«Крот» в генеральских лампасах - Чиков Владимир. Страница 90

Судьба преданных им людей не волновала Полякова. Позже он узнает, что одни нелегалы счастливо избежали ареста ФБР, вторые попали в тюрьму, третьи были арестованы или перевербованы, четвертые, как капитан Мария Доброва, покончили жизнь самоубийством. Все поддерживавшие с ними конспиративную связь офицеры резидентуры были обвинены своим руководством в этих провалах и изгнаны из разведки и армии. Поляков продолжал оставаться спокойным, он, как тот солдат, который считал, что война без жертв невозможна.

Что и говорить, это был тогда самый тяжелый провал агентурной и нелегальной сети ГРУ в США. Чтобы выяснить причину таких массовых провалов, в 1962 году в ГРУ была создана специальная рабочая группа из нескольких человек для расследования этого факта. На основе тщательного изучения и анализа всех материалов по работе военной разведки в Америке комиссия пришла к выводу, что возможными причинами провалов могло стать следующее: «Использование нестойких документов и неудовлетворительное решение легализационных вопросов в стране пребывания, слабая подготовка и невысокие деловые и личностные качества разведчиков-нелегалов, грубые ошибки резидентуры в организации работы и поддержания связи». Но тогда с такими выводами не согласился лишь один человек — генерал-лейтенант ГРУ Леонид Гульев. Он сказал в то время: «Если не видишь всех точек соприкосновения при выявлении виновника этого чудовищного преступления, то никому и никогда не удастся правильно соединить их между собой. И что удобнее всего списать свои ошибки за счет промахов нелегалов и их связников».

Зная, что любая разведка стремится всегда не выносить сор из избы, что изменить что-либо после выводов комиссии практически невозможно, Гульев на какое-то время внешне смирился, но не отступил. Убежденный в том, что виноватый в государственной измене человек должен быть наказан, чтобы из-за него не пострадали другие люди, Леонид Александрович запросил материалы личных дел на всех засвеченных разведчиков-нелегалов и агентов, сам проанализировал все и пришел к выводу: в провалах виноват только Поляков. Об этом Гульев сообщил командованию ГРУ, но оно не признало и не хотело признавать наличие в рядах военной разведки возможного предателя! Ему сказали, что это плод его фантазии, что у него нет никаких доказательств. И что негоже бросать тень подозрений на старшего офицера — генерала, фронтовика-орденоносца. Это потом уже стали появляться другие, вызывавшие серьезные подозрения в отношении Полякова факты: публикация отрывков из книги Джона Баррона в журнале «Ридерз дайджест» за 1970 год, где более тридцати раз упоминалась фамилия советского разведчика по фамилии «Поляков» и прямо говорилось, что он готовил ранее нелегалов по линии ГРУ. А спустя некоторое время американские спецслужбы спохватились, что выход в свет этих журнальных статей может повлечь разоблачение их самого ценного агента. Поэтому в выпущенной в 1974 году книге Баррона фамилия Полякова была убрана. А через шесть лет появилась еще одна публикация, но уже бывшего американского разведчика Дэвида Мартина «Причуды зеркал», в которой приводились подлинные факты предательства офицера ГРУ под псевдонимом Бурбон.

Странно, конечно, что и эту важную информацию, попавшую тогда в американскую прессу, в ГРУ не заметили. К сожалению, и Первое главное управление Комитета не проинформировало о ней контрразведку КГБ СССР. Владей она такими данными, маловероятно, чтобы в Третьем главке не придали бы этим фактам значения и не закрыли бы Полякову выезд в последующие две командировки в Индию.

Поляков же, отлично усвоивший уроки школы отечественной разведки и контрразведки, продолжал тем временем действовать решительно и успешно работать на поражение своей страны в холодной войне. После публикаций в Америке компрометирующих сведений о Полякове ему в 1974 году было присвоено звание генерал-майора. Находясь в таком высоком звании, он получил еще больший доступ ко всему, что делалось в ГРУ, ко всем планам и мероприятиям военной разведки. Поэтому передаваемая им в ЦРУ информация с того времени выходила уже за пределы того, что положено было знать: очень уж хотелось ему удивить ею заокеанских хозяев и повысить в их глазах свою значимость. Для этого он начал поставлять информацию в таком количестве и такого качества, какого ЦРУ раньше не знало и даже не могло мечтать о ней. Объем передаваемых секретных сведений был настолько велик, что зашкаливал за разумные возможности одного человека. Даже спустя годы после расстрела Полякова информация его продолжала причинять огромный вред Советскому Союзу. Во время войны с Ираком благодаря полученным от него сведениям американцы давили противотанковые системы советского производства, ранее считавшиеся неуязвимыми. Что и говорить, укусы змеи продолжали разить и после того, как ее обезвредили.

