Из Ниццы с любовью - Топильская Елена Валентиновна. Страница 8

— Они, может, и не сделали, а факт их рождения сделал! Наследство там ушло налево, или мамочке такой киндер-сюрприз ни к чему.

— Неважно. Все люди на земле способны при определенных обстоятельствах стать жертвой преступления. А если где-то есть потенциальная жертва, значит, там же есть и будущий преступник…

— Может, хватит? — поднял бровь доктор Стеценко, для виду листавший журнальчик, который завалялся в багаже у Регины, но на самом деле чутко прислушивавшийся к нашей с Лешкой перебранке.

— Правда, Машка, хватит, — сдался Горчаков. — Знаешь, почему тут нет преступности? Потому что в нашем районе ее через край. Как в анекдоте: если у тебя нет девушки, значит, у кого-то их две.

— Что будем делать? — томно спросила Регина, откинувшись во всей своей красе на диванчике у камина и убедившись, что мы с Горчаковым закончили бесплодную дискуссию и готовы полноценно общаться с ней.

Принять участие в уборке со стола и загрузке посудомоечной машины ей в голову не пришло. Да и я, если честно, особо не рвалась к плите и корыту, и с непринужденным видом устроилась напротив. Безответная Лена Горчакова деловито собрала грязную посуду, в три секунды навела порядок и присела к нам.

— Может, в Канны съездим? Мы же хотели арендовать машину…

Ого, подумала я. Лена пустилась во все тяжкие, забыв об экономии. Вот так все и начинается, засасывает красивая жизнь. Потом начнет грызть Горчакова, чтобы уходил из следствия к чертовой бабушке, искал приличную зарплату… В принципе, и так-то грызет, но деликатно, апеллируя к его же собственному благу, а тут начнет с удвоенной силой, намекая на семейные ценности.

При слове «машина» подхватились все. Мужики через пять минут уже в полной готовности переминались возле мраморного купидончика, и даже Регине понадобилось рекордно малое количество времени для подготовки своего триумфального явления.

Но вот она явилась, и все хором заученно ахнули: пышная юбка цвета состаренного золота чуть прикрывала колени, из треугольного выреза розового кашемирового кардигана соблазнительно выглядывал безупречный бюст, в ложбинку которого золотым ручейком стекала тонкая цепочка какого-то необыкновенного плетения. Бледно-розовые лакированные туфли на невероятном каблуке, сумка всемирно известной марки, большие солнечные очки в стиле Джеки Кеннеди. Честное слово, будь я арабским шейхом, без раздумий умыкнула бы Регину с набережной Променад дез Англе прямиком в свой сераль, чтобы не пропадала втуне такая красота.

Налюбовавшись на нашу королеву, мы выдвинулись в Ниццу. Горчаков демонстративно запер все двери по очереди, показал Регине ключ и торжественно спрятал его в нагрудный карман куртки.

Покинув виллу, мы дружной группкой потянулись вниз с холма Монт-Борон. Регина на своих нереальных каблучищах выступала, будто прима-балерина по сцене Большого театра, и я пожалела, что в партере отсутствуют шейхи и прочие представители мирового олигархата.

Я, правда, тоже была на каблуках, но двигалась далеко не с такой элегантностью, вертела головой, спотыкалась, и пару раз Сашка еле успевал меня подхватить, иначе бы я по-детски расквасила себе нос на камнях, освященных великими именами.

Споткнувшись в очередной раз, я подняла голову и обалдела:

— Ой, вилла Стравинского! Здесь Стравинский жил?

Прямо рядом с нашей «Драценой»?! Ничего себе!

Мой просвещенный муж тут же привел подходящий фрагмент биографии великого композитора, и даже вспомнил, что самое известное изображение Стравинского, фигурирующее на мемориальной табличке виллы, сделано не кем-нибудь, а Пабло Пикассо. Невероятно было представлять себе, что такие люди ходили вот по этой самой улочке и могли споткнуться о тот же камень, что и я. Замечтавшись, я снова зацепилась за колдобину. Нет, здесь поистине волшебно!

Сашка все замечал, запоминал названия улиц, сыпал какими-то историческими деталями. А я просто шла и наслаждалась. Как-то очень быстро мы добрались до стеклянной витрины под вывеской «Rent а car». Регина велела нам присесть в кафе за углом и отведать местного кофейку («Все равно кредитка только у меня, а без нее залог не внести»), а сама скрылась в офисе. Через три минуты — не успели мы еще дождаться официанта — она вышла в сопровождении молодого клерка и направилась на стоянку за офисом. Причем Регина предводительствовала, а клерк плелся за ней как цуцик на поводке и, по-моему, готов был на все, вплоть до протирки колес ее машины собственным носовым платком.

