Ураган страсти - Конн Фиби. Страница 30

Габриель тотчас поняла, в чем дело, и, невзирая на охвативший ее ужас, спросила:

– Ты полагаешь, что если я отвечу ему отказом, он может напасть на караван и забрать меня силой?

– Если ты собираешься предложить мне отправить тебя к нему, чтобы спасти жизни остальных, лучше сразу забудь об этом. И слышать не хочу о подобной сделке!

Габриель снова окинула взглядом длинный ряд индейских воинов.

– Если Ревущая Молния не примирится с моим отказом, у тебя не останется другого выбора. Может, нам заранее отрепетировать свой ответ или же мы примем решение по ходу дела?

Джейсон некоторое время колебался, но решив, что ему все равно придется переводить ее слова независимо от содержания, утвердительно кивнул. Не успели они отъехать от Фургонов, как Ревущая Молния выехал им навстречу. Заметив, что Джейсон привез с собой ту самую молодую девушку, которую ему так хотелось видеть, он расплылся в улыбке.

Габриель попыталась улыбнуться в ответ.

– Пожалуйста, поблагодари его от моего имени за предложение и скажи, что я очень польщена той честью, которую он мне оказал, попросив стать его женой.

– Да, я совсем забыл: он предложил мне за тебя в качестве выкупа сорок пони. Это очень крупная сумма для дакота, – добавил Джейсон, прежде чем приступить к беседе.

– Тогда, будь добр, передай ему, что на меня произвело большое впечатление то обстоятельство, что он так высоко меня ценит.

Тут только Габриель пришло в голову, какую странную комедию они разыгрывали: человек, с которым она была едва знакома, просил ее стать его женой, тогда как Джейсон, которого она обожала, похоже, рассматривал брак лишь как крайнюю меру, исключительно ради того, чтобы дать имя своему ребенку. «Так кто же из них настоящий дикарь? «– подумала она с горечью.

Джейсон, тщательно подбирая слова на языке дакота, передал от имени Габриель благодарность молодому индейцу за его великодушный поступок в самых красноречивых выражениях и постарался объяснить ее отказ в возможно более тактичной форме. Однако, увидев, что темные глаза молодого воина превратились в узкие щелочки, и поняв, что Ревущая Молния чувствует себя оскорбленным, Габриель решила испробовать другой подход.

– Джейсон, пожалуйста, расскажи ему о том, что случилось с Бо. Ты ведь можешь? Мне кажется, сообщение о том, что человек, которого я любила и чьей женой мечтала стать, погиб, станет в его глазах достаточно веской причиной по части того, почему я никогда не смогу его полюбить. Он должен понять, что наш брак не принесет нам обоим ничего, кроме боли.

Джейсон был поражен ее просьбой, однако ему пришло в голову, что индеец вполне способен поверить, если только ему удастся изложить историю любви Габриель достаточно убедительно. Такой рассказ мог тронуть даже самое каменное сердце, а индейцы, как он уже знал, были по натуре людьми высокоразвитыми в духовном отношении, и потому Ройал решил попытаться.

– Если бы ты добавила к моему рассказу несколько слезинок, это помогло бы мне сделать картину более убедительной, – шепотом посоветовал он Габриель. К его изумлению, глаза девушки тотчас наполнились крупными слезами – она действительно живо представила Бо.

Джейсон мог предложить индейцу и множество других объяснений, например, сказать, что Габриель была его женщиной, но, по-видимому, ему это и в голову не приходило. Габриель робко подняла глаза на индейца и, увидев, с каким напряженным вниманием тот слушал Джейсона, легко могла догадаться, что он принимал на веру каждое его слово.

Уверенный в том, что ему удалось полностью завладеть вниманием индейца, Джейсон продолжал свой рассказ со всеми подробностями, зная, что молодой человек не замедлит передать его своим соплеменникам. В конце концов Ревущая Молния полностью уверился в том, что Габриель уже никогда больше не позволит ни одному мужчине завладеть ее сердцем, и потому, правда, не без сожаления, оставил дальнейшие попытки посвататься к ней. Вынув из прически орлиное перо, индеец протянул его Габриель, надеясь, что девушка примет от него этот залог его любви, даже несмотря на то, что она отказалась стать его женой.

