Хочу быть с тобой (СИ) - Заозерная Марта. Страница 4

- Вы сейчас выглядите счастливой. Даже сейчас. Я думаю, что у вас есть люди, которые вас любят.

- Мне хотелось бы на это надеяться. У вас таких людей нет?

Качает головой отрицательно, задумчиво глядя куда – то.

- Значит вам повезло меня повстречать, - сжимаю его ладонь крепче. Непроизвольно начинаю его поглаживать большим пальцем, - У нас четыре двигателя, было при взлете. Если это единственная наша потеря, то сядем отлично.

Впервые он улыбается.

- Вы лучший психолог из всех мне известных.

- Это всё потому, что я юрист, - свободной рукой делаю беспечный взгляд рукой.

С виду мы выглядим странно, готова поклясться. Крепко держимся за руки. Так проходит весь остаток пути. К счастью, аэропорт места назначения – ближайший, для нас.

Отвлекаю его болтовней, сквозь окружающий шум ровно до тех пор, пока мы оба не слышим:

- Пассажиры приглашаются к выходу, - голос бортпроводницы ровный, спокойный. Час назад она таковой явно не выглядела.

Уже на выходе парень наклоняется и произносит:

- Мне вас Бог послал, сам бы не справился.

- Рада была помочь, - легко быть сильным, когда в тебя верят, так было всегда.

Глава 4

Грусть от того, что встреча с папой переносится на несколько дней, компенсируется долгожданной встречей с Димой, Сережей и новыми членами их немногочисленной семьи.

Маленький комочек настолько сладкий и нежный, что я близка к взрыву эмоций в виде соленого потопа. Эмоциональное перенапряжение даёт о себе знать.

Маша предлагает взять его на руки, тут же теряюсь. Он слишком маленький, страшно. С малышами я дел не имела.

- На тебя похож. И внешне, и спокойный такой же, - обращаюсь к мелкому.

- Сережа спокойный?

- Ты точно о нём?

Маша и Тимофей говорят одномоментно. Лица у них удивленные.

- Испортили моего ребенка? – смотрю на них пристально, немного наклонив голову.

Дети теряются.

- Саяра шутит, - узнаю интонации. Когда Сергею было двенадцать, он делал вид познавшего жизнь человека. Говорил медленно, старался быть рассудительным. Местами получалось не плохо.

Не знаю, чего стоило Диме в одиночку вырастить отличного парня. То, что у ребят был залёт, ничего не меняет. Улыбаюсь про себя своим мыслям. В двадцать я бы беременность восприняла гневом божьим. Сейчас же… у меня бы был взрослый, относительно взрослый, ребенок. Разве плохо?

В двадцать восемь без детей – плохо. Может по мне и не скажешь, но я уже готова, хоть и не кричу об этом на каждом углу.

- Саяра помнит тебя маленьким, - касаюсь своего виска и киваю.

Сережа смеется.

- Не надо только рассказывать, - говорит сквозь смех.

- Ты помнишь его в мокрых штанах? – один из друзей мелкого уже хорош.

- Когда мы познакомились, Сереже пять было, не знаю как ты, а он в этом возрасте уже в штаны не мочился, - отвечаю спокойно, пожимая плечами.

Может быть, моему мелкому и нормально, а я уже взрослая занудная тетка, со мной на короткой ноге быть не получится. Собственно и в пятнадцать и в десять я такою была.

Тимофей не понимает о чем я, Маша тихонько хихикает. Хорошая девочка, Сереже подстать. Спокойная, стеснительная, очень милая. С другой шпунтик мой бы не ужился.

Надо идти к великовозрастным. Встаю и начинаю пробираться к выходу. С одной стороны от меня сидит Маша с малышом на руках, дергать её совершенно не хочется. Приходится выходить с другой стороны выход загораживает огромное деревянное кресло. Подозреваю, его Дима сам делал, одно из его увлечений. Если бы было пустое, проблем нет. Но там Руслан, один из друзей Сережи. Вот уж как с этим сошлись, для меня загадка.

Знать бы его не знала, однако папа лично занимается делами Нагорных, в частности вытягивает Руслана из всех злачных отверстий нашего города.

Яркий представитель «золотой» молодежи. Как с него писано. Телки, бабло и веселье. Что тут забыл?

