Подводная лодка - Буххайм Лотар-Гюнтер. Страница 74
Вошел старшина радист с радиожурналом. Командир взял его чуть-чуть более поспешно, чем обычно. Он прочел последнее сообщение, проставил свои инициалы и захлопнул журнал. Я передал его обратно Германну. Командир не сказал ничего.
Не так давно были случаи, когда подводные лодки, поврежденные самолетами, были не в состоянии послать сигнал тревоги.
«Он должен был доложиться уже несколько дней назад», — произнес Командир. «По своей собственной инициативе».
На следующий день вообще никто не упоминал Томсена. Эта тема была табу, хотя любой мог бы сказать, о чем думает Командир.
Ближе к полудню, как раз когда должны были накрывать на обед, в центральный пост поступил доклад с мостика: «Доложите Командиру — на пеленге один-четыре-ноль [23] виден дым».
Командир подскочил, как подстреленный. Мы поспешили за ним в центральный пост. Я схватил по пути бинокль и взлетел по трапу по пятам за Командиром.
«Так, где этот дым?»
Мичман указал направление. «Вон там, Командир, слева по борту, под правым краем того большого облака. Очень незаметный».
В указанном направлении я не смог ничего разглядеть, как ни старался. Вряд ли Крихбаум ошибся, но в том секторе было множество серых облаков. Командир неотрывно смотрел в свой бинокль. В моих линзах линия горизонта, когда я ее просматривал, бешено плясала. Ничего не было видно. Я напряг уже слезившиеся глаза как только мог.
Наконец я обнаружил тонкую полоску лишь немного темнее розоватого фона. Такая же полоска была рядом — чуть менее заметная и более расплывчатая, но несмотря на все это — безошибочно узнаваемая. И тут неожиданно я увидел целую группу дымов. Командир опустил бинокль.
«Конвой, никаких сомнений. Какой у нас курс?»
«Два-пять-ноль, Командир».
Ни мгновения колебаний. «Лечь на курс два-три-ноль».
«Есть держать курс два-три-ноль!»
«Обе машины средний ход вперед».
Командир повернулся к Крихбауму, глаза которого все еще были прикованы к биноклю. «Похоже что они направляются на юг, Мичман». Крихбаум продолжал вглядываться. «Я тоже так полагаю, Командир».
«Будем следить, как изменяется пеленг на конвой».
Никаких всплесков возбуждения, никакой лихорадки преследования. Лица вокруг меня были бесстрастными — всех, за исключением Вихманна. Его волнение было видно как на ладони. Это он первый заметил столбы дыма.
«Третья вахта», — пробормотал он украдкой из-под бинокля. «Я же им говорил, что это будет третья вахта…» Поняв, что Командир слышит его, он вспыхнул и замолчал.
Маленькие столбы дыма ничего не говорили о курсе конвоя. Юг был всего лишь предположением. Суда могли двигаться как в нашу сторону, так и от нас.
Еще один приказ на руль. Я удерживал бинокль направленным на нашу добычу, пока лодка медленно поворачивалась подо мной.
«Руль прямо».
Внутри боевой рубки рулевой поставил штурвал в положение прямо.
Лодка продолжала поворачиваться.
«Курс лодки?» — спросил Командир.
«Один-семь-ноль!» — послышался снизу ответ.
«Держать один-шесть-пять».
Мы поворачивали, на этот раз медленнее, пока скопление мачт не стало у нас прямо по курсу. Командир прищурился и осторожно осмотрел плотную серую облачность. Он откинул назад голову и повернулся почти на целый круг. Самолеты нам вовсе не были нужны.
Объявили обед.
«Нет времени на это», — проворчал Командир. «Принесите его сюда».
Еду поставили на небольшие откидные сиденья, вделанные в ограждение мостика. Она оставалась там нетронутой.
Командир спросил Крихбаума о времени заката луны. Он явно хотел подождать до ночи и только тогда атаковать. До той поры нам абсолютно нечего было делать, кроме как нести вахту и поддерживать контакт с конвоем так, чтобы остальные подлодки можно было развернуть против конвоя.
Мало-помалу столбики дыма поднялись выше над горизонтом и переместились на правый борт.
«Смещаются направо», — сказал Крихбаум.
