Ваше Сиятельство 2 (СИ) - Моури Эрли. Страница 13

— Мой сын в самом деле очень талантлив. Его Голицын очень ценит, — не без гордости высказалась Елена Викторовна, стряхивая пепел в пепельницу, которая с недавних пор появилась здесь.

— Ах, вот как! Значит, помимо великолепных магических навыков у вас имеются и значительные технические таланты, — заулыбался Захаров, в то время как его коллега что-то усиленно записывал на бланке. — Александр Петрович, — продолжил Захаров, — а вы могли прямо сейчас продемонстрировать тот самый магический фокус с… — он замялся на миг, — в общем, провести небольшой эксперимент: заставить говорить правду меня, в то время как я буду всячески стараться ее скрыть?

— Конечно, могу, но уважаемый Иван Ильич, это магическое воздействие может вызвать очень неприятные ощущения в теле и на какое-то время повлиять на ваше эмоциональное состояние, — предупредил я. — Не рекомендовал его использовать без особой нужды.

— А, нужда есть, Александр Петрович. Особая нужда. Мы должны понять, как вышло так, что виконт Ковальский говорил сначала одно, а потом вовсе противоположное. Считайте, что эта нужда имперская, — настоял граф Захаров и извлек из кармана сюртука коробочку с сигарами.

— Как пожелаете. Тогда для начала определитесь, о какой теме вас расспрашивать. Так сказать, какую информацию вы попытаетесь от меня утаить, — я встал, сделав несколько шагов по гостиной, разминаясь.

— А давай о нашей недавней рыбалке? — предложил Костромин, подмигнув Захарову.

Тот кивнул и сказал мне:

— Попытайтесь узнать, с каким уловом мы вернулись в позапрошлое воскресенье пятнадцатого апреля. И где мы ловили, тоже выведайте, — Захаров повертел в пальцах серебряную зажигалку, клацнул ей, выпуская язычок оранжевого пламени.

— Хорошо, сделаем, — я было подошел к графу.

— Саша! Смотри мне, осторожно! — раздался сзади обеспокоенный голос мамы.

— Я постараюсь провести очень мягкую процедуру. Да и не требуется ничего жесткого, поскольку у вас нет решительного желания меня обмануть, — я вытянул руки вперед, растопырив пальцы и старательно сканируя ментальное и астральное тело графа, ненадолго задерживаюсь на энергетических центрах. Определив оптимальные точки для воздействия, я коснулся его руки и активировал «Гарад Тар Ом Хаур».

Захаров шумно выдохнул, изумленно глядя на кончик своей зажженной сигары, потом оглядывая комнату, меня, бросив беспокойны взгляд на Костромина.

— Ну? Как ты? — проявил беспокойство виконт.

— Не знаю? — граф пожал плечами. — Как-то не так. Тревожно, — он завозился на диване, попытался встать, но тут же передумал.

— Иван Ильич, скажите, пожалуйста, с каким уловом вы вернулись 15 апреля в воскресенье? — спросил я, решив эту неинтересную игру не затягивать.

— Восемь крупных карасей, три карпа по два кило и три судачка, — не задумываясь ответил он, часто дыша.

— Ого, солидный, очень солидный улов, — похвалил я. — Где же вы такое поймали?

— Э-м-м… — граф как-то сконфузился, завертел головой, потом с опаской поглядывая на виконта, признал. — На рынке купили, по дороге домой. Евгений Сильвестрович дал семь пятьдесят рыбакам-торговцам.

— Ну ты даешь! — Костромин всплеснул руками. — Держись! Держись, давай!

После слов виконта Захаров напрягся, втянул голову в плечи, глядя на меня странно блестящими глазами.

— Так, так… — рассмеялся я. — Значит, не были на рыбалке?

— Нет, не были. И не планировали. Мы же хотели… — начал было он, но его оборвал Костромин.

— Так, все! Это уже не интересно. Остановимся! — он снял очки и протер глаза. — Можно его вернуть в нормальное состояние?

— Он сам в него придет минут через десять, но можно ускорить, — я снова вытянул руки, снимая действие шаблона.

