Скверная жизнь дракона. Книга четвертая (СИ) - Костенко Александр. Страница 63

— Что за раствор и какие узоры?

— Раствор и узоры открывают и закрепляют каналы для магической энергии. Ты не знаешь и этого?

— Нет.

— Ты её испортишь! — не выдержал Кузаун. — Господин архимагистр, прошу, да…

— Не мешай нам. Именно Кта’сат убил это порождение. Оно его по праву, — старик подошёл поближе и потрогал мех твари. — Но Кузаун прав, Кта’сат. Если не нанести узор и не покрыть раствором, то возможный результат будет испорчен.

— Мой спальник так не считает, — я показал на половину снятую шкуру. — У тебя есть с собой раствор? Ты можешь его нанести, я сопротивляться не буду.

— Нет у нас времени, чтобы его подготовить и доставить. Он готовится не меньше суток.

— Потом обязательно научишь его готовить, хорошо?

Я даже не посмотрел на старика, продолжая снимать шкуру с кошака. Спустя пятнадцать минут раскинул её на песке арены.

— Зачем тебе это? — старик задумчиво смотрел на вырванный язык и котелок, с тремя плотными красными шариками с золотыми полосками.

— Ещё не факт, что оно останется.

— Но всё же.

— У всех есть секреты, которыми они не делятся. Не так ли?

Архимагистор о чём-то задумался, глядя на добытые части порождения, а после повернулся к Кузауну и сообщил, что на сегодня всё закончено. Праздник и турнир поступления начнётся завтра.

— И что, меня теперь обратно в темницу? — я обратился к старику, когда Кузаун закончил объявлять об окончании сегодняшней битвы. Всем собравшимся следовало пройти к выходу и дождаться учителей с кристаллами клятвы.

— Слова архимагистора закон для академии, — вместо маразматика ответил магистор. — Ты принят, но твой статус ещё не решён.

Кузаун приказал одному из матонов сопроводить меня обратно в комнату, где я провёл первую ночь. Сами же маги направились к выходу, пообещав вызвать меня в ближайшие дни для заключения контракта. Я уходить не спешил, решив дождаться окончания оклазии. На моё решение подождать матон не высказал и малейшего раздражения. Казалось, ему плевать на происходящее.

Преисполнившись компанией боевого истукана, я ждал процесса испарения и наблюдал, как медленно пустеют трибуны. Новенькие ученики ушли последними, а я через полчаса после них. С крайне приподнятым настроением: осталась специя. Мне её не хватало. В меру солёная и перчёная, на скверном материке она скрашивала пресную пищу. И, судя по еде в академии — она пригодится и здесь.

— Тебе разрешено покидать барак с другими учениками. Как и они, только в сопровождении, — отчеканил матон, доведя меня до комнаты, и тут же ушёл прочь.

В комнате ничего не изменилось после моего ухода, только на кровати появилось новое постельное бельё с подушкой и одеялом. Перепроверив линии контура в спальне и убедившись, что он в порядке и нигде нет ловушек — я скинул вещи и установил сигнализацию.

Сразу захотелось отправиться на первый этаж и поужинать, но вместо этого я сел на кровать, опёрся на посох и мелко задрожал от схлынувшего адреналина. Тягость прошедшей недели; неопределённость собственной судьбы; близость смерти — всё это волнами скатывало с сознания. Хотелось волком выть, рвать, метать. Но сил уже не осталось, ни физических, ни моральных.

Хотелось лишь одного: быть уверенным, что теперь моя жизнь в безопасности. Что ни одна тварь не попробует убить меня. К сожалению, за последнюю неделю я успел нажить себе врагов. Надеюсь, что и друзей тоже.

Глава 4

В столовую в тот же вечер я зашёл последним. Судя по наступившей тишине — меня ждали как неведомую зверюшку, которую следует всенепременнейше изучить. Или хотя бы понаблюдать с расстояния.

— Не мог посох оставить в комнате? Хотя бы на ужин⁈ — Эльта в привычной манере буравила меня взглядом.

— Привык к нему.

— Как и к поясу, и к кинжалу. Хоть сумку с плащом оставил, и на том спасибо!

