И ангелов полет - Коннелли Майкл. Страница 21

— Нет. Шейман постарается решить вопрос уже сегодня. Он позвонит судье Хоутону, ознакомит его с ситуацией и, возможно, получит какие-то рекомендации. При удачном стечении обстоятельств назначение произойдет уже сегодня, и документы поступят в ваше распоряжение во второй половине дня. Самый поздний срок — завтра.

— Завтра — слишком поздно. Мы не можем ждать...

— Да, — вклинился в разговор Частин. — Вы разве не знаете, что расследование подобно акуле. Либо вы...

— Ладно, Частин, хватит! — остановил его Босх.

— Послушайте, — продолжала Лэнгуайзер. — Я постараюсь объяснить Дэйву всю остроту ситуации. А пока наберитесь терпения. Ну, так и будете стоять здесь, или поднимемся в офис и займемся делом?

Босх пристально посмотрел на нее, неприятно удивленный резким тоном молодой женщины, но сказать ничего не успел — в его руке зазвонил телефон. Он с трудом узнал шепот Эдгара.

— Плохо слышу. Что?

— Я в спальне. В тумбочке возле кровати нет никакой телефонной книги. Я их обе проверил. Ничего.

— Что?

— Телефонная книга, приятель. Ее нет.

Босх взглянул на Частина — тот смотрел на него. Он повернулся и отошел, чтобы его никто не слышал, и, понизив голос, прошептал:

— Ты уверен?

— Конечно, уверен. Я бы нашел ее, будь она здесь.

— Ты был в спальне первым?

— Да, я вошел первым. Ее здесь нет.

— Ты в той спальне, что справа, если идти по холлу?

— Да, Гарри. Я там, где надо. Но ее нет.

— Черт!

— Что еще мне надо сделать?

— Ничего. Продолжайте обыск.

Босх захлопнул крышку и сунул телефон в карман, после чего вернулся к остальным, старательно делая вид, что ничего особенного не случилось.

— О'кей. Давайте поднимемся и посмотрим, что к чему.

Они направились к лифту, кабина которого представляла собой открытую клетку, украшенную железными завитушками и отполированными до блеска латунными ручками и поручнями.

— Доставь наверх наших дам, — сказал Деллакроче Босх, — а мы поднимемся во вторую очередь. По-моему, я правильно распределил вес. — Он вытащил из кармана связку ключей Элайаса и передал Райдер. — От офиса должен быть здесь. Насчет Харриса пока забудь. Посмотрим сначала, что есть там.

— Хорошо, Гарри.

Они вошли в клеть, и Деллакроче закрыл дверцу. Кабина дернулась и неуверенно двинулась вверх. Едва ее днище исчезло из виду, как Босх повернулся к Частину. Злость, досада, раздражение от того, что все шло не так, взяли верх над здравым смыслом. Опустив кейс на пол, он шагнул к Частину, двумя руками схватил его за отвороты пиджака и прижал к стене.

— Чтоб тебя, Частин! — прорычал детектив. — Спрашиваю только один раз. Где эта долбаная телефонная книга?

— Что? — Зрачки Частина расширились от изумления, щеки вспыхнули. — О чем ты?

Он попытался освободиться, но Босх усилил давление.

— О телефонной книге в квартире. Я знаю, что ты ее взял, и хочу получить обратно. Прямо сейчас, мать твою!

Частину удалось-таки вырваться. Галстук сбился, нижний край рубашки выехал из-под ремня. Он отступил от Босха, привел себя в порядок и ткнул в обидчика пальцем:

— Держись от меня подальше! Понял, гребаный псих? У меня нет никакой телефонной книги. Она была у тебя. Я видел, как ты положил ее в тумбочку около кровати.

— Это ты ее взял. Когда я был на балконе...

Босх сделал шаг вперед.

— Я сказал, держись от меня подальше! Я ее не брал! Если книги там нет, значит, ее взял кто-то другой. Кто-то, кто пришел после нас.

Босх остановился. Очевидное и вполне логичное объяснение. Но почему оно не пришло ему в голову? Почему он сразу, не раздумывая, подумал о Частине? Босх опустил глаза, смущенный тем, как легко былая враждебность замутила рассудок. Сверху донесся глухой лязг — лифт остановился на пятом этаже. Босх пристально посмотрел на Частина и тоже ткнул в него указательным пальцем:

— Рано или поздно я все равно узнаю. И обещаю, тебе не поздоровится, если только...

