Дуэльный Кодекс. Том 4: Ритуал (СИ) - Март Артём. Страница 32

— Да! О них! Смотри, — она снова села на кровать, — по его мнению, источник магии — живое существо. Непонятно, кто или что это конкретно. Но оно живое, имеет сознание и волю. И находится в некоем… нигде.

Я нахмурился.

— Что?

— Не знаю, — подняла на меня глаза девушка, — тут так написано! Причем, что такое это нигде, объясняется крайне смутно. Но вот еще. Звягинцев говорит, что Источник далеко не вечен. Что он медленно угасает. Ученый, — она тыкнула в текст, — называется это «изнашивается». Процесс изнашивания происходит в течение нескольких сотен лет, а потом источник обновляется.

— Этот Звягинцев звучит, как писатель-фантаст, а не как ученый, — подметил я.

— Ну теперь ты понимаешь, почему его запрещают.

— Еще бы. Откуда, — я свесил ноги с кровати, и принялся потягиваться и разминать конечности, — откуда он вообще все это взял?

— Здесь, в книжке, он утверждает, что Источник рассказал ему, — Света подняла широко открытые глаза от текста.

— Даже так? Теперь он кажется мне алхимиком, а не прорицателем. Может, он варил грибные отвары.

— Я понимаю, как это звучит, — кивнула Света, — правда, как чушь. Но одно только то, что ты превращаешься в этого странного волка, подтверждает его слова.

— Так. Ну а что там об этом Боге-Волке?

— Вот, смотри, — посмотрела на меня внимательно Света и опустила глаза в текст, — Звягинцев был предсказателем. Это его основная направленность в магии. Ну и путем этих самых предсказаний он выявил линию будущего, на которой… Так. Где оно? А! Вот! На которой предсказывает новый «цикл» источника. И он будет совершено другим. Звягинцев в своей работе называет этот цикл «циклом дуальности», — Девушка подняла на меня глаза, и мне показалось, что в них блеснула обеспокоенность, — или «рождением новых богов».

— Подробнее?

— Пожалуй, — она вздохнула, — я процитирую самого Звягинцева. Так. Он пишет следующее: 'Старый Источник, что перенес на своих плечах бремя большой магической войны, ослаб. Любые попытки человечества крепче цепляться за все более разбавленную ману источника, будь то новые более манаемкие технологии, вроде проводников, или генетическая селекция, которой занимаются рода-хранители магии, вскоре перестанут действовать.

И тут мы сталкиваемся с дилеммой: источник должен быть изучен и воссоздан рукотворно, под тщательным контролем именно нашей, Российской Империи, либо же люди столкнуться с тем, что источник обновится сам. И пытаясь не допустить того, что было во времена ММв, он подсознательно попытается защитить себя, преобразившись в новой форме. Форма эта, эта дуальность, может выйти нам боком.

Если раньше мы относились к источнику потребительски, то его новая форма богов, что смогут ходить среди людей, грозит сильным мира сего чудовищными изменениями в расстановке сил и во власти. Нам лицом к лицу придется столкнуться с Белой Девой и Сикорнисом — ее главным защитником."

— Белой Девой и Сикорнисом, — повторил я последние слова Светы.

— Угу, — кивнула она, — и вновь показала мне картинку черного волка.

Внизу, под ней, я прочитал пояснение: Рис. 1. Черный Бог-Волк Сикорнис. Иллюстрация на основании пророческих видений.

— Игнат, — внезапно в комнату заглянула Вика. Мы со сновидицей посмотрели на нее.

Девушка выглядела напуганной.

— Что-то случилось? — Спросил я.

— Виктор. Ему нехорошо. Очень не хорошо.

— Что с ним? — Спросил я, когда мы со Светой и Викой зашли в комнату Виктора.

В полутемном помещении собралась куча народу: Мясницкий, Тома, Стас и дочери Виктора стояли вокруг кровати. Вера, его жена, бледная как смерть и явно сдерживающая слезы, приблизилась ко мне.

— Вы видите, что твориться⁈ — С претензией начала она, — Видите что с моим супругом⁈ Вы отобрали у меня все, а теперь хотите забрать и мужа⁈

— Прошу, — сказал я спокойно, но твердо, — отойдите. Мне нужно посмотреть, что с ним творится.

— Все это из-за вас! — Злобно сказала Вера.

