Страдания и Звёздный свет (ЛП) - Пекхам Каролайн. Страница 52

Неудача глубоко засела в моей груди, и я прокляла его, звезды и Теневого Зверя, который держал мою магию в подчинении.

— Ты здоров, мой король? — ворковала Лавиния, пока Лайонел захлебывался собственной кровью, судорожно пытаясь исправить нанесенный мной ущерб.

Когда он поднялся на ноги, нож был зажат в его руке, кровь окрасила его рубашку в красный цвет, брызги стекали повсюду, пока он шел ко мне с Драконьим рыком в груди.

Лавиния бросилась за ним, ее тени все еще терзали его воздушный щит, стараясь приблизиться к нему.

— Хватит — она моя. Ты не можешь ее убить, — приказала она, но он не слушал.

Я посмотрела на Ориона, желая, чтобы он был последним, что я увижу, когда монстр придет за мной. От боли в его глазах внутри меня все кровоточило: он боролся со своими путами и не мог освободиться.

— Я люблю тебя, — беззвучно проговорила я, и он покачал головой в полном отказе от моего прощания.

Лайонел схватил меня за волосы, поднял на ноги и прижал к своей груди, приставив нож к моему горлу. — Я насажу твою голову на шип на дворцовой стене, чтобы все видели, — прошептал он мне на ухо. — А теперь кричи для меня, пока не сможешь больше кричать.

Лезвие разрезало мою кожу, и я не могла даже сопротивляться — нанесенный им ущерб был слишком велик, чтобы смертное тело могло оправиться от него. Все было кончено, и теперь он собирался устроить злобное, кровавое зрелище из моей смерти.

Я старалась быть храброй перед лицом невообразимой боли, которую мне предстояло пережить, думая о сестре и о том, как отчаянно я хотела увидеть ее лицо в последний раз, о Габриэле и всех днях, которые были украдены у нас, и которые мы уже никогда не сможем наверстать. Я думала о Сете и дружбе, которую мы нашли вместе вопреки всему, о белом Волке, который сделал меня частью своей стаи, о Калебе и Максе, которые приняли меня в свой безопасный круг, о Ксавьере, Софии и Тайлере, которые создали свет в темноте, и обо всех тех, кто был отнят у нас слишком рано. Джеральдина, Диего… Дариус. Я надеялась увидеть их, когда Завеса расступится и позволит мне шагнуть за нее.

Наконец, мои мысли остановились на Лэнсе Орионе. Яростном, защищающем мое сердце хранителе. С ним я познала самые далекие глубины любви, испытала преданность, не сравнимую ни с чем, что я когда-либо могла себе представить, мы защищали друг друга до тех пор, пока могли.

Единственным утешением для меня было знание, что моя семья однажды найдет меня в любой форме, которую я приму за пределами этой жизни, потому что они были частью моей души.

Мой близнец была моей второй половиной.

Мой брат — моим путеводительным крылом.

Моя пара — моя связанная с душой любовь.

Я могла бы отпустить этот мир, если бы знала, что однажды мы снова будем вместе. Я просто мечтала, чтобы это случилось в этой жизни, а не в следующей.

Я ожидала смерти, но смерть не приходила. Прошло три вечных мгновения тишины, прежде чем я поняла, что Лавиния разрушила воздушный щит Лайонела, и его руки стали неподвижными под действием силы теней, удерживая его, пока нож прижимался к моей шее.

— Освободи меня! — прорычал Лайонел, и весь дворец содрогнулся от свирепого крика.

— Ты не можешь убить ее, пока она связана проклятием. Я должна выполнить свои обязательства, — прорычала Лавиния. — Ты поиграл с ней, теперь ты должен отпустить ее. Если тебе нужно убийство, в подземелье амфитеатра до сих пор есть мятежники.

— Я твой правитель, — прорычал Лайонел, его руки тряслись, цепляясь за меня, борясь с интенсивностью ее силы, но он не мог освободиться. — Ты освободишь меня сейчас же.

— Я сделаю все, что захочу. — Лавиния щелкнула пальцем, спираль тени вырвала нож из руки Лайонела и освободила меня от давления на шею.

Нож был притянут к ее боку, и она прикрепила его там, лаская оружие и требуя его для себя.