Габриель одарила его нежной улыбкой и, прежде чем взять у него из рук подарок, смахнула последние слезы со щек.

– Пожалуйста, передай этому юноше мою благодарность. Молодой воин, вынув кинжал, тотчас подался к ней, и глаза Габриель расширились от ужаса.

– Не бойся, он хочет отрезать на память прядку твоих волос, – успокоил ее Джейсон.

Габриель одобрительно кивнула, и Ревущая Молния осадил своего пони рядом с Санни. По его грустному взгляду она поняла, что он был глубоко задет ее отказом, но по крайней мере они дали индейцу удобный предлог, чтобы спасти его гордость. Отрезав довольно толстую прядь ее великолепных рыжих волос, он улыбнулся на прощание и, вернувшись к своим воинам, увел их прочь.

Довольный тем, что их испытания остались позади, Джейсон слегка потрепал Габриель по руке.

– Он наверняка до конца своих дней будет носить с собой прядь твоих волос.

– Я тоже буду беречь это перо, Джейсон, поскольку действительно считаю его предложение большой честью для себя, хотя и не могу его принять.

– По той самой причине, о которой ты ему сказала?

– А по какой же еще? – Габриель повернула Санни в сторону каравана, не без горечи думая о том, что молодой красивый индеец решил попросить ее руки, а человек, которого она любит, так до сих пор и не сделал этого.

В свою очередь, горько разочарованный ее холодностью, Джейсон поскакал вперед, чтобы отдать приказ фургонам трогаться в путь.

Глава 10

Как только угроза нападения индейцев миновала, дни снова потекли безмятежно. Габриель казалось, будто они путешествовали уже целую вечность. Это тягучее однообразие навевало такую скуку, что время для них как будто остановилось, и каждый новый день ничем не отличался от предыдущего. Наконец переселенцы покинули окрестности северного притока Платта и направились дальше вдоль берега реки Свитуотер, чьи воды плескались у подножия огромного гранитного образования, известного под названием Скала независимости. Тут караван сделал короткий привал. Барбара тотчас пожелала прочитать все имена, написанные на граните, и добавить к ним свое. Пришлось Полу приготовить смесь из грязи и пороха, которую можно было использовать вместо краски.

– Говорят, каждый, кому случается проезжать по Орегонской тропе, оставляет здесь свое имя. На этой скале гигантский список переселенцев, следующих на запад. Подумать только, что наши внуки когда-нибудь пройдут по тому же самому пути и, прочитав наши имена, узнают о том, какое захватывающее приключение мы пережили! – весело щебетала Барбара, когда они все вместе приблизились к огромной скале.

– А знаешь, Барбара, мне очень нравится твоя мысль, – откликнулась Габриель. – Надеюсь, кто-нибудь из моих потомков увидит здесь мое имя и оценит то, что я сделала.

Айрис, конечно же, посчитала весь их замысел пустой затеей, но, как всегда, присоединилась к спутницам, которые уже карабкались вверх по гранитной скале, чтобы найти подходящее место для своих надписей.

Увидев это, Джейсон расположился на полпути к вершине и крикнул им:

– На этой скале более пяти тысяч имен, дамы! У нас едва хватит времени, чтобы надписать здесь свои собственные инициалы, не говоря уже о том, чтобы прочесть все остальные.

Подруги тотчас остановились и принялись читать написанное вслух, а Габриель, вскарабкавшись повыше, пристроилась рядом с начальником каравана.

– А где ваше имя, мистер Ройал? Наверное, еще выше?

– Да, – отозвался Джейсон с лукавой усмешкой. – Только не просите меня показать его, поскольку я не позволю вам залезать так высоко.

– Когда-то я очень хорошо лазала по деревьям, гораздо лучше, чем большинство моих сверстников, однако я никогда не имела дела с валунами такого размера. – Габриель подняла глаза к вершине скалы, не сомневаясь в том, что при желании вполне могла бы взобраться на нее.