Будь моей - Летова Мария. Страница 11

– Добрый вечер. – Рязанцев протягивает Владу руку, словно они старые добрые друзья, и по-свойски похлопывает его по плечу.

– Добрый. – Градский принимает рукопожатие, а потом представляет Рязанцева остальным.

Я не сомневаюсь в том, что он делает это для Андрея, ведь Рязанцев с моим братом в одной лодке, и выражение лица Влада ничем не выдает его отношения к этой маленькой комедии.

Пока мужчины обмениваются приветствиями, я не могу игнорировать то, что на талии брюнетки в красном лежит ладонь совсем не Градского, а Романа Геца.

Это не должно нести мне чертово облегчение, но приносит. Ровно на секунду. На крошечную миллисекунду, ведь я запрещаю себе об этом думать сразу, как только эта мысль вообще сформировалась в голове.

У Егора звонит телефон. Я вижу, как он терзается, решая, принимать вызов или нет, но в конечном итоге сдается и объявляет:

– Важный звонок, извините.

Развернувшись, он быстро идет к выходу, и я остаюсь одна в обществе незнакомых людей, постепенно выпадая из разговора, потому что он переключается на гольф, в котором я ни черта не понимаю.

– Как у вас возникла эта идея, Роман? – спрашивает у Геца его собеседник, пожилой мужчина в бабочке и круглых очках.

– Строить поля для гольфа? – уточняет тот.

Он высокий, даже слишком. Почти на голову выше Градского. И крупнее. И очень привлекательный, загар идет ему так же, как и его спутнице, хотя, возможно, ее кожа и от природы такая смуглая.

– Да, рискованное занятие. Своеобразная ниша, тем более на индонезийском рынке свои нюансы.

– У меня хороший финансовый консультант.

– Может, он и со мной поработает? – обращается мужчина к Владу. – Почему гольф? Идея дико интересная.

– Из-за климата прежде всего, – отвечает ему Градский. – С травой на Бали проблем нет.

Мужчины сопровождают его слова сдержанным смехом. Он принимает эти лавры спокойно, продолжая держать руки в карманах брюк, и перехватывает мой взгляд.

Я почти решила извиниться и покинуть эту компанию, но Влад делает ко мне плавный шаг. Край его пиджака касается моего голого плеча, голос раздается над головой:

– Роман, могу я твою супругу отвлечь?

Брюнетка поворачивает к нам лицо, перестав изучать потолок.

– Конечно, – отвечает мужчина и смотрит на нее, склонив голову.

– Юля, это Арина, – кивает Градский на меня. – Арина, это Юлия Гец, мой друг.

– Как приятно это слышать, – улыбается она. – Очень приятно… – смотрит на меня с вежливой, но ничего не значащей заинтересованностью.

– И мне, – отдаю дань этикету и тоже улыбаюсь, хотя хочу провалиться сквозь землю.

Не из-за толпы незнакомых людей вокруг, а из-за того, что Градский и не думает увеличивать расстояние между нами.

– Юля давно не была в Москве, – продолжает он. – Может, составишь ей компанию? За завтраком или обедом, ну или чем еще занимаются женщины, – добавляет.

– Много чем, – отзывается она.

До моего носа долетает запах его парфюма. Я нервничаю, и быть самой собой становится выше моих сил, поэтому мой вопрос звучит как перетянутая струна.

– Вам нужна компания? – интересуюсь у нее.

– Можно на ты. – Протягивает мне свою ладонь с усеянным бриллиантами браслетом на запястье. – Юля…

– Арина. – Легонько пожимаю ее руку и знакомлюсь с ней заново, уже на ты.

– Вы с Владом друзья?

– Мы… – кошусь на Градского. – Да… давние друзья.

Влад посылает мне кривую усмешку. Опускает глаза, царапая ими мою грудь.

– Я знал Арину еще подростком, – сообщает.

– О, надо же… – отвечает она вежливо.

Из соседнего зала начинает звучать саксофон, к которому присоединяются гитара и ударные. Брюнетка отворачивается к мужу, что-то говоря, но я не успеваю разобрать, потому что слышу у себя над ухом вопрос:

– Потанцуешь со мной?

На мою талию опускается горячая ладонь.

Пальцы Градского задевают бедро, легко скользнув по гладкой шелковой ткани платья.

