Алое сердце черной горы (СИ) - Миронов Кирилл. Страница 44

Озарившись радостной улыбкой, Монна пояснила:

— Лекарь сказал, что рана легкая, никакие святилища жизни не потревожены, и после извлечения пули дыра зарастет быстро.

Монна ушла, а Артемир с усмешкой погладил себя по животу и пробормотал:

— Святилища жизни… Хех, это кишки-то мои, что ли?..

* * *

Прошло еще несколько дней до того момента, как Артемир осторожно, при помощи добрейшего старичка-лекаря Монны, смог осилить подъем с кровати. Помимо пулевого ранения бока и лишения кисти левой руки, Артемир страдал от сильно ушибленной и придавленной левой ноги и головных болей из-за удара при падении коня. Все это время равенский поход стоял боеготовым лагерем на плато, выкатив в сторону подъема все имеющиеся орудия. По словам Датокила, после горячей фазы боя остатки легионов предприняли штурм, но были стихийно отброшены назад пушками. Убежденные в том, что у равенцев после такого плотного огня боеприпасы на исходе, попытки взятия были возобновлены. Раз за разом, попытка за попыткой, легионеры щедро засыпали подъем своими изувеченными телами, а дула равенский орудий триумфально сверкали отблесками Звезды, побеждая настойчивость саргов. Обескураженные избыточными запасами у противника ядер и алого угля, легионы бросили тщетные свои терзания, ограничившись терпеливой блокадой на безопасном расстоянии. Таким образом, была выбрана единственно верная стратегия — культивация голодного издыхания противника, ибо, в отличие от боезапасов, провиант у равенцев таял, как последний снег теплеющей весной. Единственной отрадой мрачнеющих равенцев стал их доблестный приор, вырвавшийся из лап смерти.

— Что у нас по воде? — крепко опираясь правой рукой на импровизированную трость из обломка пики, спросил Артемир, не пряча тревоги в голосе.

— Хватит на бережное питье в течение недели, не более. — со вздохом ответил уставший от беспокойства Датокил. — Если не протухнет ранее положенного…

— Почти все мои раненные погибли из-за экономии воды и еды… — с дрожью в голосе прошептал бледный Салатор со впалыми, оттененными глазами, безвозвратно утратив свои жизнелюбие и оптимизм. — Промывать гниющие раны нечем…

— Сейчас осень, а в этих землях осенью часто случаются дожди… — с учительской эрудицией загнул Кориган, смотрящий на безупречно ясные небеса, зажмурив один глаз.

— Негоже нам полагаться на стихию… — покачал головой Артемир. — Нужно что-то делать.

— Что же? — спокойно, но с явной нотой раздражения вопросил Датокил. — Горы эти для наших обозов непроходимы, сил наших, чтобы пробить блокаду, не хватит. Крылья отрастить и улететь нам поможет лишь невоплотимая сила воображения.

Пропитавшись негативом издевки Датокила, Артемир хотел было огрызнуться, напомнив, кто был инициатором их освободительного похода. Осознав, правда, что эти склоки не принесут ничего хорошего, лишь вздохнул. Выход он видел лишь один…

— Будем пробиваться. — железом отлил слова Артемир, с силой ткнув землю тростью.

— Я же говорил… — заунывно начал было Датокил, но Артемир грубо перебил:

— Выставим в авангард наступления все орудия, будем заливать их огненным дождем.

— При такой артиллерийской атаке во фронте мы потеряем всех пушкарей и поломаем все пушки. — возразил Кориган. — Пока мы будем разворачиваться и выбирать угол стрельб, их расчеты будут бить по нам изготовленные, без промаха…

— Значит, потеряем. — несмотря на гибельный прогноз, металл в голосе Артемира становился лишь крепче. — Зато ответным огнем убьем достаточно их, чтобы хватило для победы в ближнем бою.

— Мы, конечно, потеряем боеспособность после такой победы, лишившись огня и почти всех воинов, но сможем бежать обратно в Равению, и кто знает… — выдавив из себя жалкую тень прежней улыбки, размыслил Салатор. — У нас еще остается флот Салли.

