Цементная блондинка (Право на выстрел) - Коннелли Майкл. Страница 14

— Ваша честь, — быстро проговорил Белк, встав за стойку. — В свете этой находки, сделанной меньше суток назад, я прошу об отсрочке суда с тем, чтобы ситуация была окончательно прояснена и мы разобрались бы в том, что она означает для данного дела.

«Об отсрочке заговорил», — подумал Босх. Он знал, что теперь подобная просьба ни за что не будет удовлетворена.

— Ага, — хмыкнул судья. — А что по этому поводу думаете вы, мисс Чэндлер?

— Никаких отсрочек, ваша честь. Семья убитого ждала этого суда на протяжении четырех лет. Я считаю, что любая отсрочка может только отдалить раскрытие преступления. Кроме того, кто, по мнению мистера Белка, должен расследовать новое дело — детектив Босх?

— Полагаю, что защитника вполне устроило бы, если в следствие было проведено силами полицейского управления Лос-Анджелеса.

— Зато это не устроит меня.

— Я знаю, что вас это не устроит, мисс Чэндлер, но это не ваша забота. Только вчера вы сами сказали, что подавляющее большинство полицейских в городе — хорошие и компетентные люди. Не отступайте от собственных слов... Однако я отклоняю просьбу об отсрочке. Процесс начался, и мы не будем останавливаться. Полиция может и должна расследовать это дело и информировать суд, но задерживаться из-за этого я не собираюсь. Слушания будут продолжаться до тех пор, пока необходимость не заставит нас снова вернуться к теме данного разговора. Что-нибудь еще? Присяжные заждались.

— А что со статьей в газете? — спросил Белк.

— А что со статьей?

— Ваша честь, я хотел бы, чтобы опросили присяжных и выяснили, читал ли кто-нибудь из них эту статью. Их также следует предупредить, чтобы сегодня вечером они не читали газет и не слушали телевизионные новости. Видимо, вслед за «Таймс» эта тема будет муссироваться всеми каналами телевидения.

— Вчера я проинструктировал присяжных, чтобы они не читали газет и не смотрели телевизор, но тем не менее сейчас мы вновь опросим их по поводу данной статьи. Послушаем, что они нам ответят, а затем, в зависимости от этого, решим, кто из них останется в числе принятых заседателей, а кто будет выведен, если вы имеете в виду возможность несправедливого вердикта.

— Я не говорю о такой возможности, — возразила Чэндлер. — На это намекает мой оппонент. Он хочет оттянуть суд еще на два месяца. Эта семья и без того дожидалась процесса на протяжении четырех лет. Они...

— Ладно, послушаем, что нам скажут присяжные. Извините, что перебил вас, мисс Чэндлер.

— Ваша честь, могу ли я высказаться по вопросу о принятии санкций? — спросил Белк.

— Думаю, в этом нет необходимости, мистер Белк. Я отклонил просьбу относительно санкций. О чем тут еще говорить?

— Я знаю, ваша честь. Я, в свою очередь, хотел просить о применении санкций по отношению к мисс Чэндлер. Она пыталась диффамировать меня, обвинив в сокрытии улик, и я...

— Сядьте, мистер Белк. Вот что я вам обоим скажу: заканчивайте с вашими сверхплановыми боксерскими поединками. Здесь вы этим ничего не добьетесь. Никаких санкций. Последний раз спрашиваю: что-нибудь еще?

— Да, ваша честь, — ответила Чэндлер. У нее в запасе была еще одна карта. Вытащив из-под своего блокнота какой-то документ, она передала его секретарю, чтобы тот вручил судье. После этого Чэндлер вернулась за стойку.

— Ваша честь. Это — документ, который я приготовила для отправки в полицейское управление, и хотела бы, чтобы это занесли в протокол. Здесь содержится требование, чтобы в качестве вещественного доказательства мне была предоставлена копия упомянутой в газете записки, которая была написана Кукольником и получена вчера.

Белк подскочил как ужаленный.

— Спокойно, мистер Белк, — осадил его судья. — Дайте ей закончить.

— Ваша честь, это — улика, относящаяся к делу. Она должна быть затребована немедленно, — завершила Чэндлер.

