Танго нуэво - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 19
Шаман смотрит в огонь.
Он ждет рассвета, чтобы получить подсказку.
Если смотреть на солнце, через живой огонь, то есть огонь, зажженный трением, да еще над соленой водой, которая, как известно, гибельна для нелюдей… есть возможность получить… нет, не ответ.
Кто ж тебе ответ-то скажет? Может, еще и жизнь твою за тебя прожить?
Боги так не делают. Тебе свободу воли дали, вот ты и думай, ты и действуй. Сам, все сам.
А тебе могут подсказать, подтолкнуть…
Помочь чуточку.
Нет, не с выбором. Скорее, с его определением. Направо пойдешь – в канаву попадешь. Налево пойдешь – в терновник попадешь. Прямо пойдешь – в огонь попадешь. Как в старых сказках.
А уж чего тебе больше хочется, ты сам решай. Шкура, чай, твоя, не чужая…
Для себя Адэхи почти никогда и ни о чем и не спрашивал – зачем? Но сейчас…
Его ученица – там. За морем. В далекой и чужой стране. И она одна.
А если ей понадобится помощь?
Связка «учитель – ученик» очень важна. И не только со стороны ученика. Ученик обязан? Ну и наставник тоже… обязан. А вы как думали? Только учить? И ни за что не отвечать?
Так не бывает.
У шаманов никогда не бывает.
Боги видят. Боги знают. И недостойного Боги лишат своей защиты. А если ты не можешь сделать так, чтобы твой ученик сумел постоять за себя… или если ты ему не помог, когда потребовалось…
Адэхи не хотел такого.
И смотрел, смотрел в костер. И видел сквозь языки пламени, как над черной полосой моря разливается золотая полоса солнечного сияния.
И знаки, которые были непонятны другому, складывались для него в понятное письмо, и глухо трещал над побережьем костяной бубен, помогая пройти туда, куда не очень-то пускают обычных людей, даже во сне. И вернуться.
Главное – вернуться.
Это самое сложное.
Когда Адэхи пришел в себя, было уже ближе к полудню. Шаман бросил бубен и откинулся на песок, прямо где сидел. Он не обратил внимания, как сам собой взвился неистовым языком и погас костер – обыденность.
Как буквально вылетела из моря волна, стараясь слизнуть его остатки – и жадно глотнула, уволокла угли на глубину.
Как ласково перебирает его волосы ветер, нашептывая что-то успокоительное – сегодня ты выложился по полной. Но справился.
Ты справился здесь.
А вот твоя ученица там.
Ты знаешь, что надо делать, учитель. Так сделай это. Просто – сделай.
И Адэхи не собирался отлынивать от своего долга учителя. Сейчас, только полежит еще немножко, придет в себя – и встанет. И сделает.
Не для того он больше десяти лет учил малышку, чтобы сейчас… нет, не для того.
Ах, этот возраст, который не щадит даже шаманов…
Ничего, сейчас он отдохнет – и начнет действовать. Уже скоро. Уже почти сейчас…
Это его долг и его право.
– Братец, я все понимаю, но поверь, твой друг – человек нехороший. Подлый и опасный.
Лоуренсио только глаза закатил.
– Феола, когда ж ты это перерастешь?
Дело было за завтраком. И надо сказать, настроение было у всех Ксаресов на редкость отвратительное. Новое место, плюс усталость с дороги, плюс предстоящее знакомство со столицей…
Тут много всего добавляется.
В результате все не выспались, может быть, кроме Феолы. Вот она была бодра, весела и игрива, словно птичка. И так же весело щебетала.
Алисия Катарина демонстративно подносила ладонь ко лбу. Сестру она любила, но… это – несправедливо! Сама Алисия вчера провертелась в кровати чуть не до двенадцати ночи, потом просыпалась то ли три, то ли четыре раза… это – столица.
Здесь нет привычных шумов и шорохов, здесь не поют по ночам невольники свои протяжные песни, здесь не кричат тоскливо и горько ночные птицы.
Но здесь шумят лошади и мобили. Здесь непривычно и резко пахнет керосином.
Здесь столица. И постоянно чувствуется, что кто-то есть.
