Роман после драконьего развода (СИ) - Иноземцева Карина. Страница 8

Арсиэлю надоело, что его раскачивают, как космонавта перед полетом на луну и срыгнул тем, что у него было с прошлого кормления.

Так-с, все хорошо. На меня в приемке алкаши блевали. Пережила ведь. И это переживу. Не так страшно в "кефирчике" погонять. Главное ключ найти, сунуть дочери в зубы еду и открыть новый дом.

Нашла!

С едой в зубах, кульком в одной руке и дитенком в другой я поскакала в обратном направлении. И тут… Налетел дождь!

Он прям НАЛЕТЕЛ!

Не было туч. Даже облачко на небе мимо не пролетало. Зато в одну секунду зарядил такой ливень, что я потеряла надежду спасти булочку. Поэтому, смирившись с непредвиденным, медленно побрела к строению. По пути сунула титьку мелкому, а то кричит не переставая. Хорошо хоть дождь пошел, я обмыла ее перед тем как дать.

Да — да, беру пример с коров. Иного не знаю. Это мой первый опыт мамы. Хорошо хоть рожать не заставили.

Все хорошо. Дождь на новом месте к удаче! Или дождь на свадьбе к удаче?

Подойдя к домишке, я потеряла дар речи.

Ялтон Ратинианский собственной персоной! И не устали его ножки топать до Моих земель?

Ох, наверное, поспешила я с удачной приметой. Теперь буду знать что всякая гадость это к приближению мудозвона!

— Зачем пожаловал? — рыкнула я, разглядывая как мужик с пренебрежением смотрит на собственную дочь. — Что? Хер сломался Избранную удовлетворять? — прошипела и едва не забрызгала ядом.

Ох, мужик, зря ты приперся. У меня были тяжелые дни и ты был главным их спонсором.

Дракон обернулся и посмотрел прямо мне в глаза…

Минута. Две… Третью я не выдержала и пошла прятаться в доме, а то у меня извилины проснулись и зашевелились. Или блохи мне волосы дыбом ставят? В общем, что-то внутри занервничало и стало активно жать на несуществующие "тормоза".

Красив гад чешуйчатый. Я таких загорелых красавцев только на обложке журналов "18 +" для девочек видела. Но душонка у него мерзопакостная и человечности нет ни капли. Зато, я теперь поняла за каким чертом погналась Оливия.

— Где твоя покорность, нуттэ? — зарычал этот недолюдь.

Залезла по деревяшкам к двери и сунула туда ключ. Замок настолько старый что не хочет даже двигаться.

Открывайся же! Мой дом — моя крепость!

— С каких это пор ты приползаешь к моему порогу и смеешь требовать покорности? — пропыхтела я, сотрясая дубовую дверь собственным весом.

На мужика стараюсь не смотреть. Помню что было в прошлый раз наших гляделок. Сейчас, правда, ничего не произошло. Но! "Береженного бог бережет, а дерзкого собственные яйца!"

— Арсиэля забираю! — повысил голос бывший.

Стоп бояться!

Я медленно повернулась к мужику и огромными глазами вытаращилась на этого…

Пока я не начала крыть матюгами на всю округу, вспомнила отечественного поэта Пушкина:

— С утра садимся мы в телегу,

Мы рады голову сломать

И, презирая лень и негу,

Кричим: пошёл! Еёна мать! — решила выразиться словами великих людей.

— Что?! — взревела зверюга так, что мой домишко затрясся, а моя доча вжалась в угол и закрыла голову руками.

— Оглох? Повторить?! — я тоже заорала не своим голосом.

Появилось ощущение, что жар хлынул к голове и даже мой голос изменился. Тоненькие девичий нотки, будто охрипли и стали грубее.

— Никаких прав на моей земле Ты, сучий сын, не имеешь! Требовать что-то будешь у своей швабры! А с учетом того, что она стерва еще та, получишь лишь пинком под зад! А я начну эту тенденцию!

Сила хлынула в мое тело, как гейзер.

Бам! И прорвало. Снесло все мысли и остались лишь кипящие эмоции.

И ничего что я с ребенком на руках и голой сиськой, вся мокрая и грязная стою перед святая святых — Драконом. Меня мало что интересовало сейчас. Единственное что двигало мной это мысль о том, что моего ребенка хотят забрать.

