S-T-I-K-S. Пройти через туман 3 (СИ) - Елисеев Алексей Юрьевич. Страница 14

Авдеич оглянулся на стоящих над матерью детей, потом на их бессознательного отца, в завершение взгляд скользнул по Маричу.

— Понимаешь, Инга… Тут дело такое… Северный пушной зверь, он пришёл не только к нам. Оглянись. Света нет, связь тю-тю, мутанты кругом эти… Сейчас некоторые особо энергичные решат, что нужно валить или выживать. А как это без еды сделать?

Продавец хот-догов внимательно слушала объяснения грузчика, а сама в это время подняла пистолет Макарова и сняла ремень с кобурой с Марича.

— Авдеич, я всё спросить хотела… Можно личный вопрос?

— Об чём разговор? — осклабился грузчик стальными протезами.

— Вот ты образованный мужчина…

Инге Александровне пришлось выдохнуть, чтобы застегнуть ремень.

—… Так зачем зачем ты прикидываешься неотёсанным мужланом. Со мной можно не притворяться, говори как есть. Я пойму.

— Ладно, — кивнул он, — Ладно… Настал Конец Света, Инга. Пока непонятно, только в нерезиновой или везде, но то, что это апокалипсис, сомнений почти и нет. У нас несколько проблем: заражённые, жажда, голод и другие выжившие люди. Опасаться нам нужно в первую очередь людей. Звери могут быть сильными, хитрыми, быстрыми, но они просто звери. Свинец их должен брать, а люди… Люди пойдут на что угодно. Ты когда-нибудь бывала в экстремальных условиях?

— Нет, — ответила Инга Александровна, — А ты?

— Довелось, — с кивком ответил грузчик, — Не представляешь, насколько быстро с человека слетает налёт цивилизованности и внешний лоск. Между цивилизацией и полным беспределом имеется около девяти приёмов пищи. То есть, три дня голодухи. Вчера ты болел за футбольный клуб «Зенит», и волновало тебя только это и где найти пиво с кальмарами, а через три дня голода…

— Ты готов убивать за пищу…

— Именно. В умах голодных людей стремительно идёт переоценка жизненных приоритетов. Ты можешь прожить без нового лифчика, телефона, постельного белья и тёплого гальюна неограниченное количество времени, а сколько ты проживёшь без куска хлеба? Желательно с маслом и колбаской?

— Недолго…

— На самом деле, довольно долго. Четыре недели легко. Даже без последствий для организма. Нет газа? Электричества или топлива? Больно. Может быть, даже очень больно, но не смертельно. Смертельно, когда нет воды, еды или ты замерзаешь. Всё остальное вторично.

— Это мне ясно…

— Хорошо. Значит, ты понимаешь, что мы сейчас в пещере с сокровищами из «Тысяча и одной ночи»?

— Таких магазинов, как «Невский», в округе хватает…

Авдеич разочарованно хмыкнул.

— И ты знаешь, когда новый завоз?

Инга Александровна не знала, а потому промолчала, чтобы не выставляться ещё большей дурой. Грузчик, сказавший ей за сегодня слов больше, чем за всю предыдущую жизнь продолжил.

— Директорша с чудаковатым мужем первые, но не последние. Скажи мне, вот ты на что готова идти, чтобы накормить своих детей, которые три дня уже не ели?

— Нет у меня детей…

— Давай предположим, что есть?

— А давай не будем? — раздражённо ответила Инга — этот разговор начинал злить её.

— Не пыли, — вернулся к ехидному тону Авдеич, — Я за тебя отвечу. Если ты не поешь три дня, будешь готова пойти во все тяжкие. Слышишь?

На площади опять стреляли очередями.

— Это они пока не поняли, что не в том месте засели в оборону. Продержатся три дня и, может быть, начнут уже стрелять друг в дружку из-за чёрствых батонов или гнилой картошки.

Женщина молчала, наблюдая за Маричем. Тот подозрительно долго не приходил в себя.

— Что ты предлагаешь? — наконец спросила она.

Однако ответ так и не был озвучен из-за того, что со стороны чёрного хода раздался грохот. После второго аналогичного звука стало ясно — кто-то ломится в серьёзную металлическую дверь. Ещё удар такой силы, что впору было сравнить со стенобитным орудием. Инга и Авдеич переглянулись и заторопились на источник звука.

— Нужно или тут засесть с бригадой крепких парней, — на ходу прохрипел грузчик, — Или брать еды, сколько увезём, и валить в тихое место вдвоём-втроём…

— Марич не нужен! — ответила всё ещё злая Инга.

— Да…

Неожиданно очень просто согласился с ней Авдеич. Она-то думала, что он начнёт её уговаривать взять охранника, но он оказался человеком прагматичным.

