Безликие: Тени Агиона (СИ) - Якубович Александр. Страница 20

Я вышел на асфальт и сразу же направился в сторону набережной — прочь от дома. Уже научен, еще в свою первую охоту — с дела можно привести что-нибудь за собой. Так что, сделав крюк, я вышел к тому самому заведению, где мы заседали с ефрейторами.

Время было позднее, машин такси уже не осталось. Тихо выругавшись, я опустил руки в карманы куртки, проверил, хорошо ли лежит в кобуре «Виконт», после спешно зашагал вдоль реки, на север.

Где-то справа стало сереть небо, а мимо проехал первый автобус. Значит, утро, значит, скоро рассвет. Сколько уже? Пять часов? Шесть? Сна не было ни в одном глазу, но я понимал, что это обманчивое чувство. Надо прийти домой, растолкать Мелоди и, отправив артистку восвояси, урвать часа два-три. А потом — галопом в управление.

Уже подходя к дому, я увидел какую-то возню. Машина нашего участка, ефрейтор Ламар, пара патрульных. И Мелоди, сидящая на лавке у подъезда с браслетами на руках.

— Что случилось? — спросил я, подходя к Ламару.

— О! Кейн! — обрадовался ефрейтор. — Уже обыскались. Ты бы не бросал табельное без присмотра, когда в квартире посторонние!

— Что произошло? — повторил я свой вопрос.

Ламар недовольно посмотрел на артистку, потом — на меня, но все же ответил:

— Ты пока вышел, девка твой револьвер нашла и стрельбу устроила. Хорошо, хоть не сбежала, а сама вышла сдаваться. Только вот сидит, молчит, единственное, требовала тебя найти.

Я с удивлением уставился на заплаканную Мелоди, но девушка отводила взгляд и ничего не говорила. Стрельба? Зачем?

— Уже поднимались? — спросил я.

— Да, но там в квартире пусто. Вот, тебя пытались найти, я пока протокол заполнял… Там на лестнице патрульного оставил, чтобы никто не вошел.

— Хорошо, — кивнул я.

— Слушай, Маловер… — Ламар взял меня за локоть и отвел чуть в сторону. — Вижу, девица хороша, но ты бы поаккуратнее, хорошо? Я ничего пока Юнкеру передавать не буду, как на смену выйдешь — сам разберешься.

— Конечно, — согласился я, — разберусь.

— Ты поговори с этой девчонкой, придумайте что-нибудь… — продолжил Ламар. — Я пока записал, как самострел по неосторожности, тем более, там просто штукатурку с потолка сбило.

Ефрейтор понимал, что если дать делу полный ход, то на моей карьере появится жирное черное пятно. Халатное обращение с оружием, оставление табельного револьвера без присмотра, да еще когда меня не было на месте. Но при этом ефрейтор понимал, что в участке недобор, да и отношения у нас сложились неплохие.

— Вот, держи, — сказал Ламар, протягивая мне бумагу с планшета, — почитай, подумай, как правильно все обыграть. Зачем вышел, куда, что случилось. А как на смену пойдешь, сделаем чистовой и подошьем. Идет?

— Идет, — ответил я.

— Все, будешь должен, — подмигнул ефрейтор, пожимая мне руку, и я понял, что когда вся эта шумиха уляжется, мне придется снова проставляться. — Парни! Собираемся! Поехали!

С Мелоди сняли браслеты, вся группа погрузилась в машину и уже через минуту мы остались на улице вдвоем.

— Что это было? — спросил я у музыкантки, внутренне закипая. — Зачем к оружию полезла?

— Это не я, — ответила тихо девушка, наконец-то поднимая заплаканные глаза.

— В смысле?

— Сходи и сам посмотри, — зло ответила Мелоди.

— Пойдем, покажешь.

Я схватил артистку за локоть и потащил в подъезд. Поднявшись на этаж, я толкнул дверь и в нос сразу же ударил запах казенного пороха. Но когда я увидел кухонный стол, то понял, почему она ничего не сказала моим коллегам и требовала, чтобы дождались моего возвращения.

Прямо посреди стола лежал мой табельный револьвер, а перед ним, ровным рядком, совсем как на лавке, выставлено четыре патрона и одна стреляная гильза.

