Парад искажений (СИ) - Филатов Валерий. Страница 12

— Слушай, — Ткачёв всё более удивлялся осведомленности Хмеля. — А как папка попала к первому секретарю Южноморска?

— Банально, — с набитым ртом ответил агент. — Прокуратура навела хороший шмон, когда раскручивали связи Медунова. Не обошлось и без вмешательства нашей конторы, факт. Скорее всего, оперативный агент ЦРУ где-то засветился, и передал папку с разработками Погодину. А сам быстренько слинял из СССР. Погодин, не дождавшись, сдуру попёр к Медунову, но прежде отдал документы в Южноморск — там и искать-то никто не стал бы. ЦРУ перехватило Погодина, но папки у него не оказалось. В результате Погодин исчез навсегда, но спецы его успели допросить, выяснив про Южноморск.

— Хорошая версия, — ухмыльнулся Андрей Викторович. — А зачем надо было убирать Погодина?

— У него могли обнаружить в крови следы препарата. Тогда Краснодарский край был бы «оккупирован» спецами КГБ. Значит, ЦРУ пришлось бы срочно менять агентуру и резидентов. Это время и большие деньги. Проще Погодина убрать.

— А знаешь что? — после некоторого раздумья Ткачёв протянул папку Хмелю. — Спрячь её.

— Ты не пойдешь с этим к Трефилову?!

— Нет. Не время. И Кудрявцеву не скажу. Но чувствую, что эти бумаги ещё вылезут наружу…

— Плохо, Андрей Викторович! Очень плохо!

Генерал Трефилов стукнул кулаком по столу.

— Как вы могли допустить, что документы будут сожжены?! Месяц работы коту под хвост! Что мне прикажете докладывать Андропову?!

— Внедрение агента в окружение Автондила требовало времени. А его у нас не было…

— Это не оправдание, Андрей Викторович! Теперь мы потеряли след, ведущий от Медунова к западным спецслужбам.

— Замечу, товарищ генерал-лейтенант, — нахмурился Ткачёв, стоя навытяжку перед Трефиловым. — Что у меня не было допуска к делу Медунова и Бородулиной. Возможно, изучив дела, я бы иначе провёл операцию.

Трефилов отчаянно махнул рукой.

— Да дело не в этом. А в том, что Медунова освобождают! КГБ оклеветало заслуженного партработника, героя социалистического труда и кавалера четырех орденов Ленина! Заместителя прокурора СССР Найдёнова отстранили от должности. А на него у Юрия Владимировича были свои виды. Вы понимаете?!

Ткачёв едва сдержал улыбку.

— Что такое?! — Трефилов это заметил.

— Возможно, вот эти бумаги как-то помогут, — Андрей Викторович достал сложенные листы поддельных копий.

Трефилов жадно прочитал копии документов. Бровь генерала удивленно выгнулась.

— Конечно, не совсем то, что надо, но… А где вы это взяли?!

— Мне их подарил Автондил Акакиевич.

Полезла вверх вторая бровь Трефилова. Его лицо приобрело мягкое выражение, он даже усмехнулся.

— Вот жучара! Ладно… Передайте разработку того чиновника из МИДа мне. Я сам разберусь перед Андроповым…

— Слушаюсь, Анатолий Романович, — Ткачёв хотел развернуться, чтобы уйти из кабинета, но Трефилов остановил его жестом ладони.

— Тут вот какое дело, Андрей Викторович, — генерал-лейтенант достал из стола папку с уголовным делом. — Мы взяли это дело под свой контроль. Ваши бывшие коллеги не проявили к нему должного внимания — подозреваемые городят невесть что, путаются в показаниях и на следственных экспериментах. Прочитайте и изложите свои соображения. Если увидите перспективу, то накидайте план мероприятий. И ещё… это личная просьба председателя.

Ткачёв взял папку, понимая, что теперь ему не отвертеться.

Он шёл по коридору управления и думал — а правильно ли он поступил, не отдав оригиналы документов Трефилову. Чтобы было бы, если бы документы оказались у генерал-лейтенанта? Наверное… ничего. В документах фигурируют странные фамилии, скорее всего зашифрованные. Допустим, аналитики разгадают шифр. И что из того? Напрямую ничего не предъявишь, а значит, этими бумагами можно только подтереться. Как будет выглядеть следующее?.. Ткачёв заходит в кабинет чиновника по фамилии Иванов и говорит — наши аналитики считают, что под фамилией Елин вы скрываетесь, как агент иностранной разведки. Чиновник тут же вызовет скорую из психбольницы. И это в лучшем случае.