Закрывая собой сжавшуюся малышку и прижимая младенца, я посмотрела прямо в глаза любвеобильной ящерице и процедила:

— Вали отсюда, пока все части тела на месте!

Взгляд бывшего изменился: налился кровью и явно ничем хорошим мне не сулил. Его губы выпустили клыки, а пальцы превратились в крючки. Зачарованная одежда растянулась на груди, будто сдерживала оборот дракона. Вместе с ливнем, закапали голодные слюни монстра.

— Мамочка, не надо, — услышала я писк за своей спиной. Тоненькие ручки дочери обняли меня и жар ненависти превратился в тепло любви.

Именно в этот момент "муж" решил действовать. Он схватил край детского одеялка. Я не удержала и… Младенец едва не упал прямо на деревянные обломки. Не знаю откуда во мне такая сила и прыть, но я успела поймать сына за ножку и прижала его кричащее тельце к себе. В это время в мои волосы впилась когтистая лапа и затрепала меня так, что моя голова превратилась в болванчик.

— Ааааааа! — разнесся ультразвук по округе и был приглушен дождем.

Дочка испугалась, кричала и цеплялась за мою ногу.

— Папа! Папочка! Ааааааааа…

Огонь! Жуткий страх за детей взвинтил всю мою систему восприятия.

Боль в голове? Мне пытаются снять скальп?

Не думаю.

Лишь ощущаю, как сжимаю плачущего младенца и вгрызаюсь зубами в руку, которая мелькает перед лицом. Как собака, почувствовав жертву, сжала челюсть. До щелчка, до хруста в ушах. Горячая жидкость потекла в мое горло. Чтобы не захлебнуться, глотаю чужую кровь. Жар носиться по телу и ищет выход.

Так пусть этот уебо… Ощутит всю мою жажду его смерти!

Нет! Слишком легко умереть! Пусть мучается! Ему нельзя иметь детей! Такому подонку их даже видеть нельзя!

Меня отшвыривают в сторону. Падаю и выбиваю дверь собственным телом. В руках орет сын, где-то пищит дочка. В ушах стучит пульс, а в проеме виден крошечный кусочек неба. На темном фоне красуется белое ничтожество.

— Тварь! — кричу в спину бегущему гаду. — Ху@ ты чаще будешь видеть, чем детей! А если еще раз явишься, то и этого лишу!

Тучи развеивались над головой, а я понимала насколько здесь бессильна. Меня тут за пустое место принимают. И пока я ничего толком и не сделала, чтобы изменить данное представление.

Но знаю, что не просто поднимусь с колен, но и обязательно вернусь в Даарию и заставлю бывшего ползать у себя под ногами. Будет обувь мою облизывать!

— Хр-хр-хр, — вырывается из моего горла, пока всхлипывающая девочка осторожно приближается ко мне.

— Мама? Мамочка? — дочка охрипла. Голос сел. Ее всю трясет. По милому детскому лицу катяться крупные слезы. Она смотрит на меня во все глаза. Бледная. Испуганная и слишком маленькая для этого жестокого мира.

— Иди сюда, — протягиваю к ней руку.

У меня тоже каркающие слова. Еще и побулькивает где-то внутри от каждой буквы.

Ира кидается мне на грудь и вжавшись, продолжает выплескивать эмоции. Ее истерика похожа на укор в мою сторону.

Я позволила этой малышке испугаться настолько сильно, что теперь она пищит и трясется всем телом.

Сынишка кричит осипшим голосом, без слез. Нервное потрясение в последствии может сказаться на его здоровье. Мальчик уже и так весь синий из-за напряжения. Ему не хватает кислорода. Начинаю осторожно поглаживать его грудку. Тихим голоском цитирую знаменитых классиков своего мира:

— Вечер, как сажа,

Льется в окно.

Белая пряжа

Ткет полотно.

Пляшет гасница,

Прыгает тень.

В окна стучится

Старый плетень. — Есенин помогай. Я ведь ни одной колыбельной не знаю. Даже не пыталась учить все эти "баю — бай".

Сыночек стал розовеньким. Его хрип уже напоминал плач. Еще пара секунд и он стал просить еду. Эх, ничего ему больше не надо. Мать и сиська пусть рядом будут, а остальное пусть горит синим пламенем.

Чтоб у бывшего блохи завелись и плеш проели!