Ревизор: возвращение в СССР 6 - Винтеркей Серж. Страница 4

– Ну, Изольда Марковна, вы всегда принимали участие во всех комиссиях, а сейчас сливаетесь. Только подозрения вызовете… – сказал Ахмад.

– У кого? – вытаращив глаза, перебила она его.

– Ясно у кого! – сказал Ахмад, выразительно махнув рукой на дверь. – У следствия! Всё хорошо, вы член комиссии, она большая и никакой опасности нет. Расслабьтесь и работайте.

– Расслабьтесь и работайте, – передразнила его главбух. – Весь город на ушах!

– Ну, так получилось, – развёл руками Ахмад. – Что ж теперь делать? Тоже на уши становиться?

– А когда начнем? – спросил я. Пока велась эта словесная баталия, я помалкивал, но что-то выяснение отношений затянулось. Решил перевести разговор в деловое русло.

– А собственно, что тянуть? – спохватился Ахмад. – Давай я тебя, пока что, со своими сотрудниками познакомлю, которых в комиссию включу. Ирина Викторовна у Шанцева приказ подпишет и приступим.

На том и порешили. Прошли с Ахмадом в его отдел.

– Ну, Апполинарию и Петра ты знаешь, – начал представлять мне своих сотрудников Ахмад. – Тигран Арамович Мелкумян и Жанна Амоевна Хачикян.

Тигран Арамович выглядел как типичный армянин, было ему на вид лет сорок. Среднего роста, полноватый, лысеющий, с хитрым прищуром улыбающихся глаз. Сразу как-то вызывал симпатию. Умеют это некоторые делать, даже совсем не выглядя, как киногерои! Может, потому, что походил на типичного дядюшку, что есть у каждого?

– Тигран, – просто представился он, пожимая мне руку, а я никак не мог отвести взгляда от идеальных стрелок на его брюках.

Как он это делает? Джинсы в прошлой жизни и бабушка в этой, конечно, здорово меня расслабили, давно я не гладил брюк. Хотя, я не один такой. Брюки Жанны, к примеру, вообще не имели стрелок.

Жанна Хачикян лет двадцати пяти на армянку не похожа была от слова совсем. Огромный нос с горбиной, я бы сказал, а не с горбинкой и пышная рыжая шевелюра, как у Анжелы Дэвис, делали её образ комичным. Просто клоун!

Не сумев сдержать улыбки, поприветствовал её. Она совсем не обиделась, видимо, привыкла к такой реакции на свой внешний вид.

– Что, нравлюсь? – улыбаясь во весь рот, спросила она и повернулась ко мне в профиль. Показала мне свой нос во всей красе, комично вздёрнув его, и сама же рассмеялась.

Вот, молодец, не унывает.

– Да уж, от каких же предков тебе такое счастье досталось? – спросил я.

– От предков!.. – прыснула она со смеху. – Это дядя Тигран меня маленькую уронил! Мордой в асфальт.

Тигран смутился. А я с интересом переводил взгляд с одного на другого. Значит, они родственники. Как я про дядюшку угадал!

– Ну, хорошо, нос от дяди Тиграна, – рассмеялся я. – а причёска?

– От парикмахера, – хитро улыбнулась Жанна. – Это химия.

– А рыжий цвет?

– Хна.

Во даёт! Она намеренно довела свой облик до абсурда и совершенно гармонично в нём смотрелась. Интересная личность. Нестандартная для этого времени. Решиться необычно выглядеть в советской провинции – дорогого стоит. Даже страшно представить, как ее заводские кумушки заклевывают в разговорах, наверное, икает постоянно.

Закончил со знакомством, побежал на рабочее место. Пока приказа про комиссию нет, надо делом заниматься. Потом может не оказаться времени. А Изольда не обязана меня постоянно выручать, да и ее саму в эту комиссию включат. Не будет у нее времени.

Кстати, только подумав про Изольду, вспомнил про ее фразу, что она нашла себе мужчину. Ну, дай бог, все у нее сложится! Нашли мы с ней общий язык, и теперь работать стало достаточно комфортно.

Несмотря на всю эту суету, нашел время и чтобы зайти к Сатчану. Все же договаривались, да я и сам заинтересован в результате. Галия обрадовалась при виде меня, но я отметил, что она напряжена. Ну да, сейчас весь завод стоит на ушах!

