Позднее счастье (СИ) - Богдан Аида. Страница 31

Внутри Фаи зрела новая жизнь, а значит необходимо продолжать жить дальше. Она оповестила о смерти матери ближайших соседей, остальное сделало сарафанное радио. Зинаида прибежала, как только узнала, и с порога заголосила, оплакивая сноху.

— Ой, сношенькааа, да что же это деетсааа? На кого ты нас покинулааа? Встань, пробудись, открой свои глазонькиии. Прости ты меня грешнуюуу.

Одновременно успевала спрашивать, как всё произошло. Фая старалась не реагировать на спектакль и сухо отвечала на вопросы. Она уже поплакала над телом матери и усилием воли высушила слёзы, чтобы заняться предстоящими хлопотами.

— Ни о чём не беспокойся, Фаечка, я сама позову старух на обмывание и отпевание тела, — тётка суетилась вокруг племянницы, норовя утешить.

— Ты поплачь, милая, легче станет. Когда хоронить будем? Ты уже позвонила Дмитрию, он приедет?

— Нет ещё, позвоню попозже. Хотя, не думаю, что его отпустят, он же уже был в отпуске.

Но Илья обо всём позаботился, на похороны они приехали вместе. Дмитрий был ошарашен скоропостижной смертью бабушки и воспринял факт того, что командир поехал вместе с ним, как само собой разумеющийся.

Надо отдать должное, остальные дети Раисы тоже сочли своим долгом проводить мать в последний путь. Впервые за долгое время родные братья и сёстры собрались все вместе в родительском доме.

Глава 29 Давно открывшаяся правда

В деревню Илья и Дмитрий прибыли на машине, так было гораздо быстрее. Их совместный приезд не остался незамеченным для сторонних наблюдателей. С подачи Зинаиды ни для кого больше не было секретом, что своего сына Фаина родила не от мужа.

Теперь все могли убедиться в этом воочию. Сходство отца и сына было поразительным, особенно, когда они находились рядом. Это конечно же вызвало перешёптывания за их спинами.

Похороны Раисы состоялись на третий день Нового года и отодвинули все сплетни и пересуды на задний план. Односельчане уважали женщину и многие сочли своим долгом прийти попрощаться и почтить её память.

Несмотря на январскую стужу, за гробом шла длинная вереница из пришедших проводить покойную в последний путь. Возглавляли траурную процессию дети Раисы, съехавшиеся из разных городов. Несмотря на дальность расстояния, все успели приехать к выносу тела.

Обычно, горе сближает родных людей, но в этом случае всё получилось наоборот. Смерть матери ещё больше разобщила братьев и сестёр. У каждого были свои причины на то, чтобы обижаться на мать ещё при её жизни.

Ночь прошла относительно спокойно, места хватило всем. Женщины спали в кроватях, а мужики расположились кто на диване, кто на печи. Илье и Дмитрию Фая постелила на полу.

На следующий после похорон и поминок день зашёл разговор о продаже дома. Хотя, никто не бедствовал и у всех было своё жильё, но каждый хотел урвать свою часть наследства, даже не задумываясь, что за крепкий, но больше ничем не примечательный домишко, не дадут хорошую цену.

На подворье у матери не было никакой живности, кроме десятка кур и одного петуха, больших накоплений она тоже не оставила. Всё наследство составляли дом, старая мебель и кухонная утварь.

Даже если и найдутся желающие приобрести всё скопом, вырученная от продажи сумма будет ничтожной, а если разделить эти деньги на шестерых, доля каждого и вовсе окажется смехотворной.

Фаина настаивала на том, чтобы сохранить родительский дом, где они могли бы собираться все вместе раз в году для проведения ритуальных мероприятий по отцу и матери. Но никто не поддержал её порыв.

— Не собираюсь я приезжать сюда каждый год, ещё чего, делать мне что ли нечего? Это ты тут живёшь под боком, а для нас не ближний свет.

— Правильно Люська говорит. Ты Файка всегда у нас была блаженной, оттого тебе и кажется, что ехать в деревню за тысячу километров, это как за хлебушком сходить, — высказалась Зоя, самая младшая сестра.

Братья тоже были за то, чтобы продать дом сразу же после вступления в наследство. Перед отъездом они получили от своих жён чёткую инструкцию, как себя вести, что делать и говорить.