— В сторону, — поджал я губы.

Дама вздохнула и ушла с дороги.

Я приблизился к кровати. Виктор, будучи без сознания, беспокойно лежал на заляпанной чем-то черным простыне. Он словно бился в горячке. По лицу пошли черные прожилки, вокруг глаз проявились круги.

— Что с ним было? — Спросил я, — кто-нибудь знает.

— Понятия не имею, — вздохнул герцог и поправил повязку на глазу.

— Это началось вчера, — раздался внезапно голос Веры. Я обернулся.

— Когда вы сражались с этой непонятной черной дрянью. Сначала Виктор исчез, и я отправилась на его поиски. Обегала весь замок. Нашла в библиотеке для гостей. Он просто стоял посреди комнаты и трясся, словно в припадке, — на глазах супруги Орловского выступили слезы.

— Библиотека для гостей? — Спросила сновидица, — это же прямо над комнатой, где жил погибший господин Лодычев. Я сплю там иногда.

Все переглянулись.

— Что было потом? — Спросил я.

— Виктора стало рвать чем-то черным, — Вера всхлипнула, и я побежала за помощью. На нижнем этаже был жуткий грохот и крики. Но я побежала туда, потому что там точно были люди, — она тронула веки, — я не знала, что делать. Мне казалось, что я должна позвать хоть кого-то.

— А дальше, — сказала Тома, мы уже перенесли дядю Виктора сюда, а тебя в твою комнату.

— С крыши тебя сняла Венера, — посмотрел на меня герцог Мясникий.

— А где она? — Спросил я.

— С утра сидит в комнате Лодычева, — вздохнула Тома, — и не с кем не разговаривает.

Я еще раз окинул всех вокруг взглядом, потом проговорил:

— Прошу, расступитесь. Хочу кое-что проверить.

Я приблизился к кровати, когда окружающие освободили мне место. Еще раз осмотрел болезненное лицо Виктора.

Потихоньку, в моей голове складывались два и два. Виктор и был Тенью. Он был в плену Сновидца несколько недель, и тот мог сделать с ним что угодно. В том числе и создать из него оружие. Инструмент своей мести. Тень.

Это объясняет его странное поведение. Пока Тень, что гнездилась в его теле, делала свои черные дела убийцы, Виктор бродил по замку, словно лунатик. Он не высыпался, ослаб и плохо выглядел.

Я также вспомнил, что когда Виктор уезжал за своей семье, убийства, которые чинила Тень в Академии, прекратились. Даже ректор указывал на это. Выходит, вот кто был причиной страшных нападений. И вот кто стал очередной их жертвой.

Однако, если это дело рук Сновидца, значит, он мог околдовать Виктора единственным способом — при помощи черной споры.

На этот счет у меня было два вопроса: почему черная спора сработала внутри барьера, и сработает ли моя сила на Викторе.

Внезапно, Виктор вздрогнул и выплюнул на подбородок черный сгусток жижи. Потом болезненно скривил лицо.

— Ему становится хуже, — констатировал герцог.

— Предки! — Заплакала Вера, — сделайте что-нибудь! Он же умрет!

Я не ответил ей. Просто взял табурет, что стоял рядом с ложем и сел. Протянул руку и тронул лоб Виктора. Он был горячим и влажным.

Некоторое время никакого эффекта не было. А потом что-то началось. Черные прожилки, бежавшие по его лицу, потянулись к моей руке. В следующее мгновение, они словно черви, заползли под ладонь и исчезли. Круги под глазами немедленно рассосались.

Виктор перестал дрожать и глубоко вздохнул. Когда я убрал руку, он открыл глаза.

— Мля, — откашлялся он, — что за черт? Это что, был кошмар?

Все вокруг облегченно вздохнули.

— Витя! — Бросилась к нему Вера, и рухнула на кровать. Обняла. Дочки-блезняшки, с глазами на мокром месте, тоже приникли к отцу.

— Ну что вы хнычете? — С трудом сказал Виктор, — будто я на смертном одре лежу! Я, вообще-то, не собираюсь пока помирать! У меня дела!

— Да замолчи ты, дурак! — Закричала ему в ответ супруга.

Я улыбнулся.

В следующее мгновение, Вера внезапно встала и приблизилась ко мне. Ее бледное заплаканное лицо было строгим и смотрело надменно. Я не отводил взгляда от ее глаз.