Мститель - Марчук Николай Петрович. Страница 47

– Садись за руль, – обратился я к мужичку. – Как стукну кулаком по борту, отъезжай. Двигайся медленно: на крыше будет привязанный человек, и если он слетит с крыши, то, скорее всего, задушится в веревках. Но останавливаться нельзя. В кузове полтонны взрывчатки С-4. Понимаешь, какой будет ба-бах, если нам что-то не понравится?

Тот в ответ лишь утвердительно кивнул и полез за баранку. Мислав и Михаил вытащили сопротивляющегося Ахмеда и с трудом затащили его на верх машины. Тело самого главного злодея Синопа растянули на крыше в форме звезды, привязав руки и ноги к проушинам по углам кузова. Перед тем как спуститься вниз, Мислав охлопал Ахмеда, как бы проверяя и досматривая его, по крайней мере, так могло показаться со стороны.

– И что ты с ним сделал? – спросил я у великана.

– Отсекал ему жажы! – ухмыльнулся здоровяк.

– Жажы – это по-русски яйца? – уточнил я.

– Так, – кивнул Мислав.

– Ясно. Затейники вы, однако, братья-славяне. Все, парни, счет пошел на минуты. – Я дернул за неприметный шнур, торчащий из кунга, и хлопнул по кузову машины, давая сигнал о начале движения. – Погнали!

Теперь все решает только скорость. Мислав и Миха побежали к коридору, ведущему в тайный лаз, Женева последний раз попробовал вызвать группу Хохла, Керчь стоял наготове, ожидая моего приказа, ну а я наклонился с ножом в руках над лежащим на камнях Визирем.

– Ничего личного, полковник, просто вы не тех людей назначили себе во враги, – произнес я, вонзая клинок в печень пожилого мужчины. – С русскими лучше не воевать: нас тяжело раскачать, но ежели уже растормошили, то хрен вот так просто остановишь.

– Будь ты проклят! – Это были последние слова, которые успел прошептать умирающий полковник.

Выждав положенное время, я дождался, когда грузовик достигнет основных сил противника, и тут же приказал Ивану:

– Керчь, давай! Женева, уходим!

Ванек дернул за рычаг, и где-то там наверху упал противовес. Тут же что-то щелкнуло, заскрипело, а потом раздалась серия коротких выстрелов – это рванули одновременно десять реактивных гранат ПГ-7ВС. Вместо привычной пусковой установки использовались обрезки водопроводных труб, которые должны были играть роль направляющих. По словам Мислава, подобные самоделки они вовсю применяли в войне с Западной коалицией.

Перед тем как нырнуть в люк, я поочередно дернул два шнура: один приводил в действие пару пулеметов, установленных в окнах второго этажа, а второй сбивал противовес, который должен был через пять минут привести в действие мину замедленного действия, установленную поверх ящика с пластидом. Рванет – будь здоров! Жаль, что турки не оценят: к тому времени должен будет сработать основной заряд – девятьсот килограммов старой, проверенной временем американской взрывчатки С-4. Мислав утверждал, что один килограмм С-4 равняется пяти килограммам обычного тротила.

В общем, времени в обрез, и надо двигаться как можно быстрее. Из оружия у нас троих были только пистолеты – все для того, чтобы ничто не мешало перемещению.

Мощный взрыв на поверхности застал нас как раз в тот момент, когда мы достигли штолен каменоломни. Своды здесь были вырублены в камне и не грозили обрушением. А вот старые подвальные коридоры, которые остались за спиной, обрушились – нам в спину ударил поток пыли и едкого каменного крошева.

– Знатно шарахнуло! – уважительно пискнул керчанин, сплевывая каменную пыль. – Эх, жаль, нельзя было посмотреть на этот фейерверк своими глазами! Зрелище, видимо, было эпичное!

– Это было бы последнее, что ты видел в жизни, – прокомментировал услышанное Женева. – Иваныч, а почему нельзя было, чтобы турки привезли золото прямо к нам? Сто килограммов – это же, по сути, на такую братву немного, на каждого не больше десяти кило!

– Витек, нельзя быть таким жадным. Даже если бы сюда привезли золото, я бы точно не разрешил брать его с собой, максимум пару килограммов на всю банду, в виде сувенира. Нам сейчас важнее скорость и носимый боекомплект.

