Люди как боги. Когда спящий проснется - Уэллс Герберт Джордж. Страница 103
Около правительственных зданий крик «По частям!» превратился в несмолкаемый рев. Отдельных выкриков разобрать было нельзя.
— Острог обманул нас! — оглушительно вопил какой-то человек хриплым голосом над самым ухом Грэхэма, и эта фраза преследовала Грэхэма, как припев песни.
Этот человек стоял рядом с ним на быстроходной платформе и кричал что-то толпе на нижних платформах. Иногда вместо этой фразы он выкрикивал какие-то непонятные приказания. Затем он спрыгнул с платформы и скрылся.
В ушах Грэхэма звенело от крика. У него не было никакого определенного плана. Он хотел обратиться к толпе с какого-нибудь возвышения, хотел разделаться с Острогом; он был вне себя от ярости. Мускулы его напряглись, руки невольно сжимались в кулаки, губы дрожали.
К дому Белого Совета через развалины было невозможно пробраться, но Асано провел Грэхэма через центральное почтовое управление. Управление было открыто, но почтальоны в синей форме работали неохотно, большинство стояло под арками галереи, глядя на переполненные народом улицы.
— Пусть каждый занимает свой пост!… Каждый должен быть на своем посту!…
Здесь Грэхэм, по совету Асано, сообщил, кто он такой.
Они переправились в дом Совета в кабинке по канату. Со времени капитуляции советников руины преобразились. Каскады морской воды из лопнувших труб были остановлены, и вверху на легких столбах был положен временный водопровод. Небо снова затянула сеть восстановленных кабелей и проводов для дома Белого Совета. Слева от здания быстро вырастал новый корпус, подъемные краны и строительные машины работали вовсю.
Разрушенные подвижные пути были тоже восстановлены, хотя еще и оставались под открытым небом. Это были те самые движущиеся улицы, которые Грэхэм видел с балкона после пробуждения, дней девять назад. Зал, где он лежал в летаргии, превратился в груду бесформенных каменных обломков.
День был уже в разгаре, и солнце ярко светило. Быстроходные платформы приносили из освещенных голубым электрическим светом туннелей толпы народа, которые скоплялись среди развалин. Воздух звенел от криков. Теснясь и толкаясь, народ устремлялся к центральному зданию. Грэхэм заметил, что в этой беспорядочной толпе кое-где проявлялись зачатки организованности и дисциплины. В хаосе криков слышался призыв:
«Все по своим частям! Каждый на свой пост!»
Кабель доставил их в помещение, в котором Грэхэм тотчас же узнал вестибюль зала Атласа над галереей, где он проходил с Говардом через час после своего пробуждения, чтобы показаться не существующему теперь Белому Совету.
Здесь находились теперь только два служителя при кабеле. Они, по-видимому, были поражены, узнав в человеке, выскочившем из кабинки. Спящего.
— Где Элен Уоттон? — спросил он. — Где Элен Уоттон?
Этого они не знали.
— Тогда где Острог? Я должен сейчас же увидеть Острога! Он обманул меня. Я вернулся, чтобы отнять у него власть!
Не дожидаясь Асано, Грэхэм поднялся по ступеням в углу и, отдернув занавес, очутился перед лицом вечного труженика титана.
Зал был пуст. Его вид, однако, сильно изменился с тех пор, как Грэхэм видел его в первый раз. Зал довольно сильно пострадал во время восстания. Вправо от огромной статуи верхняя часть стены была разрушена на протяжении двухсот метров, и пролом заделан стекловидной массой, вроде той, какая окружала Грэхэма, когда он проснулся. Снаружи доносился приглушенный гул.
— По своим частям! По частям! По частям! — ревела толпа.
Сквозь стекла просвечивали балки и подпорки металлических лесов, которые то поднимались, то опускались, в зависимости от того, как это требовалось большинству рабочих. На лесах виднелось множество рабочих. На зеленоватом фоне резко выделялась строительная машина, которая лениво вытягивала красные металлические краны, хватала глыбы минеральной пасты и аккуратно укладывала их. На ней стояли рабочие и смотрели на толпу.
Грэхэм невольно замешкался, глядя на машину, и Асано догнал его.
— Острог там, в канцелярии правления, — сказал Асано.
Лицо у него стало иссиня-бледным, и он испытующе смотрел на Грэхэма.