Кто?
Люди. Так много людей, так непривычно, так странно…
А как примут в столице Алисию? Какое впечатление она произведет? Удастся ли ей найти мужа? А когда удастся, каким он будет? Помоложе или постарше, стройным или плотным… вопросы, вопросы, так много вопросов!
Закономерным результатом стала головная боль и отвратительное самочувствие.
Феолу такие мелочи не смущали. Вопросы какие-то, мужья…
Ей вообще еще рано. Хотя Адэхи и уверял, что она засиделась в девках, вот в его народе девочки замуж выходят в тринадцать, как кровь упадет. А шестнадцать… никто тебя, такую старую, и не возьмет. И тут же добавлял, что Феолу – возьмут. Обязательно и безусловно.
На Алисию старик смотрел с осуждением, но младшую из Ксаресов привечал. Была у них своя тайна.
Феола еще раз с сочувствием поглядела на сестру.
– Лисси, тебе помочь?
– Не называй меня Лисси. И да… помоги.
Феола вздохнула и встала из-за стола. Обошла вокруг сестры, встала сзади, бесцеремонно отодвинула тщательно уложенные локоны и принялась массировать маленькие розовые ушки. Через несколько минут Алисия порозовела и заулыбалась.
– Это ненадолго, – предупредила Феола. – Может быть, часа на два-три, не больше.
Алисия страдальчески закатила глаза, но кивнула.
– Хоть так.
– И повторять нельзя. Потом сляжешь. Так что рассчитывай время. Через три часа, самое позднее, ты должна быть дома, лечь и немного поспать. Тогда проснешься с отличным самочувствием.
Алисия кивнула. В этом спорить с Феолой не стоило. Малышка за свои слова отвечала.
– Хорошо. Братик, что мы сегодня должны сделать?
– Сейчас к нам придет Анхель. И мы поедем заказывать вам платья.
Феола сдвинула брови.
– Без этого паразита их заказать нельзя?
– Фи, прекрати, – погрозил пальцем братец. – Анхель – замечательный. Он мне очень и очень помог.
– И себя при этом не забыл.
– У тебя нет никаких доказательств. А голословное обвинение – это клевета, – припечатал брат.
Феола надулась.
Голословное?
Ладно же! Подожди у меня, я тебе твоего тана Толедо покажу во всей красе! В разрезе!
Видно же, что сволочь, сволочь, СВОЛОЧЬ!!! Ну почему ей видно, а брату и сестре – нет? Почему ей не верят?!
Хотя и тут Адэхи предупреждал. Говорил, что люди будут к ней относиться с предубеждением. Это надо просто перетерпеть, пока она не подрастет. Она еще маленькая, так что нужно время.
Феола только вздыхала.
Вот где логика у этих индейцев? Замуж в самый раз, а для силы своей еще мала. Но это как раз верно. Дурное дело – нехитрое, мама это часто говорила. Детей наделать всяк дурак сможет, людьми их вырастить задача куда как сложнее.
А вот в силу вступить – это дольше. Пока у нее только началось. С первой кровью, да. Но по-настоящему, как предупреждал тот же Адэхи, она вступит в силу, когда выносит и родит первого ребенка. И чем больше детей у нее будет, тем сильнее она станет.
Но об этом тоже никому знать не надо.
Доступна ей пока сила на таком уровне? Вот и будем пользоваться, разрабатывать, упражнения делать, людям помогать. А остальное – последует.
А дана Толедо она на чистую воду выведет. Ну как, КАК человек может быть порядочным и хорошим, если он – сволочь?! Правильно, никак.
И заступничество брата его ничуточки не спасало.
Феола со злостью положила вилку так, что омлет едва в разные стороны не брызнул, когда дан Толедо вошел в столовую.
– Доброе утро, Лоуренсио. Ритана Алисия, позвольте заметить, что вы затмеваете своей красотой даже полуденное солнце.
Алисия зарделась и покраснела так, что стала похожа на то самое солнце. Закатное.
– Ритана Феола, вы…
Феола подняла руку, останавливая лживые комплименты.
– Не теряйте зря времени, тан. Я своего мнения о вас не изменю.