— Пошел ты! Я не брал книгу. А вот жетона ты лишишься.

Босх улыбнулся, но от его улыбки несло холодом.

— Давай, Частин, катай бумагу. А что касается моего жетона — он твой. Возьми... если сможешь.

Глава 11

К тому времени, когда Босх и Частин поднялись на пятый этаж, все остальные уже вошли в офис Элайаса. Офис состоял из трех помещений: приемной с секретарским столом, второй комнаты, где, по-видимому, работал помощник и где стояли картотечные шкафы, и собственно кабинета адвоката.

Босха и Частина встретили молча, отводя глаза в сторону. Шум снизу, наверное, долетел и до лифта. Впрочем, Босху было плевать на то, что они думают. Он уже отодвинул стычку с Частином в прошлое и думал о том, что предстояло сделать. Если повезет, в офисе отыщется что-нибудь такое, что позволит сосредоточиться на главном, определить направление расследования. Почти не задерживаясь, он прошел через три комнаты и остановился у большого полированного деревянного стола. Из расположенного за ним окна открывался вид на огромное лицо Энтони Куина. Оно было частью фрески, изображавшей актера с раскинутыми руками на кирпичной стене здания, находящегося на противоположной от Брэдбери стороне улицы.

Вслед за ним в кабинет вошла Райдер и тоже посмотрела в окно.

— Сколько раз смотрю на этого парня и спрашиваю себя, кто он такой.

— Неужели не знаешь?

— Сезар Чавес [8]?

— Энтони Куин. Ну, актер. Ты должна его знать.

Никакой реакции.

— Да, наверное, это было до тебя. Фреска называется «Папа Бродвея». Он как бы приглядывает за бездомными и бродягами.

— А, понятно, — равнодушно протянула Райдер. — Как будем работать?

Босх все еще смотрел на фреску. Она нравилась ему, хотя он с трудом представлял себе Энтони Куина в роли Христа. Пожалуй, дело было в другом: художнику удалось передать внутреннюю суть актера, его необузданную мужскую энергию и эмоциональный заряд. Босх подошел ближе к окну и посмотрел вниз. На пустой стоянке, расстелив газеты, спали два человека, и получалось, что Куин распростер руки над ними. Босх кивнул — фреска была одной из тех многочисленных, но малозаметных деталей, которые пробуждали в нем теплые чувства к этому городу. Как Брэдбери и Энджелс-Флайт. Крохотные бисеринки благодати, встречающиеся повсюду. Но чтобы увидеть их, надо держать глаза открытыми.

Он повернулся. За спиной Райдер стояли Частин и Лэнгуайзер.

— Я буду работать здесь. Киз и Дженис, займитесь картотекой.

— А нам с Деллакроче что? Покопаться в столе секретарши? — спросил Частин.

— Да. И постарайтесь узнать ее имя и имя парня, который помогал адвокату. Нам нужно будет поговорить с ними обоими.

Частин кивнул, но Босх видел — детектив недоволен полученным заданием.

— И вот что еще, — добавил он, — сходи и раздобудь где-нибудь несколько ящиков. Придется вывозить кучу папок.

Не сказав ни слова, Частин вышел из комнаты. Босх посмотрел на Райдер, и та лишь покачала головой, как бы говоря, что он ведет себя как полный идиот.

— Что?

— Ничего. Пойду работать.

Она вышла в соседнюю комнату, оставив Лэнгуайзер наедине с Босхом.

— Все в порядке, детектив?

— Все в порядке. Я собираюсь поработать. По крайней мере постараюсь. А там посмотрим.

— Послушайте, мне очень жаль, что так получилось. Но вы вызвали меня сюда, чтобы консультироваться, и я не могла посоветовать вам ничего другого. Думаю, я права.

— Поживем — увидим.

Весь следующий час Босх методично просматривал содержимое письменного стола, изучал ежедневник, пролистывал бумаги. Особенно много времени отнимало чтение рабочих блокнотов адвоката, которые содержали памятки, списки, рисунки, записи звонков и тому подобное. Похоже, Элайасу едва хватало одного блокнота на неделю, но при всем разнообразии имеющейся информации Босх не заметил ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к расследованию. Впрочем, он отлично понимал, что кажущееся незначительным и не относящимся к делу сейчас может стать важным потом, когда обстоятельства убийства будут изучены более детально.