Из Ниццы с любовью - Топильская Елена Валентиновна. Страница 26

Муж мой тем временем думал совеем о другом.

— Как они быстро вскрытие устроили, — вслух рассуждал он. — Труп-то нашли во второй половине дня, после обеда. У нас бы только сегодня к вечеру раскачались, а они еще вчера подсуетились, вскрыли, опознали и даже успели в газеты слить. Круглосуточно они, что ли, работают?

— Дело резонансное; если бы у нас пропала иностранка несовершеннолетняя, ты бы тоже круглосуточно работал, — резонно заметил Горчаков.

— Может быть, может быть. Ну что, вопросы еще есть? Или все ясно, и поедем уже в Монако?

— Поехали, — решительно сказала Регина, помахала кредитной карточкой официанту, чтобы тот принес счет за кофе, а пока тот подсчитывал, на сколько мы напили, сгребла все изученные нами газеты, скомкала их и бросила в художественно оформленную урну.

Горчаков тихонько запел:

— «Отречемся от ста-рого ми-ира, отряхнем его прах с наших ног…»

Лена дернула его за руку, и он замолк.

А я даже рта не успела открыть, а извлекать мятые газеты из помойки на глазах у всей Ниццы было стыдно. Но мой муж все понял, и по пути к машине забежал в «газеты журналы» и во второй раз купил тот же набор сегодняшней прессы. Одни расходы. Какой все-таки дорогой город — Ницца…

10

Прибыв в Монако, мы узнали, что высокий уровень общественного порядка и безопасности в этом государстве во многом определяется тем, что на каждые шестьдесят жителей страны приходится один полицейский. В высокий уровень верилось, на улицах было спокойно и чисто, лица жителей Монако впечатляли гладкостью и безмятежностью.

Мы оставили машину в подземном паркинге и выбрались на улицу. Пешеходов, кроме нас, практически не было. Ветер бушевал такой, что сдувало с ног. Укладка моя кончилась в ту же минуту, как я высунула нос из паркинга. Обидно. Регина предусмотрительно взяла с собой шелковый платок и повязала голову, как крестьянка на сенокосе. Ей очень шло.

По улицам ездили такие машины, что у наших мужчин просто ум зашел за разум. Горчаков начал было считать проносившиеся мимо «феррари» и «мазерати», но на пятой минуте сбился со счета.

— Ты попробуй считать «фиаты», — негромко посоветовал ему Сашка.

— И сколько я их насчитаю? — фыркнул Лешка. — За день-то хоть один проедет?

— Вот в этом-то и будет прикол.

Регина подхватила Лену, и они умчались вперед, в какой-то бутик. Ленка сегодня вышла в свет в новой юбке, с новой сумкой и в Регинином кардигане. Характерно, что Горчаков даже не заметил, что на жене надето, и спроси его сейчас, если вдруг она, тьфу-тьфу, потеряется, он даже приблизительно описать не сможет. Медленно идя вдоль усаженных цветами поребриков, я вспомнила, что наш отрицательный герой, интернациональный жиголо с уголовным прошлым, вслух мечтал о квартире в Монако. По версии его богатой покровительницы, чтобы жить поближе к казино. Интересно, сколько же ему надо на покупку предметов первой необходимости? Не ради этого ли он, не щадя себя, карячился в порнонидустрии? Судя по тому, что мой муж двинулся к первой же увиденной им витрине агентства недвижимости, где были вывешены фотографии объектов на продажу и в аренду с краткими характеристиками, он вспомнил о том же.

— Момент, — бросил он нам. — Я только гляну, какие предложения…

Мы с Горчаковым остались на тротуаре.

— Предложения, значит, глянет… Может, я чего не знаю про вашу семью? — задумчиво проговорил Горчаков, кивая на мелкие снимки вилл и апартаментов, с крупными черными цифрами: 4 800 000, 6 500 000, 12 000 000. — Вот что это за цена — двенадцать миллионов? Это в евро, что ли?

— Ну, не в рублях же.

— Да ладно! Это за все Монако, что ли, оптом, с казино и ресторанами? — не унимался Горчаков, — Нет таких цен. И ваш интерес к недвижимости за границей меня настораживает. Колись, Швецова, может, ты взятку крупную хапнула?

— За что? Отмазала от мелкого хулиганства принца Монакского?

— Ну, или Стеценко по ночам в морге левые трупы кромсает…

— Леша, ни в морге, ни в прокуратуре на квартирку в Монако не заработаешь. Это надо не принца отмазать от уголовной ответственности, а родиться в королевской семье. На худой конец, в побочной ветви.