– Один он? – кивнул я на дверь после объятий и поцелуя.

– Да, заходи, только учти, что он на нервах. Ему уже сверху звонили, там недовольны этими арестами, ругали, что мало занимался воспитательной и профилактической работой на заводе. Мол, комсомол свою роль не выполнил.

Я задумался. Большой житейский опыт свидетельствовал, что к злому начальнику лучше не соваться, а прийти в другое время. С другой стороны, моя ситуация не была типичной. Прямым начальником Сатчан мне не был, а то, что он сейчас еще в более сложной ситуации, чем раньше, мне только на пользу. Тем выше будет ценность моих советов. Да и обещал, что зайду, несолидно нарушать обещание. Решившись, я постучал в дверь.

– Заходите! – услышал голос Сатчана. Ну да, даже по интонации одного этого слова стало понятно, что прежней расслабленности и в помине нет.

Зайдя внутрь, остановился в дверях:

– Договаривались встретиться по инициативам. Актуально, или в связи со всей этой беготнёй…

– Заходи, заходи! – сказал вспотевший впервые на моей памяти Сатчан, галстук которого свисал влево вместо безукоризненной прямой стрелки, как обычно, пригласил меня жестом присаживаться, – что эта беготня – все, что можно было просрать, уже просрали. Теперь только принимать последствия…

Ну, значит, я правильно оценил ситуацию – теперь я ему еще больше нужен. Это хорошо.

– Итак, первое предложение – комсомольский аудит. – начал я излагать. – Предлагаю сформировать группу понимающих в работе заводов комсомольцев, включая меня, и начать проверять промышленные предприятия. Там можно много чего накопать, всяких нарушений, очень хорошо для отчетов…

– Идея хорошая, но это уже есть, – сказал Сатчан, прервав меня, – называется «Комсомольский прожектор». Сотрудничество с органами народного контроля, да. Кстати, я тоже участвовал, у меня даже и значок есть. Сейчас покажу.

Порывшись в ящике стола, достал и положил на стол значок. Ленин, как водится, с надписью «ВЛКСМ» понизу, а под ним надпись «Комсомольский прожектор».

Да, никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу! Я и понятия не имел, что такое движение существовало. Впрочем, понятно почему – в прошлой жизни я был членом комсомола, но на руководящие должности не лез, и просто платил членские взносы. На жизнь зарабатывал, и дальше комсомольского субботника и участия в демонстрациях в дела комсомола не влезал. Вот откуда бы я и узнал? Блин, неудобно-то как! Пришел комсорга жизни учить, а на самом деле рассказал ему бородатый анекдот.

– Ты не тушуйся так! – заметил флегматично Сатчан, – никаких претензий – напротив, я доволен, что ты сам, по сути, с нуля придумал то, что изобрели только девять лет назад. Это серьезная заявка!

Нет, решительно, этот парень умеет работать с людьми. Снимаю шляпу! Сатчан только что вырос в моих глазах.

– Можно еще из деревьев надпись сделать «Ленин», «КПСС» или «ВЛКСМ», – продолжил я, – такое уже делали, но мимо этого, ясное дело, центральная пресса не пройдет. И корреспондента пришлют, и фото сделают, и передовицу опубликуют в одной из самых серьезных газет. Региональной прессой не ограничится.

– А вот это уже интересно! – сказал Сатчан, – впрочем, и по «Комсомольскому прожектору» идея правильная, здесь этим никто серьезно не занимается, только для галочки. А можно же развернуться как следует. Как ни жаль, можно было и прямо здесь, на заводе, развернуться, если бы знать раньше, что тут целая сеть расхитителей обосновалась. Был бы огромный плюс!

А вот тут он прав – надо было мне раньше подумать. Свести его с ОБХСС, сразу, как он приехал, и предложить помощь в расследовании. Да, упущенная возможность! Но мне теперь не стоит точно рассказывать, что я был в курсе происходящего, комсорг точно расстроится. Впрочем, я и не собирался.

– А ты потянешь эти расследования? – спросил Сатчан, – впрочем, раз тебя в бухгалтерию взяли, то, видимо, понимаешь, что предлагаешь. Пишу для проработки обе инициативы! Спасибо!

И он взял ручку и открыл блокнот, собираясь сделать запись. И посмотрел на дверь со значением – мол, можем заканчивать.

– Есть еще несколько идей, – сказал я, к его удивлению.