— Чего зря воздух сотрясать? Продать избу и делу конец, мне лично деньги точно не помешают, — вступил в разговор Иван, самый старший из братьев.

— Деньги никому не помешают.

— А делить как будем, поровну или по совести? — спросил Михаил, зло прищурившись.

— Поровну конечно, это и будет по совести, — отозвалась Людмила.

— Э, нет. Я здесь больше всех горбатился, пока отцу помогал делать пристрой. Ванька в это время был в армии, а от Лёньки никакой пользы не было, он всё время отлынивал, да по танцулькам бегал, пока я вот этими руками раствор месил и брёвна с кирпичами таскал.

— Тебя послушать, Мишаня, так весь дом надо на тебя переписать. Девчонки тоже ничего не строили, значит и им, по-твоему, ничего не давать?

— Я так не сказал, но, только если рассудить по совести, мне полагается большая часть.

— Ага, как же, держи карман шире.

— Как вам не стыдно? Опомнитесь, вы же родные друг другу люди. Бабушку только вчера похоронили, а вы ведёте себя, как последние дегенераты, торгуя памятью матери. Вы что, последний кусок хлеба доедаете? — воскликнул Дмитрий, поразившись тому, что происходит.

— Тебя, Митька, не спросили, не дорос ещё старших учить.

Димка был зол, но не стал нагнетать и без того раскаленную до предела атмосферу. Он выскочил из дома, чтобы пройтись и охолонится немного. В это время в общий разговор вмешался Илья.

— Так, всё, хватит собачиться. Не переживай, Фая, я куплю этот дом для тебя, вернее выплачу твоим браться и сёстрам их доли и родительский дом будет полностью твоим.

— А ты кто таков будешь, чтобы распоряжаешься чужим имуществом? А может я не хочу, чтобы Файка тут всем заправляла? — пьяно осклабился Леонид, он с вечера перебрал с алкоголем и с утра уже успел опохмелиться.

— Илья мой будущий муж и потому он здесь. Нравится это тебе или нет, но он практически твой родственник.

— Ишь ты, муж объелся груш. Наша Файка в женихах, как в сору роется. Сбагрила старого мужа на нары и снова замуж собралась. Ох и прыткая у нас сестрица, только с виду тихоня.

— Ещё слово скажешь против Фаины и я дам тебе в морду, усёк?

— Тихо, мужики, не надо ругаться. Ты, Лёнька, дурак или как? Пусть покупает дом, если ему так хочется. Какая тебе разница кому он достанется? Главное, что проблема решена и покупателя искать не нужно. Договорились, Илья, мы согласны, — вовремя вмешалась в конфликт Зойка.

— А сколько дашь? Мы задарма этот дом не отдадим. Если что, и другие желающие найдутся.

— Ой, ребята, да о чём вы говорите, какие в деревне желающие? Вон Антиповна третий год свою хату продаёт, согласна уже за копейки отдать, да всё бесполезно. Сама живёт в районе у старшей дочери, а дом так и стоит, — подала голос тётка Зинаида, бесшумно выросшая на пороге.

— Вы чего это Димку на мороз вытолкали? Ходит там без шапки, враз ведь застынет парнишка.

— Явилась, коза драная. Тебе чего надо? Лезешь со своим пятаком, куда не просят. Это мать тебе в рот заглядывала, а мы не собираемся. Вчера ещё хотел прогнать тебя взашей, да не стал устраивать сыр-бор из-за поминок. Вали отсюда на хрен, — продолжал барагозить хмельной Лёнька.

— Побойся Бога, Леонид. Я ваша тётка, забыл?

— Хотели бы забыть, да не получается. Помним сколько из-за тебя мать слёз пролила. Уходи подобру-поздорову, пока я сам тебя не выкинул, — добавил Михаил.

— Бог с вами, племяннички. Сама уйду, не переживайте. Я не держу на вас зла, поэтому прощаю всех. Господь он всё видит.

— Всё да не всё, иначе давно бы тебя наказал. Прощает она, как же. Да только мы тебя не прощаем, поняла?

За тётку никто не вступился и она выскочила из дома, закусив губу, а дискуссия продолжилась. В итоге, сошлись на том, что когда придёт время вступать в наследство, все откажутся от своей доли в пользу Фаи, но, разумеется, не бесплатно.