— А что, запросто. Может, ты у нас наследница какого-нибудь дворянского рода. Предки твои в семнадцатом рванули на Лазурный берег с мешком награбленных у народа ценностей… А?

— А я, скрывая дворянское происхождение, внедрилась в правоохранительные органы с подрывной целью? Успокойся, Леша, я из крестьян.

— Ага. Рафинированные такие крестьяне…

Подошел мой муж с горящими глазами.

— Не слабо, да? Квартира в Монако, сорок два квадратных метра. Практически хрущевка. Как вы думаете, сколько стоит?

Горчаков напрягся.

— Что, неужто двенадцать миллионов?

— Ну, не совсем. Но такого даже я не предполагал: миллион восемьсот.

— Скока-скока?! — Горчаков поперхнулся. — Это ж сколько за метр?!

— Около сорока трех тысяч евро, — любезно сообщил мой муж, но Горчаков не поверил и, подобрав прутик, на газоне произвел необходимые расчеты.

— Да, правда. Точнее — сорок две восемьсот, — он поднял глаза на Сашу. — Ну и как? Годится квартирка? Или балкон маловат?

— Балкон маловат, — согласился Стеценко, — всего два метра. Одна спальня, одна гостиная, один туалет.

— Ах, вот так? Не-ет, это нам не подходит!

Лешка бросил прутик и стал отряхивать пальцы. Мы медленно двинулись дальше, но он вдруг остановился и обернулся к витрине.

— Нет, черт побери, кто такие деньги может платить? И зачем этот курятник в сорок метров за такие деньжищи, а? На миллион восемьсот можно тут, вон, в гостинице пятизвездочной, как ее, напротив казино, зажигать до конца дней своих! Нет, Саня, ты мне скажи, что это такое?!

Сашка пожал плечами:

— В Монако места мало, жилье почти не строится, поэтому так дорого.

— У, буржуи! — ругнулся Горчаков. — Сорок два метра, да это ж курятник, право слово, за такие бабки! Совсем совесть потеряли! Да в Питере по цене здешних двух метров нормальную квартиру можно купить!

— Леша, подозреваю, что революционерами становятся после вот таких потрясений, — хихикнула я над Лешкиным обострением классовой ненависти.

— Нет, мне плевать, я тут жить не собираюсь, — не согласился он. — Но этот, артист из погорелого театра, откуда собрался надыбать пару миллионов евро, а? На детской порнушке заработать? Или теперь столько платят старушатникам их сексуально озабоченные пассии?

— А тебе не все равно?

— Нет, мне не все равно! С трудов праведных не наживешь квартирку окнами на княжеский дворец. Значит, он душегубством промышлял.

— И что? У этого зуд — повскрывать, — кивнула я на мужа, — а у тебя — порасследовать? Всех разъяснить и вывести на чистую воду? Угомонитесь уже. Пойдемте в Морской музей, там аквариум с тропическими рыбами.

— Пойдемте. И в музей Наполеона мы хотели…

Пока мы шли к Музею океанографии и Аквариуму, Лешка рассказал, что в прошлом году наш дорогой опер Кораблев был в здешних краях и, посещая Аквариум, из лифта выронил в шахту крышечку от фотоаппарата и долго убивался по поводу потери. Требовал остановить лифт и прочесать шахту, а ему с извинениями объяснили, что лифтер будет только через три дня. Кораблев со свойственной ему занудностью стал настаивать, а персонал музея вежливо заверил его, что в данный момент это невозможно, но ровно через три дня лифт остановят, крышечку найдут и пришлют ему по почте. Кораблев счел эти неискренние заверения издевательством и пытался вырвать признание в том, что от него просто хотят отделаться. Служители с поклоном тщательно записали его российский адрес, и он махнул рукой на крышечку от объектива — не драться же с ними, что с возу упало, то пропало. Каково же было его удивление, когда, не успел он приехать домой в Россию, ему пришло извещение на международную бандероль весом 9 граммов. Действительно, там, в Монако, дождались лифтера, остановили лифт и достали крышечку. Но это еще не сенсация. Сенсация в том, что ведь кто-то не поленился сходить на почту и отправить эту крышечку Кораблеву! Как и обещали… Фантастика! Никто ему не верил, и он таскал с собой это извещение и совал его под нос вместе с крышечкой самым большим скептикам.