Нет, можно взять Иванова, посадить в Лефортово и мучить бесконечными допросами, пока тот от скуки не подпишет соглашение о сотрудничестве. Но в итоге окажется, что Иванов западным спецслужбам, вообще, не интересен. Тогда Ткачёва будет мучить начальство бесконечными вопросами. А потом посадит в Лефортово вместо Иванова.

И Андрей Викторович пришёл к выводу, что правильно сделал, не показав документы Трефилову. К этим документам нужны ещё факты и ещё документы. Вот он и откроет оперативную разработку, а спрятанные документы будут основанием для неё.

Увлеченный мыслями, Ткачёв прошёл в кабинет, не обратив внимания на Елизавету. И тут же сел за стол писать поручения своим оперативникам. Написав, наложил на них секретность и сложил папки в сейф.

— Елизавета Сергеевна, — сказал генерал в интерком. — Оформите курьера для передачи дел в оперативную разработку. Всего четыре дела — Гришаеву, Городову, Муслимову и Агеевой.

— Хорошо, Андрей Викторович, — отозвалась секретарь. — Может быть, сделать вам кофе?

— Спасибо. Не откажусь.

И Ткачёв открыл папку, переданную ему Трефиловым.

В документах были данные об открытом уголовном деле по краже драгоценностей у вдовы писателя Алексея Толстого — Людмилы Ильиничны. Преступники проникли в дом Толстой, представившись сотрудниками милиции, заперли старушку с домработницей в туалете и вынесли из квартиры драгоценности и несколько подлинников полотен всемирно известных художников. Преступников отловили на следующий день в ресторане гостиницы «Россия», где они пили и предлагали направо и налево купить у них бриллианты. Правда, Толстая и её домработница на очной ставке воров не узнали.

Ткачёв хохотал до слёз. Елизавета Сергеевна, внося поднос с кофе в кабинет, посмотрела на генерала с большим удивлением. Он, вытирая слезы, махнул в знак благодарности.

— Всё нормально, — поспешил сказать секретарю. — Это я уголовное дело читаю.

— А я подумала, что анекдоты из журнала «Крокодил», — эффектно развернувшись и слегка покачивая бедрами, секретарь вышла.

Ткачёв и на это не обратил внимания, хотя стоило — выпуклости Елизаветы Сергеевны под узкой юбкой утром свели с ума почти всё управление.

В деле о краже дальше было ещё смешней. Консьерж тоже не узнал воров на очной ставке, хотя лиц на момент кражи они не прятали. Подозреваемые — три молодых человека, нигде не работали и не имели прописки. У них даже паспортов не было. Их личности до сих пор не были выяснены.

Ткачёв резко перестал смеяться, когда увидел список украденных вещей, составленный со слов вдовы писателя.

Пришёл курьер из секретной службы и Ткачёв немного отвлёкся, подписывая рассылку. Потом спохватился. Надо было поручить операм работу и по краже у Толстой. Но успокоился — дело не было секретным.

— Елизавета Сергеевна, — Ткачёв выглянул в приёмную. — Через полчаса пригласите ко мне Гришаева и Городова, пожалуйста.

— Хорошо, товарищ генерал, — холодно сказала секретарь.

Удивившись такой прохладе в её голосе, он вернулся к изучению материалов дела. Потом быстро написал в блокноте план мероприятий по нему и поставил ответственных. Чтобы не терять время снова вышел в приёмную отдать секретарю в печать.

Елизавета Сергеевна поливала цветы на подоконнике. Высокие горшки не позволяли ей дотянуться стаканом, чтобы не разбрызгать воду, и секретарь встала на стул. Но узкая юбка, в свою очередь, мешала поднять ногу, и она приподняла подол, оголив половину бедра. Поднявшись, забыла подол опустить. Или не забыла, думая, что быстро польёт цветы.

Вид оголенного бедра Елизаветы Сергеевны, затянутого в чулок с ажурной резинкой, вверг Ткачёва в ступор. Но по инерции он успел проговорить:

— Елизаве…

— Ой! — пискнула она, не зная что делать. То ли юбку опустить, то ли стакан поставить. В замешательстве закачалась на высоких каблуках. Стул опасно накренился.