И ангелов полет - Коннелли Майкл. Страница 62

— Ты кое-что забыл, Босх, — заговорил Линделл. — Мы обыскали его дом. Никакого оружия там не было.

Босх повернулся к фэбээровцу:

— Значит, плохо искали. Он приехал сюда с револьвером в сумке. Иначе быть не может, потому что оружие не мое.

Чувствуя, что вот-вот сорвется, что злость и отчаяние возьмут верх над благоразумием и тогда он наговорит лишнего, Босх отошел от стола и сел в кресло. Одежда промокла от дождя, но ему было наплевать на мебель. Он смотрел на стеклянную дверь, за которой нашел Фрэнки Шихана.

Ирвинг подошел ближе, но садиться не стал.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что хотели помочь ему?

Босх поднял голову.

— Вчера вечером мы заходили в бар. Он рассказал кое-что. Как допрашивали Харриса, как заставляли его признаться... В общем, то, в чем их обвиняет Харрис, правда. Понимаете, Шихан не сомневался, что именно он убил девочку. В какой-то момент у Фрэнки просто не выдержали нервы, он сорвался и... Сказал, что сам стал таким же, как те, с кем он всю жизнь боролся. Чудовищем. Это его сильно потрясло. Я видел, что он переживает, не может себя простить. Вот почему и предложил ему пожить у меня несколько дней. Мы поехали домой...

И опять чувство вины поднялось изнутри, как приливная волна. Горло перехватило. Почему он ничего не заметил? Почему не увидел очевидного? О чем думал? Как всегда, о деле, об Элеонор, о своем пустом доме. О чем угодно, только не о Фрэнки Шихане.

— И что? — подтолкнул его Ирвинг.

— Я лишил его последней опоры, того, во что он верил все последние месяцы, в чем не сомневался. Я сказал, что мы можем доказать невиновность Майкла Харриса, что он ошибался. Мне и в голову не пришло, что Шихан примет мои слова так близко к сердцу.

— То есть вы полагаете, что все дело в этом?

— Не знаю. Но там, в комнате для допросов, с ним что-то случилось. Что-то плохое. Потом от него ушла жена, он не довел до конца расследование... Фрэнки держался за последнюю ниточку, веря, что взял убийцу Стейси Кинкейд. А когда узнал, что и это не так... когда я отобрал у него и эту надежду... ниточка не выдержала.

— Послушай, Босх, это все чушь, — вмешался Линделл. — Я, конечно, уважаю твои чувства, понимаю, что вы были друзьями, но ты не желаешь замечать то, что видно всем, что лежит на поверхности. Шихан застрелился потому, что он тот, кто нам нужен, потому что он знал, что мы придем за ним завтра. Самоубийство и есть признание.

Ирвинг посмотрел на детектива удивленно, но Босх промолчал. У него не было больше сил что-то доказывать этим людям.

— Я, пожалуй, согласен в этом пункте с агентом Линделлом, — произнес наконец замначальника полиции.

Босх устало кивнул. Ничего другого он и не ожидал. Они не знали Шихана так, как знал его он. В последние годы бывшие напарники были не так близки, как когда-то, но все равно поддерживали отношения, и Босх не сомневался в друге. Конечно, сейчас было бы легче согласиться с Ирвингом и Линделлом. Хотя бы для того, чтобы облегчить давивший груз вины. Но согласиться он не мог.

— Дайте мне утро.

— Что? — удивленно спросил Ирвинг.

— Дайте мне полдня. Придержите это хотя бы до полудня. У нас есть ордера и план на завтра. Нужно только, чтобы пресса ничего не пронюхала. Посмотрим, что скажет миссис Кинкейд.

— Если только она вообще что-то скажет.

— Скажет. Она готова обо всем рассказать. Дайте мне возможность встретиться с ней утром. Если я не найду никакой связи между Кинкейдом и Элайасом, тогда делайте с Фрэнки Шиханом все, что сочтете нужным.

Ирвинг надолго задумался, потом кивнул.

— Полагаю, это и будет самый осторожный вариант. К тому времени мы получим заключение по оружию.

Проводив Ирвинга и Линделла, Босх посмотрел в окно. Дождь усилился. Он взглянул на часы. Было уже поздно, но оставалось еще одно дело, и он знал, что должен сделать его сам, потому что иначе все равно не уснет.