Судья Кейс кивнул Белку, и тот шумно прошествовал к стойке. Чтобы он там уместился, Чэндлер пришлось отойти в сторону.

— Ваша честь, эта записка никоим образом не может рассматриваться как улика по данному делу. Никому не известно, от кого она пришла. Она — вещественное доказательство в деле об убийстве, никак не связанном с нашим процессом. А полицейское управление Лос-Анджелеса не имеет обыкновения выставлять улики на всеобщее обозрение в ходе открытых судебных слушаний до тех пор, пока подозреваемый не обнаружен. Я прошу вас отклонить ее требование.

Судья Кейс сцепил руки и на секунду задумался.

— Вот что я вам скажу, мистер Белк. Сделайте копию этой записки и принесите ее сюда. Я сам взгляну на нее, после чего решу, стоит ли приобщать ее к списку улик. На этом — все. Мисс Ривера, пригласите, пожалуйста, присяжных, мы уже потеряли почти все утро.

После того, как присяжные разместились за своей загородкой, а присутствующие расселись по местам, судья Кейс задал вопрос, кто из присяжных читал какие-либо статьи, связанные с рассматриваемым делом. Никто из сидящих за загородкой не поднял руки. Босх знал, что даже если кто-то из них и читал статью, он все равно ни за что не признается. Сделать это было равнозначно тому, чтобы немедленно вылететь из состава жюри и снова оказаться в комнате для отбора присяжных, где минуты тянутся, как часы.

— Очень хорошо, — сказал судья. — Вызывайте своего первого свидетеля, мисс Чэндлер.

Терри Ллойд занял место для свидетелей с такой же уверенностью, с какой каждый вечер он устраивался перед телевизором, чтобы вдребезги надраться в кресле с откидной спинкой. Он даже поправил без посторонней помощи стоявший перед ним микрофон. У Ллойда был типичный для всех пьяниц нос и необычно темные, без единой сединки, волосы, хотя ему было уже под шестьдесят. Поэтому любому, кто смотрел на него, становилось очевидным, что Ллойд носит парик, хотя сам он считал это страшной тайной. Задав ему несколько предварительных вопросов, Чэндлер позволила присутствующим понять, что Ллойд является лейтенантом элитарного в полицейском управлении Лос-Анджелеса отдела по борьбе с грабежами и убийствами.

— Были ли вы назначены руководителем следственной бригады, пытавшейся обнаружить убийцу-маньяка четыре с половиной года назад?

— Да, был.

— Не могли бы вы рассказать присяжным, как это произошло и что вы делали с этой целью?

— Бригада была создана после того, как выяснилось, что пятое убийство подряд совершено одним и тем же человеком. Неофициально мы были известны в управлении как следственная бригада по делу Вестсайдского Душителя. После того, как пресса подняла шум, убийцу стали называть Кукольником: он использовал косметику жертв, чтобы размалевывать их лица наподобие кукольных. В моей следственной бригаде работало восемнадцать детективов, которые были разбиты на две группы: А и Б. Группа А работала днем, группа в — по ночам. Мы расследовали убийства по мере того, как они совершались, а также проверяли телефонные сообщения на этот счет. После того, как в прессе стали появляться материалы о преступлениях Кукольника, мы начали получать до ста звонков в неделю — люди звонили и называли Кукольником то одного, то другого. Каждый такой звонок надо было проверить.

— Работа следственной бригады — неважно, как она называлась — была не слишком успешной, не так ли?

— Нет, мэм, это неверно. Мы достигли успеха и нашли убийцу.

— Кто же им оказался?

— Убийцей был Норман Черч.

— Это было установлено до его смерти или уже после?

— После. Он подходил под все убийства.

— И полицейскому управлению он тоже подходил?

— Я не понимаю.

— Он подходил для полицейского управления, поскольку вы смогли повесить на него все убийства. Иначе вы бы не...

— Задавайте вопросы, мисс Чэндлер, — прервал ее судья.

— Простите, ваша честь. Лейтенант Ллойд, человек, который, по вашим словам, являлся убийцей — Норман Черч — сам был застрелен спустя шесть убийств после того, как была создана ваша следственная бригада. Это так?

— Так.

— То есть вы позволили случиться еще шести убийствам. С точки зрения вашего управления, может ли быть такой результат назван удачным?