В 1980 году в ГРУ от надежного закордонного источника Фреда, работавшего в ФБР, поступит убедительный, можно сказать, «железный» сигнал о наличии американского «крота» в системе ГРУ. В сообщении говорилось: «…в ноябре 1961 года в Нью-Йорке завербован сотрудник ГРУ под кличкой “Топхэт”. Через полгода он вернулся на родину. В Нью-Йорке занимался вопросами работы с нелегалами. В 1965 году выехал в Бирму, откуда возвратился в 1969 году. В настоящее время находится в командировке в Индии, где с ним восстановлена связь.» Само содержание подобной информации позволяло практически сразу же и безошибочно определить, о ком шла речь. И опять, как и шесть лет назад, в ГРУ при оценке сведений от Фреда возникал нелепый вопрос: почему это все время появляются подозрительные совпадения в отношении именно генерала Полякова? А не могут ли они быть целенаправленной дезинформацией американских спецслужб с целью компрометации советского разведчика, сковывания его работы? Но больше всего командование ГРУ по-прежнему волновал больной вопрос: неужели может предавать тот, кто предавать никак не должен? От этого вопроса у аналитиков и экспертов кружилась голова, но не кружилась она у генерал-лейтенанта Гульева. Он еще раз проанализировал все и увидел, как отдельные кусочки мозаики предательства Полякова складывались в цельную картину его государственного преступления — измены Родине. К аналогичному выводу пришел и контр-адмирал Анатолий Алексеевич Римский, проводивший в то время самостоятельное исследование всех материалов, связанных с работой Полякова в загранкомандировках и в центральном аппарате.

Римский и Гульев, каждый в отдельности, доложили о своих выводах командованию военной разведки и убедили в том, что источником утечки секретных сведений являлся только один человек — Поляков. Презрение к нему со стороны генералитета и руководителей оперативных подразделений стало столь велико, что у офицеров [117] появилась открытая неприязнь к нему и чувство брезгливости. Тогда же генерал армии Петр Иванович Ивашутин сообщил руководству КГБ об имеющихся материалах, дающих основание подозревать Полякова в шпионской деятельности.

Но даже и после этого сообщения военная контрразведка КГБ СССР работала по заведенному ею делу «Дипломат» ни шатко ни валко. В течение шести лет она не сумела выполнить своих задач по обнаружению вещественных доказательств шпионской деятельности ни на одной из стадий разработки и тем самым позволила ему и дальше причинять существенный вред государственной безопасности и обороноспособности СССР. Причины затянувшейся на долгие годы разработки Полякова были связаны еще и с тем, что он пользовался практически неуязвимыми средствами безличной связи — радио и разовыми тайниками. Причем тайниковые операции проводились только в линии «агент — разведцентр» и только один раз в квартал. При этом места дм тайников подбирались, как правило, самим Поляковым. Этим тоже в какой-то мере объяснялась столь долгая живучесть шпиона.

Поддерживая безличную связь с американской разведкой, Поляков провел в США, Бирме и Индии, а также на территории СССР шесть тайниковых операций и двадцать семь двусторонних радиосеансов связи с посольской резидентурой США в Москве. Шесть лет военная контрразведка шла по его следу и накапливала лишь вспомогательные сведения, которые не являлись доказательствами его измены Родине. Это была, конечно, серьезная недоработка Третьего главка, о чем свидетельствуют материалы расследования комиссии КГБ СССР, а также высказанное в предисловии к этой книге мнение бывшего заместителя начальника Следственного управления генерал-майора юстиции Александра Васильевича Загвоздина. Всем ходом следствия по ДОР «Дипломат» показал это и Александр Сергеевич Духанин. Мало того, он убедил, что и следствие способно самостоятельно решать комплекс задач, связанных с разоблачением агентуры противника. А если говорить об источнике внешней разведки КГБ Олдриче Эймсе, то он только в 1985 году подтвердил уже имевшуюся информацию от агента Фреда о принадлежности Полякова к агентуре американских спецслужб. После сообщения Эймса военная контрразведка во второй раз и опять без достаточных оснований, без наличия вещественных и иных доказательств, поставила вопрос о реализации материалов разработки «Дипломат». Однако, как и пять лет назад, руководство Комитета госбезопасности и на этот раз не согласилось с предложением Третьего главка о возбуждении уголовного дела. Таким образом, эти настойчиво повторяемые действия военной контрразведки со всей очевидностью свидетельствовали о неспособности выполнить стоящие перед ней задачи по получению уликовых данных.