Лайонел был вынужден отпустить меня, тени оттащили его огромное тело от меня, и без его поддержки я снова рухнула на пол, сломанная, как старая кукла. Я почувствовала вкус крови во рту, но мне было все равно, потому что это лишь напоминало мне, что я все еще здесь, невероятно живая.

Я повернула голову, чтобы увидеть, как Лайонела тащат к дверям тронного зала, проклятия сыпались с его губ, когда он боролся с силой Лавинии, но не мог освободиться. — Освободи меня!

Лавиния летела за ним, петляя в воздухе вправо и влево. — Ты все еще должен мне наследника Акрукса, мой король, разве ты забыл об этом?

Прошла напряженная пауза, и когда Лайонел заговорил снова, в его голосе прозвучал страх, которого я никогда раньше не слышала. — Нет, я не забыл. В наши дни мало времени для таких… удовольствий.

Она прижала его спиной к деревянным дверям, проведя пальцем по его подбородку.

— Ты больше не играешь со мной, — сказала она, надувшись. — Ты не смотришь на меня так, как он смотрит на нее.

— Кто на кого смотрит? О чем ты говоришь? — потребовал Лайонел, хотя в его голосе была несомненная дрожь, от которой у меня заколотилось сердце. Черт возьми, неужели этот засранец Дракон боится Лавинию?

— Вампир и его Вега, — выплюнула она, ярость вылилась в ее слова. — Если ты любишь меня, то почему больше не прикасаешься ко мне?

— Мы на войне, Лавиния, — его голос смягчился до тошнотворно-умиротворяющего, его мышцы вздулись от теневых оков вокруг его рук. — У нас не было времени. А теперь, почему бы тебе не позабавиться с нашими пленниками, пока я проверю, на пути ли сюда Стелла? Она может сделать новый разлом в этих стенах, куда мятежники никогда не доберутся, что-то, что снова укрепит тебя.

На мгновение воцарилось молчание, прежде чем Лавиния ответила, и в воздухе повисло напряжение, настолько сильное, что я почувствовала его вкус. Их союз не был тем нерушимым господством, которое так старательно пытался изобразить Лайонел. Их жажда власти была единственной истинной вещью, связывающей их друг с другом, наряду с настойчивым желанием Лавинии получить то, что было обещано ей так давно. Король Акрукс и всемогущий Наследник.

Но что случится, если она потеряет веру в эти желания? Что случится, если она откроет глаза на то, как Лайонел использует ее в своих интересах? Я могла ненавидеть эту теневую суку, но в ней была одна вещь, которая могла стать ключом к победе над этим ублюдком, потому что какой бы безумной и ужасной она ни была, она обладала большей силой, чем он. Она могла бы победить, если бы они когда-нибудь столкнулись друг с другом, и если есть способ заставить ее сделать это, то тем лучше для нас. На одного психопата-тирана меньше, которого нам необходимо уничтожить лично.

— Хорошо, — наконец согласилась она, но я заметила, что она не совсем успокоилась от его слов, в ней поселилось какое-то затаенное беспокойство.

— Открытие разлома требует времени, помнишь? — добавил Лайонел, и в его тоне было что-то тошнотворно сладкое, когда он пытался успокоить ее, на его чертах проступила маска, которая заставила меня задуматься, не манипулировал ли он нашим отцом таким же образом. — Тебе придется набраться терпения.

— Я могу быть терпеливой, папочка. — Лавиния приподнялась и поцеловала Лайонела в губы, его облегчение было ощутимым, когда она поддалась соблазну его слов, но затем она открыла двери и вышвырнула его через них, как мешок с дерьмом, а затем захлопнула двери перед его лицом и крепко заперла.

Я попыталась пошевелиться, мои мышцы дрожали, пока Орион в ужасе звал меня сквозь кляп. Я открыла рот, чтобы заверить его, что я жива, но мне становилось все труднее и труднее сделать хоть что-нибудь. Мое сердце замедлилось до тупого стука, и, когда я посмотрела на свою пару, мир померк. Неужели он только что стал свидетелем того, что произошло со мной? Сможет ли он найти способ использовать это, чтобы помочь выиграть эту войну? Потому что по мере того, как холод проникал в мое тело, словно темный прилив, я начала думать, что, возможно, мне все-таки не удалось избежать смерти.

Любовь, которую я питала к этому мужчине, полыхала в центре моего существа, горячее, чем самые глубокие области солнца.