Источник грохота стал виден очень скоро. Когда приехала семья Тамары Гиоргиевны, охранник не стал запирать двери, а просто накинул на приваренные металлические ручки цепь. Дверь хоть и была формально закрыта, но оставался зазор сантиметров двадцать-двадцать пять в ширину. В него-то и лез сейчас страшный тощий людоед.

Инга Александровна впервые увидела людоеда так близко, и говорить про них «людоеды» как-то сразу расхотелось. Больше всего он напоминал вылакавшего канистру энергетиков несвежего мертвеца. Лучше уж назвать их «упырями» или «зомби». Резкая птичья моторика и раззявленная пасть с крупными зубами — первое что бросилось в глаза, пока Авдеич не саданул прикладом. Это не возымело эффекта. Упырь отшатнулся и снова попытался пролезть внутрь универмага.

Стало ясно, что с мозгами у него не слишком хорошо. Потому что руку он уже одну просунул, а для того чтобы открыть двери, всего-то и нужно было, что снять с ручки цепь, но зомбак продолжал рваться только вперёд, позволив себя рассмотреть получше.

Глава 15

Вся поверхность тела горела ледяным огнём. Мысли стали молниеносными и яркими. Из памяти вынырнула картина, как по указанию Джо одного из шизофреников в состоянии глубокого психоза погрузили в ледяную ванну. А он стоял рядом, руководя процессом. Вот именно такое выражение лица, как у того пациента, было у Джо сейчас, наверное. Только тот мог орать, а Джо находился под водой. Своё тело он ощущал подобием раскалённой торпеды, скользящей в плотной ледяной среде. Воздух закончился быстро, и Шредер мощными гребками выбросил свое тело на поверхность воды. От него шёл пар. Как и от плавающего рядом Монзомо.

— Ааахррхау! Уау!!! — вытолкнул сдавленно Джо и заорал, — Я понял, как работает это озеро! Чёрт возьми, я это понял!

Он громко и свободно рассмеялся, как никогда не стал бы смеяться где-то ещё. Оковы, ограничивавшие сознание, со звоном рухнули. Не осталось ничего лишнего и наносного, внезапно он оказался один, он и ледяная вода. Опьянение пропало, словно не бывало. И из-за этого Шредер сам же у себя в голосе обнаружил истеричные нотки. Неимоверным усилием воли заставил заткнуться себя и нырнул неглубоко, начав активно работать руками и ногами. Внутри его тело горело, и чувствовалась каждая стонущая и раскалившаяся от холода мышца. Второй раз он вынырнул уже в более адекватном состоянии, отмечая, что вода не такая уж и холодная, по крайней мере, гораздо теплее воздуха над ней. Хмель всё ещё присутствовал в его голове, но лишь призраком и где-то на далёкой периферии сознания. В остальном мозг был кристально ясен, мысли чёткие и быстрые, зрение и слух как будто стали в разы острее. Тело, вопреки ожиданиям, не дрожало, а словно вибрировало всё целиком в едином резонансе. Сам себе он сейчас напоминал раскалённый клинок, только опущенный кузнецом в воду. Но даже при активных гребках Шредер ощущал, как немеют его конечности. Решив, что для первого раза водных процедур довольно, обратился к соседу:

— Монзомо, я хрена своего, кажется, не чувствую, — испуганно выкрикнул Джо, — В этом и заключается индейское избавление от страстей⁈

И он развернулся, намереваясь изо всех сил грести к берегу.

Захохотав в полный голос, индеец тоже погрёб в сторону деревянного мостка, который облегчал процедуру вылезания на берег. На мостке их ждал водитель, с готовностью подавший руку калифорнийскому психотерапевту и снабдивший купальщиков огромными махровыми полотенцами.

— Моя б твоя назвала «Дануне», — неожиданно тонким голосом заявил водитель и рассмеялся, — Но у твоя уже есть имя…

Индеец, вылезший из Небесного озера спустя минуту, фыркал и отдувался, как кашалот. Он, не торопясь, даже как-то вальяжно выбрался из воды. Нет… Венерой, рождённой из пены морской, он не был. Даже не напоминал. Вообще не производил впечатления атлета или даже человека, хоть сколько-нибудь дружащего со спортом. Это была фигура, не знавшая мук фитнеса, мышцы заросли жирком, но впечатление все равно складывалось в его пользу. Что-то было во всей этой нарочито ленивой манере держаться напускное, ненастоящее. За ними сквозила первобытная уверенность в собственной силе, свирепой несокрушимости, и дикарская мощь во всей её первозданной красе. Красив ли каменный топор? Нет, кремниевые поделки каменного века функциональны, только и всего. Однако с дикарём, держащим в руках каменный топор, совсем не захочется встретиться на узкой тропинке где-нибудь в дебрях амазонских джунглей. Вот и с соседом-индейцем было так. Он не выглядел спортсменом, но в любых опасных испытаниях Шредер, не глядя, заменил бы Монзомо на любых других утомлённых фитнесом.