— Фу ты черт!.. — выдохнул Иван Ильич и едва ли не зубами вцепился в сигару. — Очень неприятная штука, эта ваша магия, — он жадно затянулся.

— И очень полезная, — признал Костромин. — Особенно в нашем деле. Вас, Александр Петрович, мы внесем в особый список важных для государя людей. Называется «Реестр аномальных граждан дворянского происхождения».

— Господа, если вы имеете в виду, использовать меня для дознания в рамках канцелярии Чести и Права, то сразу предупреждаю: я не смогу быть вам полезен. У меня нет на это времени и передо мной много иных задач, не менее важных для империи. Например, работа над новым типом виман, — с некоторым раздражением высказался я. — И вы прекрасно знаете, что помимо меня есть иные маги, которые умеют подтолкнуть человека говорить правду. Имеются и некоторые немагические методы, — напомнил я.

— Но то, что показали вы, это самое простое и эффективное. Даже сравнить не с чем, — Костромин не скрывал восторга. — Только прошу, вы не беспокойтесь. Вас точно никто не будет трогать по всякой ерунде. Это особый список людей, которые могут быть востребованы лишь по особым вопросам имперской важности.

Мы поговорили еще немного: они пытались выведать подробности столкновения в «Ржавом Париже», я отвечал достаточно честно, но так, чтобы не слишком показывать свои магические возможности, которые и так превознесла до небес баронесса Евстафьева. Мне кажется, самым довольным человеком итогами беседы стала моя мама: ее страхи заметно улеглись, взамен им начали появляться ростки гордости за сына. И меня это вполне устраивало, так как это означало, что Елена Викторовна будет меньше душить своей опекой и, может быть, меньше лезть в мои дела.

Господа из имперской канцелярии уехали около половины пятого, намекнув, что ко мне у них еще будут вопросы, но позже. И дело, заведенное по происшествию в «Ржавом Париже» вряд ли завершится быстро, потому как открылось слишком много интересных обстоятельств. Вот каких именно, мне выведать не удалось. В свою очередь я попытался внушить им мысль, что произошедшее в клубе — есть не что иное, как очередная попытка убить меня, и очень вероятно, что она связана с предыдущими попытками. На мое желание увязать все эти покушения, а также искать связи с убийством моего отца, Захаров ответил коротко и неопределенно: «Посмотрим». Вот так… И можно подвести предварительную черту: у них свои интересы и свои цели, а у меня свои. И вовсе необязательно они пересекаются, даже если поначалу кажутся интересами общими. Раз так, то только я сам, ни на кого особо не надеясь, должен искать истину и добиваться своих целей.

Едва я поднялся в свою комнату и расслабился для начала магических практик, как дворецкий по говорителю известил:

— Ваше сиятельство, полиция к вам!

Ну вот еще этого не хватало! Точно Гера строит козни. Пришлось выйти.

Общались мы со старшим урядником минут двадцать. Я ответил на несколько вопросов по случаю в той же «Ржавке», объяснил им, что меня пытались убить и я лишь оборонялся. Дал понять, что этим делом параллельно занимается канцелярия Императорского Надзора Чести и Права, и пусть делают запрос им, а его сиятельство, то бишь меня, незачем беспокоить. После чего урядник открыл папку и протянул мне квитанцию со штрафом в 75 рублей за опасное пилотирование в центре города.

Ну и ладно. На этом разошлись.

Уже возвращаясь к себе, на лестнице я встретился с мамой. В новом платье от модного дома Ткачевых она выглядела великолепно, благоухая египетскими духами и улыбаясь. О приезде полиции она не знала, так как была увлечена сборами в гости к барону Евстафьеву, и у дворецкого хватило благоразумия не ставить ее в известность.

— Саш, как я тебе? — спросила она, сделав эффектный поворот, от которого чуть разлетелись ее каштановые локоны.

— Мам, ты очень! Правда очень, очень красива и невероятно свежа, — ответил я с абсолютной искренностью.

— Я к Евстафьеву. И вот думаю… — она прислонилась к перилам, чуть выставив вперед правую ножку. — Может Евклид Иванович немного староват для меня. То есть нет, мы с ним почти ровесники, но…