«Идут обратно», — согласился Командир. «Должно быть, они в балласте. Жаль — если бы они шли с грузом, было бы лучше».
«Видны на сию двенадцать мачт, Командир», — доложил второй помощник.
«Для разогрева сойдет». Командир позвал внизу: «Рулевой, какой сейчас курс?»
«Один-шесть-пять, Командир».
Командир вполголоса размышлял вслух: «Пеленг на конвой два-ноль, то есть истинный пеленг один-восемь-пять. Дистанция? Суда среднего размера, таким образом, примерно шестнадцать миль».
Наш кильватерный след пенился как шипучий лимонад. Небольшие белые облака в небе выглядели как беспорядочные шрапнельные разрывы. U-A пропахивала море, оставляя расходящиеся от носа лодки пенные усы.
«Они достаточно близко. На этот раз они от нас не ускользнут», — сказал Командир. «Все складывается удачно», — быстро добавил он. Затем он обратился вниз, к рулевому: «Руль право на борт. Держать курс два-пять-пять».
Дымы пароходов медленно проплыли налево, пока они не стали снова видны у нас по левому борту. U-A теперь была на курсе примерно параллельном ожидаемому курсу конвоя.
Командир опускал теперь бинокль лишь на короткие мгновения. Время от времени он что-то бормотал сам себе. Я случайно услышал странную фразу: «Никогда не сделают на заказ. . идут ведь неправильным курсом».
Другими словами, он предпочел бы полностью груженый конвой, направляющийся в Англию, не только из-за груза, но и потому, что преследование в этом случае приближало бы нас к дому. Он беспокоился о перспективе большого расхода топлива на полном ходу. Любой командир подводной лодки предпочитал такое преследование, которое приближало его к базе.
«Топливо…», — услышал я голос мичмана. Обычно он избегал этого слова, как будто оно было непристойным. Командир нахмурился и шепотом обменялся с ним несколькими фразами. В заключение проконсультировался со Стармехом, на лице которого было самое мрачное выражение.
«Я хочу, чтобы вы тщательно и дважды проверили все наши запасы топлива», — услышал я обращенные к нему слова Командира, и Стармех исчез внизу с проворством акробата.
Примерно через полчаса Командир отдал приказ — обе машины полный вперед, намереваясь выйти на курс конвоя до наступления темноты.
Шум работы двигателей усилился. Носовая волна поднялась выше.
Стармех появился как черт из табакерки. Его привела на палубу забота о своих запасах топлива. «Топлива на борту маловато, Командир», — произнес он скорбно. «Мы не сможем идти на таких оборотах больше, чем три часа».
Растрепанные далекие клубы над горизонтом постепенно слились и образовали жирное коричнево-охристое наслоение дымки. Мачты под ней напоминали медленно растущую щетину.
Командир опустил бинокль и затем повернулся к старшему помощнику. «Не давайте этим мачтам увеличиваться больше, чем они есть сейчас, Номер первый. Ни под каким видом». Затем он исчез в верхнем люке. Не столь проворно, как Стармех, подумал я, и последовал за ним вниз.
Внизу в центральном посту Крихбаум перенес наши изменения курса на большой лист миллиметровки. Он как раз вносил новый пеленг на неприятеля и дистанцию до него.
«Давайте посмотрим», — сказал Командир. «Понятно, это место, где они сейчас. Похоже, все складывается превосходно». Он повернулся ко мне. «Истинный курс конвоя станет ясен, когда мы нанесем дистанцию и пеленг через несколько часов». В его голосе послышалась нотка нетерпения. «Крихбаум, достань большую карту и давай посмотрим, откуда они идут». Склонившись над картой, он погрузился в монолог, произносимый невнятным бормотанием. «Должно быть, идут с Северного пролива… Это означает, что их усредненный курс будет каким? Скоро увидим…» Он положил параллельную линейку между позицией конвоя и Северным проливом и прокатил ее вниз к изображению румбов на карте. «Примерно два-пять-ноль». Он поразмышлял некоторое время. «Они не могут держать этот курс все время. Должно быть, они уклонялись далеко к северу, чтобы избежать предполагаемого района концентрации подводных лодок. Ну и ладно, им это не слишком помогло. C'est la vie… [24]»