Эльта хмыкнула и отвернулась. Через длинный проход между двумя зонами напротив нас сидели трое разумных. Их многозначительные взгляды намекали, что троица не собиралась останавливаться на участливых кивках.

Из дверей, ведущих на кухню, вышли разносчики. Как только на столах появилась еда, голодные ученики сразу же забыли о необычном ксате.

— Мы идём к тебе, — гордо заявила белокурая эльфа, когда ужин закончился. По комнатам расходились довольные и сытые ученики, нередко собираясь в группы по двое и трое разумных.

— Я с удовольствием расскажу тебе, как я провёл эту незабываемую неделю в темнице, чем меня кормили и как считал минуты до своей смерти. Но завтра.

— Ликус прав, Эльта, — Талия взяла подругу за плечи. — Неудобно же. Пусть отдохнёт.

— А нам отдыхать не надо? — белокурая всё не унималась. — Думаешь, нам тут…

— Вот чего тебе на месте не сидится-то? — Нобл повысил голос. — Думаешь, у него последние дни патокой были?

— А мы с ва…

— Идёмте, — я позвал с собой компанию, стараясь погасить зарождающийся конфликт. Не важно, что из-за усталости моё единственное желание, это как можно скорее принять горизонтальное положение. Эти четверо мне важны. И пусть не ради дружбы, хоть мне и хотелось этого, но хотя бы ради ценных сведений.

— Ликус, ты не обязан. Мы всё понимаем, — дворф вместе с черноволосой эльфийкой постарались остановить меня.

— Мне несложно, главное, чтобы недолго.

— Этого обещать не могу, — Эльта победоносно вздёрнула нос и повела нас к лестнице.

Было некомфортно сидеть в комнате так же, как и неделю назад. Мы все молча разглядывали не самый качественный ковёр на полу, магические светильники или просто скользили взглядом по стенам. Даже бойкая эльфийка и та не знала, с чего начать.

Неожиданно для всех Фанул заговорил первым, обращаясь ко мне.

— Ты многих, порождений видел?

— Как сегодняшний кошак?

— Манул. Сам же несколько раз переспрашивал, — Эльта не упустила шанс поддеть меня.

— Хоть тигр, — я устало отмахнулся. На что эльфийка справедливо заметила, что я теперь не только ученик академии со всеми вытекающими обстоятельствами, но ещё и будущая цель всех учителей.

— А вот как, не догадаешься? — голубоглазая эльфа решила просветить глупого ксата. — Ты хоть понимаешь, что произошло на арене⁈

— Я сохранил свою жизнь при себе.

— А теперь тебе придётся постоянно доказывать, что ты её достоин.

— Чего? — я посмотрел на остроухую как на полоумную идиотку.

— Она права, Ликус, — Нобл заговорил прежде, чем Эльту прорвало от закипевшего гнева. — Сам посуди: ты сегодня магистрат с дерьмом смешал, притом на глазах у всей академии.

— Они будут, мешать учиться.

— Даже Фанул догадался, а ты ещё нет. Ну, Ликус, думай, думай!

Я устало посмотрел на эльфийку и от чистого сердца заявил, что столь важное дело как «думать» — сегодня числиться крайне нежелательным. Гневные возгласы могли бы быть бесконечными, не схвати Талия подругу за плечи. Та немного остыла и спокойно всё объяснила. И чем больше она объясняла, тем сквернее становилось на сердце.

На арене я унизил магистрат не словами. Ещё в самом начале Кузаун успокоил женщину с паклей седых волос и сказал, что моё невежество стоит простить. И слова второго по значимости разумного в академии стоят много. Проблема в другом. Сегодня меня хотели не просто убить, а именно что показательно наказать, в отличие от не поступивших: у них с документами и рекомендациями всё в порядке. Я, сам того не осознавая, попрал законы и традиции академии. Это страшно как грешно. Но даже и это не основная причина.

Я необычен. Мало того, что порождение не обратило на меня внимания, так я ещё и первый в истории академии ксат. Если Эльта всё правильно подслушала в разговоре двух магов из магистрата, то до войны и намного раньше, ксаты заезжали в академию только для прямых заказов. Но чтобы потомок островного народа стал учеником в академии — такое произошло впервые. Да и, кажется, я вообще первый такой на всём южном континенте, за всю его историю.