S-T-I-K-S. Пройти через туман 2 (СИ) - Елисеев Алексей Юрьевич. Страница 24

— Так проблема в чём, если они там оседают? — не понял я, — Мне вот, например, никогда болгары не нравились, но они у себя в Болгарии. Чего переживать-то?

— Болгары? — озадачилась крёстная.

Я понял, шутка не зашла.

— Сомневаюсь я, что болгары не выживут без сырого мяса, — спокойно ответил Бурят — а вот атомитам оно необходимо. Веселуха начинается, если какой-нибудь ядерный объект долбанёт. Тогда радиация может несколько соседних кластеров накрыть. Если под неё свежаки попадут, получат высокую дозу, они могут мутировать…

— Мутируют не только новички, а вообще кто угодно, — вклинилась Мамба, — Они не могут, а наверняка мутируют в атомитов. Тут уж кому как повезёт. Кто-то почти не теряет когнитивных способностей, а некоторые с кукухой прощаются навсегда. Тряпки носят всякие и капюшоны. Так как становятся чувствительны к свету.

Какое-то время в жарко натопленной кабине висело молчание.

— Как вампиры, — переварил я порцию новой информации, — А заражённые меняются?

— Ещё как! — энергично согласилась Мамба, — Эти превращаются в особых заражённых, радиационных. Они гораздо сильнее, умнее, и в них интересные трофеи попадаются. Рад-горох, рад-споран и рад-жемчуг, которые намного больше ценятся, чем обычные.

Я намотал информацию на ус.

— Это да, — кивнул Бурят, — Но атомиты самые неприятные противники. Трофеев с них никаких, только проблемы. Самые опасные из них те, кто частично или полностью сохраняет разум, но становятся агрессивными. От этих можно ждать чего угодно. Они умеют пользоваться разным оружием, даже сложным, устраивать засады и действовать нестандартно. Но имеют слабость, как и рад-заражённые, далеко от загрязнённых радиацией кластеров не забираются. Иначе погибают.

Машины месили грязь. Слева простиралась унылая тундра, справа раскинулась неприглядная пустыня серого кластера. Мамба беззастенчиво уснула, мы с Бурятом сначала начали говорить тише, потом и вовсе замолчали. Я смотрел в окно с высоты кабины, не наблюдая никого и ничего значительного. Пулемётчик на идущем впереди пикапе также, как и я, вертел головой, контролируя округу. Было как-то тревожно, но ничего не происходило. Пока ехали, успел обдумать всю вводную информацию. Атомиты, иммунные, заражённые, рад-заражённые, серые твари и враждебные фракции рейдеров… Не многовато? Казалось, даже слишком, но никто не обещал, что будет легко. Взамен мы получили потенциально бесконечную жизнь и возможность к саморазвитию. У меня, например, есть способность швыряться молниями. Пусть для этого мне нужно сконцентрироваться и скорострельность этого дара так себе… Одна электрическая дуга в секунду или две. Да и, откровенно говоря, дальность также подкачивает, тем не менее это мощная боевая способность.

Вскоре замаячили заброшенные типовые пятиэтажки. Посмотрел через прицел. Нет, не показалось. Окон нет. Дома заброшенные. Бурят ударил по тормозам, останавливая камаз.

Глава 25

Снега на кластере почти не было. Из-за плотной облачности выглянуло местное светило, согревая и прогоняя даже всякий намёк на тень. Однако радости это не прибавило. Посёлок выглядел депрессивно ещё до того, как провалился в Улей. Перемещение в другой мир не добавило населённому пункту привлекательности. Я ударил кулаком несколько раз в борт прицепа, будя нашего командира, и открыл двери.

— Кажется… — раздалось из недр безрадостное карканье Монтаны, — приехали…

— Креститься нужно яростно, — хмыкнул я в ответ, — Тогда видения, говорят, отпускают…

Бурят улыбнулся и полез внутрь, а я обвёл взглядом окрестности. Унылые, грязные дома глухого посёлка, разбитые дороги, мусор. В тёмных окнах многоквартирных типовых домов никого не было видно, как в четыре утра. Хотя, если судить по положению светила время суток близилось к полудню.

Прохладная погода, низкая облачность и высящиеся утёсами серые пятиэтажки, таращившиеся на пришельцев провалами окон, не добавляли оптимизма. Неубранный ещё в том мире коммунальными службами мусор в Улье и вовсе стал никому не нужен.

Словно в насмешку, в центре ближайшего к нам двора возвышалась проржавевшая детская горка. Бодро вращающаяся под порывами ветра, поскрипывающая карусель, опустевшая песочница. Несколько лавок под грибком с остатками облупившейся краски. Пейзажик при полном отсутствии жителей ничего, кроме уныния, не вселял.