Запись №12

1288 год новой эры, десятый месяц Абанэд, 07 число утро, Сонша, Агион

Я сидел на кухне и смотрел на патроны, будто бы они могли меня укусить.

Мелоди я спровадил, ничего не объяснив. Я видел, что девушка была перепугана ночной стрельбой, но сейчас у меня не было ни сил, ни желания посвящать ее в курс дела. Единственное, я сказал, что сам к ней заеду на днях. И все — весь разговор.

Пять патронов, одна гильза. Это было послание, вот только от кого? Девушка клялась, что в квартире никого не было, а значит — это был не человек.

Но я видел в сквере тварь, что уволокла курсанта. Это третий, ну хорошо, если совсем сгущать краски — четвертый класс. Не пятый. Не вне категорий.

Но эта насмешка и послание — а это были именно они, несомненно — дело рук кого-то разумного. Кого-то, кто знает, чем я занимаюсь.

Я был уверен в том, что это какой-то отсчет. Что произойдет, когда патроны в барабане закончатся? Для кого уготованы все прочие пули, или это намек, что меня загоняют в угол?

В безвыходной ситуации охотник оставляет для себя выход. Это правильно, это проще, это гуманнее, чем погибать от когтей. В нашей работе не место героизму. Это в окопе, сражаясь с чужаком, ты можешь выпустить весь магазин или барабан, бросить в морду врага ствол и приготовиться к расстрелу или удару штыком в грудь. Но тут не штыки — тут когти и клыки, тут смерть более жуткая, чем в бою с любым человеком.

Так что охотник всегда должен беречь последнюю пулю для себя.

У меня осталось пять выстрелов. В кого я должен их сделать? Или в кого их сделает неизвестный шутник, что до смерти перепугал молодую певицу, что пришла ко мне заночевать?

Бессонная ночь давала о себе знать, но у меня было слишком много дел. Одеться по форме, взять оружие, сумку для перчатки — нельзя больше оставлять реликвию де Гранжей без присмотра — после чего надо поймать такси. Мне нужно в управление.

Едва я успел спуститься, как увидел моих новых друзей — те самые мордовороты, которые привезли меня ночью к Варро.

— Офицер Кейн, — сипло поприветствовал меня один из оперативников.

— Господа, — кивнул я.

— Вижу, вы готовы, — подал голос второй мордоворот. — К его высокопревосходительству?

— Конечно, — согласился я, уже двигаясь в сторону черной машины.

В голове же нехотя, но все же стала крутиться какая-то мысль. Оформить ее окончательно не удавалось всю дорогу, но только подъезжая к зданию управления я понял — а как они узнали?

По спине сразу пробежал неприятный холодок. Я знал, что я у Варро под колпаком, но чтобы настолько плотно? И что это, подстраховка для ценного актива в моем лице, или же просто соглядатаи, которые фиксируют каждый мой шаг?

В приемной было более людно, чем я привык. Несколько крупных полицейских чинов, какие-то люди в цивильном, видимо, из агионской управы, тройка гражданских просителей. Я привычно кивнул секретарю, сдал свое оружие, после чего, немного стесняясь, но попросил кофе.

Секретарь сначала было удивился, но после все же заглянул мне в лицо и все понял. Бессонная ночь легла темными кругами под глазами, так что довольно быстро был добыт и кофейник, и небольшая фарфоровая чашечка.

Закинув под неодобрительный взгляд высоких чинов в напиток аж четыре кубика рафинада — сам факт того, что какой-то унтер-офицер будет ожидать своей очереди, потягивая кофеек, их возмутила, но мне сейчас было глубоко фиолетово на их мнение — я устроился со своей добычей на свободном стуле в углу приемной и стал ждать.

Едва я пригубил приторно-сладкой жижи, дверь в кабинет агионского исправника распахнулась, откуда вышла целая делегация.

— Офицер Кейн, — кивнул секретарь, поднимаясь со своего места.

Я спешно, шумно и совершенно по-плебейски всосал обжигающий кофе, едва не разбил из-за неловкого движения чашку о край стола секретаря, после чего одернул китель и под уже уничтожающие взгляды всей приемной ломанулся в кабинет непосредственного начальства.

— Докладывайте, времени мало, — резко бросил Варро, едва за мной закрылась дверь.

— Я нашел его. Живет в сквере, довольно опасен. Тварь территориальная, то есть имеет охотничьи угодья.