Его движение со стороны выглядит совершенно безобидно. Предельно уважительно. Но он вторгается в мое личное пространство так просто и беспрепятственно, что у меня слабеют колени.

Градский ждет ответа, не собираясь убирать свою ладонь.

Я чувствую ее обжигающее тепло через тонкий шелк, и больше всего меня будоражит как раз то, что это прикосновение такое невесомое…

Находясь здесь и сейчас, я общаюсь с ним без слов. Именно это мы и делаем! Ведь он не позволяет своей руке сдвинуться и на миллиметр, считывая предупреждение в моих глазах, когда смотрю на него.

– Мне нужно дождаться Егора. – Веду плечом, надеясь стряхнуть с него мурашки.

Теплое дыхание касается моей щеки.

– Ты не потеряешься, – бормочет Влад, подталкивая меня в сторону соседнего зала.

Молчу, делая то, что он хочет. Устроить истерику на глазах у всех этих людей мне хочется меньше всего…

Сердце принимается отбивать учащенный ритм, поднимая мою температуру.

Оглядываю зал, но Рязанцева нигде не вижу.

Площадка для танцев почти пустая. Мы занимаем место в самом центре и становимся лицом друг к другу.

Так близко. Так близко он не был целую вечность. Я не знаю, что чувствую. Кроме его тела, больше ничего вокруг, хоть он по-прежнему не позволяет себе ничего лишнего. Кладет руку мне на спину, и я вздрагиваю от контакта подушечек его пальцев с моей голой кожей. Ткань его пиджака прохладная под моими пальцами. Под ними каменные мышцы его плеча, тепло его тела просачивается в кровь, когда чуть соприкасаемся грудью.

Мы начинаем плавно двигаться, покачиваясь почти на месте.

Влад смотрит на меня, опустив подбородок.

– Ты напряжена, в чем дело? – Его голос звучит чертовски интимно. – Без белья так некомфортно?

Вскидываю на него глаза, вместо слов выпустив из себя воздух.

У меня вспыхивают щеки.

Он обводит мое лицо взглядом, смотрит на мои губы.

До боли знакомый и в то же время нет. Нет…

Я его не знаю. Не понимаю. Но, глядя в его глаза, я не могу бороться с тем, как хорошо мое тело его помнит!

– Наличие на мне белья должно волновать тебя в последнюю очередь.

– Извини, Моцарт. Это пиздец как волнует.

Я не слышу саксофон. Весь мир замедлился и перестал существовать.

В ушах шумит лишь стук моего сердца, и он ни черта не ровный.

– Не называй меня так. Все это… давно забытое прошлое…

Столкнувшись глазами, смотрим друг на друга.

Градский кивает.

– Хорошо, как скажешь. Так ты отдала свое белье Рязанцеву, и он оставил тебя одну?

Вместо того чтобы послать его к черту вместе с этими вопросами, я спрашиваю:

– Тебя интересует судьба моих трусиков?

– Я просто не усну, пока не разберусь с этой задачей.

– Я не собираюсь тебе помогать.

– Очень жаль…

Мы что, флиртуем? Это определенно похоже на флирт!

Влад улыбается, а мое сердце делает неровный предательский кульбит.

Большим пальцем он надавливает на позвонки у основания моей спины, наблюдая за моим лицом и за тем, как с моих губ слетает неконтролируемый выдох.

Я должна хотеть, чтобы он уехал из города как можно скорее, пока не перевернул все вверх дном, но вместо этого молча наблюдаю за тем, как его зрачки расширяются, заполняя серую радужку.

– Любишь его? – спрашивает он вдруг.

Между нами повисает напряженная тишина.

Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду не мое отсутствующее белье.

Он задал вопрос, который до него мне не задавал никто, и меня это устраивало. Наши отношения с Егором хороши тем, что они такие, какие есть. Без диких чувств, страсти и эмоциональных качелей. Я не боюсь того, что, даже если они вдруг закончатся, мне будет больно. Эти отношения безопасные. И я не собираюсь говорить о них с мужчиной, который познакомил меня с болью ближе некуда.

– Это тоже тебя не касается.

Влад кривовато усмехается, словно ему не нравится мой ответ.

– Осталось в твоей жизни что-то для меня?

Сглотнув, я смотрю ему в глаза.