Глава 30

Незавершенное дело было моральным обязательством перед Маргарет Шихан. Босх чувствовал, что должен сам рассказать ей о том, что сделал с собой Фрэнки. То, что они разошлись, не имело значения. Маргарет и Фрэнки прожили вместе много лет. Она и две их девочки заслужили лучшего, чем страшный ночной звонок безликого незнакомца. Ирвинг предложил послать к ним кого-нибудь из департамента полиции Бейкерсфилда, но Босх знал: это будет то же самое, что и звонок бесчувственного чужака. Он сказал, что поедет сам.

Перед отъездом он все же позвонил в полицию Бейкерсфилда, но только для того, чтобы узнать адрес Маргарет Шихан. Конечно, можно было бы спросить саму Маргарет, но это означало сказать, ничего не говоря, послать беду впереди себя, прибегнуть к старому полицейскому трюку, которым пользуются, когда хотят облегчить свою работу. Это было бы трусостью.

Идущее на север шоссе Голден-Стейт казалось почти пустынным, дождь и поздний час согнали с него всех, кроме тех, у кого не было иного выбора, как остаться на дороге. Такого выбора не имели, в частности, водители грузовиков, спешащие доставить на север, в Сан-Франциско, скоропортящиеся продукты или возвращающиеся на юг за новым грузом. Миновав самый сложный участок шоссе, пролегающий по склонам подступающих к Лос-Анджелесу гор, Босх прибавил скорости и быстро наверстал упущенное время. Справа, на востоке, пурпурный полог неба то и дело прорезали яркие стрелы молний. Вглядываясь в расступавшуюся от света фар темноту, Босх думал о своем бывшем напарнике, вспоминал старые дела и ирландские анекдоты, рассказывать которые так любил Фрэнки. Но как он ни старался, чувство вины не ослабевало.

Выезжая, Босх прихватил с собой кассету с записями любимых мелодий. Вставил ее в магнитофон, промотал пленку вперед и нашел то, что хотел. Это была «Колыбельная» Фрэнка Моргана. Медленная, чарующе прекрасная и берущая за душу музыка звучала для Босха прощанием с другом и апологией Фрэнки Шихану. Прощанием с Элеонор. Дождь и торжественно-печальная музыка подходили друг другу.

К дому, в котором жили Маргарет Шихан и ее дочери, Босх подъехал около двух. Свет горел не только под козырьком над входной дверью, но и в окнах одной из комнат первого этажа. Наверное, Маргарет все еще ждала звонка. Босх остановился перед дверью, припоминая, сколько раз выполнял эту тяжелую обязанность, потом поднял руку и постучал.

Маргарет открыла почти сразу же, но, похоже, не узнала его. С тех пор, как они виделись в последний раз, прошло много лет.

— Марджи, это...

— Гарри? Гарри Босх? Но мы же только что...

Она замолчала, поняв, что он приехал не просто так. Жены всегда понимают это, а может быть, чувствуют.

— О, Гарри, нет. Нет!

Она качнула головой, всплеснула руками и застыла с открытым ртом, напоминая знаменитую картину с кричащим на мосту человеком.

Она выдержала. Босх рассказал обо всем, что произошло, а потом Марджи сварила кофе, чтобы он не уснул на обратном пути. Кто еще, кроме жены полицейского, мог подумать об этом?

— Он ведь звонил тебе вечером, — сказал Босх, сидя на табурете у кухонной стойки.

— Да, я тебе говорила.

— Каким он тебе показался? О чем рассказывал?

— У него было очень плохое настроение. Я это сразу поняла. Он рассказал о том, как с ним поступили. Как его предали. Свои же. Он был очень удручен.

Босх кивнул.

— Фрэнсис отдал департаменту всю свою жизнь, а они... они просто бросили его тем, кому хочется крови.

Босх снова кивнул.

— Он говорил что-нибудь...

— О самоубийстве? Нет, ничего такого. Знаешь, когда-то, уже давно, я даже читала специальное исследование по проблеме суицида среди полицейских. Тогда Элайас обвинил его в необоснованном применении оружия. Ты должен помнить тот случай. Фрэнки впал в жуткую депрессию, и я по-настоящему испугалась. И начала читать. Так вот, оказывается, когда люди говорят, что собираются покончить с собой, они на самом деле просят о помощи, хотят, чтобы их остановили.