– Просто как подумаешь, какие деньжищи просрали, аж слезы наворачиваются.

– Ничего, Женева, всех денег не заработаешь, а жизнь – она одна, и ее легко потерять. А золото мы еще добудем! Вот только выберемся отсюда, доберемся до наших кораблей и заживем как короли!

Второй заряд рванул, когда мы добрались до выхода на поверхность. Позади еле слышно «пукнуло», но, с учетом того что нас разделяло несколько сотен метров, можно было представить, как этот «пук» выглядел на самом деле. Все-таки сто килограммов пластида – это вам не хухрымухры! Зданию, в котором осталось лежать тело Визиря, однозначно конец, скорее всего, и прилегающим к нему трущобам тоже досталось.

Придуманный мной план был прост, как черенок от лопаты. Мы торговались с турками, создавая впечатление, что главное для нас – это получение выкупа за жизнь Визиря и Ахмеда. А чтобы себя обезопасить, мы требовали взрывчатку и созвали в радиоэфире всех местных жителей. Возле нашего убежища собралась знатная толпа, и если бы турки пошли на штурм, то мы бы подорвали взрывчатку, уничтожая себя и все живое в округе. Для турок тоже были понятны наши действия, планировали они нас отпустить с миром или хотели устроить какую-то бяку по дороге в порт, неизвестно. Как только я узнал, что есть тайный выход на поверхность, сразу же решил, что мы взорвем все к чертям собачьим, а потом свалим по-тихому подземными путями. Так и сделали.

Машина с привязанным к крыше Ахмедом должна была взорваться в гуще вражеских солдат. Думаю, когда с крыши нашего здания стартовали реактивные противотанковые гранаты, то водила либо остановил грузовик, либо, наоборот, рванул к своим. Ну а там всего два варианта: девятьсот килограммов американской взрывчатки С-4 взорвались из-за того, что кто-то попробовал вскрыть дверь, или спустя двенадцать минут после начала движения. Сколько при этом погибло бойцов противника, неизвестно, хорошо, если бы как можно больше. Второй заряд, рванувший пять минут спустя после первого, должен был обрушить стены здания и скрыть следы нашего побега. Вот, собственно, и все…

Теперь остается только выбраться на поверхность, добраться до побережья и захватить любую из лодок, которая вместит всех нас. По словам Керима, до побережья была всего пара километров. Может, отправить вперед разведку? Пойдут налегке, разведают все? Или лучше идти всем сразу, чтобы не разделяться?

Турок Керим широким жестом показал нам дальнейшее направление пути:

– Как подниметесь, идите вдоль улицы. На первом повороте – направо и уже по прямой до самого моря. А там набережная, и через каждые пять метров пристегнуты рыболовецкие лодки и катера. Выбирайте любой.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил я усатого мужчину и тут же вогнал ему нож в бок.

– Может, надо было оставить его в живых? – тихо спросил Серега. – Все-таки он нам помог.

– Нет, нельзя его оставлять, – строго покачал я головой, вытирая лезвие ножа. – Он нежелательный свидетель. Кто даст гарантию, что, выбравшись на поверхность, он не наведет на нас местных самооборонщиков? Ладно, хорош слезы лить. Намотали сопли на кулак – и вперед! Выныриваем наверх, оглядываемся и шуруем к морю. Керчь, как самый глазастый, идет первым, за ним – Миха и Женева. Вытаскиваем раненых. Сербы, как самые здоровые и пузатые, идут в арьергарде.

Убивать людей стало для меня настолько привычным, что это вызывало некую оторопь. Я же вроде хороший человек, не садист и не изверг, а за последние сутки столько народу отправил к праотцам, что Чикатило от зависти позеленел бы. Ладно, рефлексировать и страдать, оплакивая свои моральные качества, буду потом, когда окажусь в безопасности.

Глава 18

– Керчь! Керчь! – кричал я в лицо Ивану. – На меня смотри! На меня! Что там?! Что, спрашиваю?! Сколько их?!

– Бро, их там до фига – две машины, человек десять. Два пулемета, мешки с песком… Саня! Армянина нашего сразу наповал свалили, я попробовал вытащить, но куда там, к земле огнем прижали, еле утек, а вдогонку еще и из гранатомета шарахнули. Рядом взорвалось, в башке звон, не слышно ни хрена.