Каркали вороны, но так… без фанатизма. Скрип карусели, фырчание движка КАМАЗа и это вот карканье, пожалуй, были единственными звуками в этом царстве смерти. Грязно, уныло, депрессивно и страшно.

Я расстегнул ограничитель на ножнах, служивший для того, чтобы тесак случайно не вывалился. Мимо проскочил пикап, направляясь в центр посёлка. К этому времени наш «лихой» командир соизволил выбраться из фуры.

— Куда рвануло наше прикрытие? — заинтересовалась Мамба, — Это вообще нормально, что они куда-то сорвались? Разве они не нас должны прикрывать?…

— Хорошая ты девка! Красивая! Сочная! — в ответ пробубнил Монтана, потрясая клочковатой бородой, — Только бестолковая. Чего тебе в стабе-то не сиделось?

— Алло, — ухмыльнулась крёстная, — Куда охрана-то укатила?

— Сенс у них в экипаже, — ответил Бурят, спрыгивая на землю с охапкой цельнометаллических пик, — Вот… Разбирайте.

Я поймал копьё.

— Сенс… — крутанул оружие за древко, — И что?

Архаичное оружие оказалось не сказать, что привычным, но продуманным и ухватистым. Общая длина, составляла два метра с небольшим. Древко выполнено из полой стальной трубы. Наконечник представляет собой длинный, игольчатый, четырёхгранный штык, чем-то схожий с аналогом под винтовку Мосина, но, в отличие от прообраза, снабжён крюком и небольшим перекрестьем, как на рогатине — копьем, с которым ходили на медведя до распространения огнестрельного оружия.

Мамба закинула «Сайгу» за плечи и, крутанув своё копьё, приняла псевдовосточную стойку. Смотрелось смешно, и на некоторое время неунывающая негритянка разогнала всеобщее уныние. Мы с Бурятом посмеялись, а Монтана криво ухмыльнулся, прикладываясь к фляге с живуном. Выглядел он, как и должен был выглядеть человек, только вышедший из запоя. То есть плохо.

Тем временем снова показался пикап, который и не попытался притормозить возле нашей четвёрки, а проскочил мимо и унёсся прочь в обратном направлении тому в котором мы приехали. Я успел заметить, что пулемётчик показал нашему старшему большой палец. Бородач кивнул и улыбнулся в ответ.

— Эээ… — протянула крёстная, — А куда это они?

— Девка ты хорошая, — зажмурился довольный Монтана, — Но бестолковая. Я ж тебе сказал, что у них в бригаде сенс.

— И чего? — не поняла Мамба.

Я, кстати, тоже ничего не понял. Насколько я знал, сенсы это рейдеры с Дарами вроде способности видеть, как человек-рентген. Их Дар позволяет замечать объекты за преградами, в засадах и на приличном расстоянии, если Дар прокачан приёмом гороха. Очень удобно, потому что сенсы могут замечать заражённых за укрытиями. Надёжность обнаружения также зависит от силы Дара и опыта рейдера.

— Ну, всё… — пожал плечами Монтана, — Они проехали, посмотрели, что никого нет старше матёрого бегуна. Дальше наша работа. Вон она пылит…

Он мотнул головой в направлении нескольких приближающихся фигур.

К нам бежали пять… Нет, шесть заражённых. В простонародье известных как бегуны или споровики. Споровики — это из-за того, что с них можно получить спораны. Рейдерская народная градация делила всех заражённых на споровиков, горошников и жемчужников, соответственно.

Приближающиеся к нам заражённые сохранили большую часть черт внешности людей, которыми они ещё недавно были. Марафон возглавлял упырь, бывший при жизни женщиной, возможно, даже красивой. Она уже была боса, но на ногах остались лоскуты некогда белых колготок. Юбка отсутствовала, как, впрочем, и нижнее бельё, но сохранились обрывки в прошлом белой, подвенечной фаты и чего-то вроде корсета от свадебного платья на шнуровке сильно изгвазданного почерневшими пятнами крови. По изменившейся мускулатуре ног, начавшим раздуваться суставам, сильно утолщённым ногтям с остатками модного маникюра и поплывшим чертам серого лица из-за скрытого под волосами спорового мешка становилось ясно, что она уже перешла на стадию матёрого бегуна. Остальные четверо были мужчинами, плохо успевавшими за шустрой «невестой» по причине того, что у них всё ещё сохранились штаны и они были полны продуктами жизнедеятельности.