаря? Ведь те, кто принимал его со всей серьезностью, тот одновременно вступал в весьма беспокойную жизнь, ему приходилось отбросить все старые привычки, ему приходилось управлять собственными инстинктами и страстями и испытывать невероятное счастье...

Глава тридцать восьмая

РАЗВИТИЕ ХРИСТИАНСКОЙ ДОКТРИНЫ

В четырех Евангелиях мы находим фигуру и учение Христа, но практически не находим догмы католической церкви. В письмах, в целом ряде писем непосредственных последователей Иисуса мы находим содержащиеся там указания христианской веры.

Главным творцом христианской доктрины был св. Павел. Он никогда не видел Иисуса, никогда не слыхал, как тот проповедует. Поначалу Павла звали Савлом, и он был известен как рьяный преследователь горстки учеников Иисуса после его казни на кресте. А потом он неожиданно обратился в христианство и даже сменил имя. Это был очень яркий и сильный ум, глубоко и страстно интересующийся тогдашними религиозными течениями. Павел прекрасно разбирался в иудаизме, митраизме и современной александрийской религии. Многие из понятий и выражений этих религий он перенес в христианство. Первоначальное учение Христа, учение о Царстве Божием, он расширил весьма незначительно. Но он же учил, что Иисус был не только обещанным Христом, предсказанным вождем евреев, но что смерть его была жертвой - подобно древним жертвам в первобытных цивилизациях - жертвой во имя спасения всего человечества.

Различные религии, существуя рядом друг с другом, перенимают одна от другой определенные моменты церемониала и многие внешние свойства. Например, буддизм в Китае в настоящее время имеет точно такие же храмы, священников, обычаи, как и таоизм, развившийся из учения Лао Цы. А ведь буддизм и таоизм по сути своей различаются чуть ли не полярным образом. Ни в коей мере не бросает тени на суть христианского учения то, что оно переняло не только такие вещи как бритых священников, вотивные жертвы, алтари, свечи, пение гимнов и изображения из александрийских и митраистских верований, или даже то, что христианство присвоило их выражения и теологические понятия. Все эти религии, не считая множества малых культов сосуществовали рядом друг с другом. Каждая из них искала приверженцев, и верующие иной раз должны были переходить из одной религии в другую. Время от времени какой-нибудь из этих религий начинало покровительствовать правительство. Только вот на христианство всегда глядели с большей подозрительностью, поскольку христиане, точно так же, как и евреи, отказывались отдавать божественную честь императору. Это и стало поводом считать христианство бунтарской религией, вне зависимости от революционного духа учения самого Христа.

Св. Павел ознакомил своих последователей с понятием, что Иисус, подобно Озирису, был богом, который умер, чтобы затем воскреснуть и подарить людям бессмертие. Довольно скоро растущую христианскую общину разделил сложный теологический спор относительно родства между богом Иисусом и богом-отцом. Ариане учили, что в Иисусе имелась божественная суть, но он отличался от Отца и был по рангу ниже его. Савелиане утверждали, что Иисус был одной из форм Отца, и что Бог был Иисусом и Отцом одновременно, как человек может быть одновременно отцом и ремесленником; тринитариане же создали весьма сложную доктрину: что Бог является и единством и троицей - Отцом, Сыном и Духом Святым. Какое-то время казалось, что арианство победит всех соперников, но, в конце концов, после множества дискуссий, насилий и войн, тринитарианскую формулу приняло все христианство. Самое полное свое выражение оно нашло в Символе Веры св. Афанасия.

Здесь мы не станем разбирать эти теологические споры. Они не повлияли на историю в такой мере, как это сделало учение Христа. Учение самого Иисуса начало новый период моральной и духовной жизни всей нашей расы. Все то, что он говорил о всепоглощающем отцовстве Господа Бога и вытекающем отсюда людском братстве, о святости каждой личности как живого храма Господня, более всего повлияло на последующую общественную и политическую жизнь человечества. С возникновением христианства, с расширением учения Иисуса в мире пробуждается новое уважение к человеку как к человеку. Нельзя отрицать того, что выдвигают враги христианства - что св. Павел приказывал рабам быть послушными своим хозяевам, но нельзя отрицать и того, что дух учения Иисуса, в том виде, как его сохранили евангелия, направлен против порабощения человека человеком. И еще сильнее восставало христианство против такого унижения человеческого достоинства, которым были гладиаторские бои.

В течение двух первых столетий нашей эры христианская религия распространилась по всей римской империи, завоевывая все новых и новых сторонников, создавая из них общество, связанное новыми идеями и новой волей. Отношение к христианству императоров колебалось между неприязнью и терпимостью. Во II и III веках были попытки подавить эту новую религию; в 303 г. и несколько лет спустя христианство пережило страшнейшие преследования со стороны императора Диоклетиана. Были экспроприированы все владения Церкви, все священные библии и книги были конфискованы и уничтожены, христиане были признаны вне закона, многие из них были казнены. Здесь особо хотелось указать на уничтожение книг. Оно указывает на то, какую силу видели власти в письменном слове, прекрасно понимая, что именно оно и стало объединяющим элементом новой веры. Эти "книжные религии", христианство и иудаизм, были религиями воспитательными. Их длительное существование в значительной мере зависело от людей, которые могли читать и понимать провозглашаемые ими идеи. Древние религии не требовали такой личной интеллигенции. Во времена варварского нашествия, которое вскоре должно было постичь западную Европу, христианская церковь была единственным общественным институтом, поддерживающим традицию умения читать.

Преследования Диоклетиана ничего не добились; христианство не было искоренено. Во многих провинциях практически ничего и не было сделано, поскольку и само население, и чиновники были сторонниками христианства. В 317 г. новой эры император Галерий издал эдикт о религиозной терпимости, а в 324 г. - Константин Великий, сторонник, а на смертном ложе и окрещенный почитатель христианского учения, сделался единственным повелителем римского мира. Он отказался от всяческих божественных претензий и поместил христианские символы на знаменах и щитах собственных войск.