Какое мне дело. Надо идти отдыхать.

- Можно пройти, - говорю отстраненно, взглядом проводя вскользь. Фиксируюсь на окнах, в которых свет горит.

- Что мне за это будет? – вопрос задается с нахальным смешком.

Возвращаю взгляд на объект. Боже, никогда терпеть таких не могла.

В свое время, из лицея частного попросила меня в обычную школу перевести, в которую Сережа учиться пошёл. Папа исполнял любые мои просьбы. С девятого класса я училась в хорошей школе. Никогда не жалела.

Как – то так вышло, мне было интересно возиться с семилетним маленьким мальчиком, и с братом его девятнадцатилетним тоже. Они моему обществу тоже были не против. Так мы и жили. Дима в ту пору не мог себе позволить няню для брата, после школы до вечера я у них дома была. После работы папа меня забирал. Иногда нас, если Дима задерживался на смене.

К чему я это всё вспоминаю? К тому, что меня бесит заносчивость в людях.

- Я колено тебе тогда не сломаю, - ноги Руслана вытянуты и скрещены, если ступней резко продавить коленный сустав, то вполне.

Зеленые глаз расширяются, следом прищуривается.

- Покажи, как ты это сделаешь, - разваливается в кресле ещё вольготнее.

Смотрю на него и так, и эдак. Кому это нравиться может? Чисто рисуется.

- Руслан Романович, не интересно. Вы в целом не представляете из себя ничего, приложение к папе и к его деньгам, - произношу это низко к его уху наклонившись, унижать парня при всех желания нет.

Никогда бы не позволила себе лишнего, юристам это не позволительно. Даже когда очень хочется, нужно молчать. Пустозвонить – непозволительно. Только вот из – за этого парня, мой последний день рождения прошел без отца. Впервые в моей жизни. Попал в какую – то первоклассную передрягу, избив сына мэра областного центра, соседствующего с нашим регионом. Детки богатеньких мужичков не поделили какую – то каку.

Во мне бурлит личная неприязнь. Саяра Муратова нельзя быть такой.

Руслан после моих слов немного теряется. В какую – то секунду я вижу печаль в его глазах, тут же моргает возвращая привычную наглость. Благо ноги тут же убирает.

- Спасибо, - произношу не глядя.

В доме парней нахожу сразу. Оба друга Димы сразу же самоустраняются.

- Прости, что бросили тебя наедине с детьми. По работе, - бросает взгляд на бумаги, - Минут десять и собирался к тебе. Как долетела?

- Нормально, - знаю, куда он клонит, у них с папой бзик, - Даже не начинай. Знаю всё, что ты скажешь. Ничего особенного, сейчас сплошь и рядом. Я бы даже ничего не поняла, если б шум не подняли.

- Тебя хоть что – то может пронять? – Дима усаживается на подлокотник кресла, в которое я только что села. Напротив стоит пустое.

- У тебя тут уютно, - обвожу глазами комнату, говорю о всем доме.

- Мне нравится тут работать. Никто не мешает. Только Сергей с Машей зачастили в последние месяцы. Коля на воздухе спит хорошо.

- Примерный дядюшка, - постукиваю друга по колену, - А как мне в трубку ругался.

Дима расплывается в улыбке.

- Состояние аффекта, тебе ли не знать. Просто от Сереги не ожидал. Я его лично учил этим пользоваться, - достает из брюк презерватив, поняв всё по мне, тут же убирает его обратно, - Не говори мне, что Данияр всё ещё ждет, - расширяет глаза в таком правдоподобном испуге. Устоять невозможно.

Смеемся вместе.

- Ну и дурак ты, - приступ хохота неконтролируемый. Нервное, иначе никак. На пустом месте.

Не могу отдышаться. Кое - как укладываю кулаки один на один, всё на том же колене, голову гладу сверху.

Нам всегда вместе весело. Порознь мы оба серьезные, и даже, можно сказать, нелюдимые. Наедине ржем по любому поводу. Однажды папа нас так застал, и ненавязчиво попросил меня сдать анализы. Естественно, всё чисто. Просто он так был шокирован приступом хохота неконтролируемого.

После смерти мамы я, и до того не особо веселая, стала очень замкнутой, перестала общаться с подругами. Кроме художественной школы и книг друзей не осталась, сама всех разогнала.