У Горчаковой в глазах плескался ужас, пока она наблюдала, как Регина выбирает из «мерседесов» и «БМВ» — ведь чем выше класс машины, тем дороже аренда, а вот наши молодые люди ничуть не комплексовали и явно рвались поучаствовать в выборе. Но она справилась сама, и вот уже подходила к столику, вертя на пальце ключи от арендованной машины. Горчакова рассмотрела логотип — «Пежо», и выдохнула. Клерк, поминутно оглядываясь и вздыхая, поплелся в свою конторку. Мы допили кофе и загрузились в арендованное авто. Если не считать того, что между мужчинами и Региной произошла маленькая драчка за водительское место (победила Регина), день начался просто феерически.

Чувствуя себя почти Грейс Келли, я открыла окно и подставила лицо свежему весеннему ветерку. Прованский весенний ветерок, сплетавшийся из морского утреннего бриза и снежного горного холодка, бодрил, словно бокал ледяного шампанского натощак, и заставлял всю нашу компанию блестеть глазами и ждать приключений. Наверное, у всех нас были похожие ощущения, потому что Регина вдруг спросила, где разбилась принцесса Монакская.

— По-моему, вон туда, — показал рукой мой вездесущий муж. — Там есть мемориал, можно доехать, посмотреть.

— Поехали, — решила наша предводительница, и серебристая «Антилопа-Гну» устремилась по горному шоссе над морем.

— А откуда ты знаешь, где мемориал Грейс Келли? — подозрительно спросила я Сашку.

— Ты что, думаешь, что я ночами тайно посещаю Монако? — удивился он моему вопросу. — С тех пор, как существует Интернет, можно спокойно посмотреть план любого места на Земле и любой мемориал найти. Я просто хорошо ориентируюсь в пространстве.

— Ну ладно, — все еще подозрительно сказала я.

Мой муж меня иногда поражает до глубины души. Это верно, он хорошо ориентируется в пространстве, и вообще столько всего знает, что я, человек, в общем, тоже не дремучий, испытываю настоящее благоговение И при этом может яичницу поджарить на жидкости для мытья посуды. Нет, серьезно: как-то утром взялся приготовить завтрак — поджарить глазунью, налил на сковородку растительного масла (как он полагал) и разбил яйца. Хорошо, я вовремя заметила, что масло под яйцами неестественно пенится, прямо как стиральный порошок в тазу со стиркой. Спросила: дорогой, ты что, сковородку мыл и плохо сполоснул? Нет, удивился он. Но тут же сообразил, в чем дело: бутылка с растительным маслом стояла по правую руку от плиты, а флакон с моющей жидкостью — по левую, он в задумчивости перепутал и ливанул «Фэйри» под яичницу. И оправдывался потом, что по цвету и консистенции «Фэйри» и масло совершенно одинаковы, и любой на его месте мог ошибиться, не надо ставить эти две субстанции в опасной близости друг к другу. И так меня запутал, что я начала думать, что сама во всем виновата.

— А может, в Монако махнем? — разошлась Лена Горчакова.

Я просто диву давалась, что с ней происходит под небом юга Франции. Так она еще и к игре в казино пристрастится, с нее станется.

Но в Монако сегодня решили не ехать. А то, как говаривала Тося Кислицына, сегодня все переделаем, а на завтра ничего не останется. Доехали до мемориала принцессы Монакской, представлявшего огороженную смотровую площадку над обрывом, с большой памятной доской в честь открытия бульвара имени принцессы Грейс в очередную годовщину ее трагической смерти, — и развернулись, поскольку наш гид доктор Стеценко упомянул, что из Канн, которые находятся в противоположной стороне от Монако, до острова Сент-Маргерит ходит кораблик, а там стоит крепость, где содержали под замком Железную Маску. И, конечно, все загорелись поехать туда. Мы ведь, в отличие от наших детей-терминаторов, выросших под сенью «Плейстейшенов» в обнимку с тамагочи и покемонами, все детство читали книжки. Про трех мушкетеров, Железную Маску, графа Монте-Кристо. Поэтому увидеть воочию камеру, в которой держали несчастного близнеца французского короля, — все равно что попасть в сказку, вернуться в детство, оказаться в ожившей книжке.