— Если народ наш не потеряет в нас веру, сможем собрать новое войско. — закончил за Салатора Артемир. Конечно же, он не верил в свои слова, ибо собрать новые армии из истощенного народа, да еще и обучить, снабдить их орудиями и ружьями, невесть откуда взявшимися в новых условиях, было в скорости невозможно. А сколько нужно времени, чтобы саргам стянуть воедино готовые легионы с севера? Неделю-другую, не более того, плюс еще пару месяцев для маршевого пересечения Нордикта…

Прочитав мысли Артемира в его глазах, Датокил печально улыбнулся, но поддержал идею приора:

— Значит, будем прорываться. В таком случае, начнем же пораньше, пока есть припасы для отступления на юг.

* * *

Передав войскам приказ о подготовке к бою, равенский штаб распределил большую часть запасов войскам для пополнения расшатавшихся сил и нервов. Получив вдоволь провианта и четкую, хоть и самоубийственную, цель от своего поправляющегося, не без опоры на трость, приора, равенские бойцы сбросили мрачное оцепенение и вернулись к боевому расположению духа. Прорыв планировалось осуществить через два дня, когда Артемир придет в подобающую не для боя, но хотя бы для перемещения в седле, форму.

На исходе второго дня, за десять часов до «лавины», как отчаянную атаку прозвали в войсках, Артемир со своим штабом осматривал позиции саргов, из которых почти полностью состояли легионы после потерь прошлых боев. Рассмотреть детали было сложно, но огоньки факелов ночных дозорных неустанно порхали от одного лагерного костерка к другому, словно мотыльки, следующие манящему зову смерти.

— Как же хочется ударить сейчас, в момент их слабости… — с остервенением прошипел Салатор, сжимая рукоять меча в ножнах с такой силой, что заскрипела ладонь.

— Их слабость разделим и мы. — спокойно возразил Датокил. — Ночные атаки хороши против совсем ничего не подозревающего противника, а так… Будут два истерзанных войска метаться впотьмах, как слепые щенки.

В ответ Салатор лишь злобно прохрипел. Артемир, разделяющий ненависть заголовца к саргам, ободряюще похлопал Салатора по плечу. Не увидев ничего выдающегося и достойного замечания, он сказал:

— Что ж, нам нужно отдохнуть перед боем, отправляемся спать, если что, дозорные разбудят нас.

— Как будто я смогу сомкнуть глаз… — по-старчески пробурчал Кориган, поглаживая свою лысую голову.

— Возможно, и не придется… — с неожиданной тревогой в голосе проговорил Датокил, устремив взгляд вдаль и в сторону от лагеря легионеров.

— Что ты там увидел? Какую-то новую напасть? — забеспокоился Артемир.

— Я… Я не понял… — Датокил смешался, явно не зная, что он сам видел. — Это что там, палатка горит, что ли?..

— Ты устал, друг, пойдем спать. — понимающе успокоил товарища Артемир, уже было повернувшись к лагерю.

Сделать и шага в сторону своей палатки, куда он переехал из покоев Монны по выздоровлении, он не успел. Резкие хлопки, донесшиеся со стороны лагеря саргов, заставили его молниеносно оглянуться, рискуя свернуть шею. Он не понял, что происходит, но видел, что в лагере противника началась суматоха: факела дозорных забегали с огромной скоростью, до ушей Артемира начали доноситься отдаленные всполохи криков, вдруг действительно вспыхнули несколько палаток…

— На них кто-то напал?.. — неуверенно выдавил из себя Салатор. — Что там происходит?

Еще несколько хлопков с яркими вспышками, крики и новые очаги пожаров.

— Гранаты с зажигательным маслом… На них напали. Это наш шанс! — Датокил с радостным возбуждением завопил на весь лагерь. — Тревога! Общий подъем! ВСТАВАЙТЕ ВСЕ!!! Готовьтесь к бою!

Суматоха перекинулась с загорающегося лагеря саргов в расположение равенцев. Из палаток начали выскакивать перепуганные спросонья солдаты в одном исподнем. Некоторые вылетели вообще в чем мать родила, да еще и в компании таких же одетых в естество девок из сопровождения заложников. Видимо, солдаты перед нависшей над ними смертью решили отбросить ненужные скромность и целомудрие… Среди всего этого хаоса бегал Датокил и разрывал тишину ночи своими криками. Осознав правоту его мышления, к нему присоединился хор воплей Артемира, Салатора, Коригана и ночного дозорного равенцев.