Не прошли они и десяти шагов, как влево от Атласа поднялась панель в стене, и оттуда вышел Острог в сопровождении Линкольна и двух негров, одетых в желтую форму. Он направился в противоположный угол, к другой раскрывшейся панели.
— Острог! — крикнул Грэхэм, и при звуках его голоса все удивленно оглянулись.
Острог что-то сказал Линкольну и подошел к Грэхэму.
Грэхэм заговорил первый, голос его звучал властно и резко.
— Что я слышу? — спросил он. — Вы призываете сюда черную полицию, чтобы удержать в повиновении народ…
— Это необходимо! — ответил Острог. — Они отбились от рук после восстания. Я недооценил…
— Значит, эта проклятая черная полиция уже на пути сюда?
— Да. Но вы же видели, что делается в городе?
— Ничего удивительного! А ведь вы мне обещали… Вы слишком много берете на себя. Острог!
Острог ничего не ответил, но подошел ближе.
— Эта черная полиция не должна появляться в Лондоне, — заявил Грэхэм. — Я Правитель Земли и не допущу этого!
Острог взглянул на Линкольна, который тотчас же приблизился к нему вместе с двумя неграми.
— Но почему? — удивился Острог.
— Она не должна вмешиваться в наши дела. К тому же…
— Но ведь она только орудие!…
— Это безразлично. Я Правитель Земли и хочу распоряжаться сам! Говорю вам: черная полиция не должна быть здесь!
— Народ…
— Я верю в народ!
— Потому что вы живой анахронизм! Вы человек прошлого, случайность. Вы владеете половиной богатства всего земного шара. Но хозяином его вы не можете быть. Вы слишком мало знаете, чтобы распоряжаться.
Острог многозначительно взглянул на Линкольна и продолжал:
— Я знаю, что вы думаете, и догадываюсь о том, что вы намерены делать. Пока еще не поздно, предостерегаю вас. Вы мечтаете о человеческом равенстве, о социалистическом строе! В вашей душе еще живут все эти обветшалые мечты девятнадцатого столетия, и вы хотите управлять новым веком, которого вы не понимаете!
— Прислушайтесь! — сказал Грэхэм. — Вы слышите этот мощный гул, подобный рокоту моря. Не голоса, а один голос! Понимаете ли вы, что это такое?
— Мы научили их этому.
— Возможно, но можете ли вы научить их забыть это? Довольно разговоров! Черная полиция не должна быть здесь!
Помолчав, Острог взглянул ему прямо в глаза.
— Она будет здесь! — заявил он.
— Я запрещаю!
— Она уже вызвана.
— Я этого не хочу.
— Нет! — возразил Острог. — К сожалению, я должен последовать примеру Совета… Ради вашего блага вы не должны становиться на сторону… бунтовщиков. А теперь, когда вы здесь… Вы очень хорошо сделали, что вернулись.
Линкольн положил руку на плечо Грэхэму. Внезапно Грэхэм понял, какую грубую ошибку он сделал, вернувшись в дом Белого Совета. Он повернулся было к занавесу, отделявшему вестибюль от зала. Но Асано задержал его. Линкольн схватил Грэхэма за платье.
Грэхэм повернулся и ударил Линкольна по лицу, но тотчас же негр схватил его за воротник и рукав. Грэхэм вырвался, с треском разорвав рукав, и отскочил назад, но его сшиб с ног другой негр. Он тяжело упал на пол и несколько мгновений лежал, глядя на высокий потолок зала.
Он закричал, перевернулся и хотел подняться. Ухватил одного прислужника за ногу, повалил его и вскочил на ноги.
Линкольн подбежал к нему, но тотчас же упал, получив удар в челюсть. Грэхэм сделал два шага, шатаясь. Но Острог схватил его за горло и повалил навзничь. Руки Грэхэма были прижаты к полу. Он отчаянно отбивался, пытаясь освободиться, потом перестал сопротивляться и лежа смотрел на тяжело дышавшего Острога.
— Вы… пленник!… — проговорил, задыхаясь. Острог. — Вы поступили глупо, вернувшись сюда.
Грэхэм повернул голову и заметил сквозь временно застекленное отверстие в стене зала, что рабочие у подъемных кранов что-то возбужденно поясняют жестами толпе внизу. Значит, они все видели.